Выжить вопреки - Константин Третьяков
— Что у нас на обед? — весело спросил я.
— Скорее уже на ужин. Ты время видел?
— Да, пришлось задержаться.
— Когда выход? — внезапно она повернула тему разговора в другое русло.
— Какой выход? — притворно удивился я.
— Миша, я ж просила не делать из меня дуру. Врать ты не умеешь. К тому же, если ты срочно понадобился для чего-то совету города, значит, предстоит долгая дорога.
Даша развернулась ко мне лицом и внимательно посмотрела своими выразительными зелеными глазами.
— Миша, я понимаю, что тебе не все можно рассказывать. Терентьев даже от жены скрывает, что у них творится на работе. Мне Лена жаловалась. Я понимаю, если ты мне ничего не расскажешь, но прошу, не надо меня обманывать.
Я отвел взгляд, мигом сбросив всю напускную дурашливость.
— Даша, у нас появился шанс все исправить. Единственный шанс. Если им не воспользоваться, то через полтора года всем конец. Без меня им не справиться.
— Понимаю. Знаешь, за то время, что мы вместе, я уже привыкла жить сегодняшним днем. Не строить планов на будущее, а просто наслаждаться каждым мгновением, проведенным рядом с тобой. И я благодарю судьбу за каждый такой миг. Конечно, меньше всего на свете мне хочется тебя куда-то от себя отпускать. Только нельзя играть в такие игры с жизнью. У нее странное чувство юмора, и любимого человека можно потерять в любое время, — выпалила они и прижалась ко мне всем телом. — Так сколько у нас осталось времени?
— Три месяца, — промолвил я, потом отстранил девушку, смахнул слезы, бегущие по ее щекам, и поцеловал.
— Тогда, давай больше ни о чем не думать, а просто жить эти три месяца, — шепотом произнесла Даша спустя некоторое время.
— Давай, — согласился я.
Мы так и стояли обнявшись, прямо на кухне, пока не открылась входная дверь и в квартиру заявилась наша дочь. Она зашла на кухню, что-то фыркнула, посмотрев на нас, и отправилась к себе в комнату.
Из-за того, что после обеда теперь надо было идти на подготовку, передо мной встал вопрос о переносе пациентов на другое время. К счастью, эту проблему мне помог решить Терентьев, который отзвонился вечером и сообщил, что новый график работы уже лежит на столе у меня в кабинете, а все пациенты уже извещены о перестановках. Уж не знаю, что им сказали, но претензий ко мне со стороны жителей города не было никаких.
В понедельник, сразу после обеда, ко мне в кабинет зашел Саня.
— Освободился? — спросил он у меня с порога. — Тогда поехали, времени мало.
Я вышел следом за ним на улицу.
— Это твой, — сообщил он мне, указывая на скоростной велосипед, стоящий около входа. — На нем быстрее, время нынче дорого.
Сам он сел на другого педального коня и сразу сорвался в сторону АЭС. По дороге я едва поспевал за ним. Сначала мне пришлось разбираться, как работают эти скорости, потом, когда разобрался, расстояние между нами уже было немаленькое. Так что нагнать его получилось уже недалеко от входа в подземный бункер. Мы оставили велосипеды около входа, в специальном закутке и направились ко входу.
Оказавшись в лифте, Терентьев начал мне объяснять, на какие кнопки жать.
— Миша, эта кнопка, на тот этаж, где мы были вчера. Говорю, на тот случай, если тебе нужен будет мой кабинет. Ключи от него дам после.
Я невольно оценил этот жест. Оказывается, доверие со стороны Совета Города было куда выше, чем я думал.
— Но основное место, где будет проходить подготовка, вот здесь, — проговорил он, нажимая на другую кнопку, которая, как и предыдущая не имела никакого обозначения. — После, как будет время, проведу экскурсию по всем этажам. А на сегодня у нас много работы.
Наконец, двери лифта открылись, и мы очутились в просторном, хорошо освещенном холле. Кажется, это была комната для тренировок. На ней были расположены многочисленные тренажеры, полоса препятствий, в противоположном конце виднелся тир. В одном из углов располагался учебный класс. Там стояло несколько десятков стульев. Напротив них к стене была прикреплена доска, а рядом с ней висел огромный телевизор. Почти все стулья уже были заняты. Но пока никто не выступал, видимо ждали нас.
Мы прошли к остальным участникам проекта. Я сел на свободный стул в последнем ряду, быстро пожав руки тем, кто сидел рядом. Саня, напротив, прошел мимо всех стульев и сел за рабочий стол, который был расположен лицом к сидящим. Бросив мимолетный взгляд на наручные часы, он начал.
— Не будем терять время. Как я понимаю, все в сборе. Большая часть из собравшихся здесь знают о проблеме, с которой мы столкнулись. Но все же, для тех, кто здесь впервые, мы все повторим. Я попрошу главу наших ученых Владимира Николаевича ввести всех в курс дела.
Я с интересом уставился на главного ученого, который шел к столу. Почему-то мне представлялся какой-то щуплый дед с внешностью Энштейна и безумными глазами. Вместо этого вышел самый настоящий Халк. Только цвет кожи в отличие от киношного супергероя был нормальным, человеческим. Рост умника был явно за два метра, вес килограмм под двести. И это все при том, что жира в нем было меньше, чем во мне. Короткая стрижка и отсутствие очков. Все это делало его похожим больше на начальника службы безопасности, а не на главный ум человечества. Возраст ученого был где-то между 35–40 годами.
— Э-э-э-э, — начал он смешным писклявым голосом, — значит так!
То, что говорилось, мне было уже известно. Но как он это говорил! Прав был Терентьев, ему бы книги писать, а не в лабораториях штаны просиживать. Было такое ощущение, словно оказался в кинотеатре и смотришь какой-то новый фильм-катастрофу. На то время, пока выступал Николаевич, в помещении воцарилась абсолютная тишина. Даже дышать хотелось через раз. И этот писклявый голос не только не мешал, но наоборот создавал какую-то свою, особенную атмосферу.
Наконец, он замолчал. На его место снова вышел мой друг.
— То, что вы сейчас услышали, не подлежит разглашению. Конечно, вы это и без меня знаете, но мое дело напомнить. Как уже прозвучало, будет создано четыре группы по четыре человека в каждой. Нас собралось несколько больше шестнадцати человек. Поэтому, кто-то из вас останется в резерве. Состав групп будет оглашен ближе
