Жемчужина дракона - Марина Романова
Он держал меня за руку так осторожно, бережно, его рука словно застыла в одном положении, будто он боялся сжать ее гораздо сильнее. Но я шла рядом с ним в полной тишине, каким-то образом ощущая, насколько ему сейчас тяжело просто удержать свое сознание, чтобы покинуть этот сад.
Когда мы уже почти вышли туда, где гуляли и развлекались ничего не подозревающие эвейи, у нас на пути возникли встревоженные Дилай и Ари. Дилай тут же подошел к Китарэ, но трогать его не спешил. Лишь настороженно присматривался к нему.
– Пошли лекарей к северной стороне, – тихо сказал Китарэ, обращаясь к Ари.
Наверное, это было нормально, что если Китарэ просил о чем-то, то лишних вопросов обычно не задавали, а может быть, потому что понимали больше моего о состоянии Китарэ. Ари тут же отправился выполнять порученное. Ни одного лишнего вопроса. Быстро и молча.
– А ты? Нам стоит в первую очередь позаботиться о тебе, – тихо сказал Дилай, заглядывая в глаза Друга.
– Он позаботится, – кивнул наследник в мою сторону. – У тебя важный день сегодня, прости…
– Потом, все потом, – оборвал его Дилай и бросил на меня взволнованный взгляд.
Казалось, он раздумывает над тем, стоит ли мне доверять. Это было естественно. Я понимала.
– Вам стоит вернуться в храм, – глядя мне в глаза, все же сказал он. – Его не должны видеть таким, понял? Это очень серьезно. Накосячишь – я тебя…
– Его никто не увидит, – просто сказала я. – Обещаю.
Мы уходили из сада рода Пэа, держась за руки, и мне все больше начинало казаться, что стоит нам с Китарэ остановиться или разжать руки, как он потеряет остатки своей концентрации. Я знала, кто выйдет тогда из глубин его подсознания, и могла лишь догадываться, знает ли сам Китарэ о существовании Аши. Скорее всего, да. И вероятнее всего, он боится его появления. Раз их сознания существуют раздельно, то наверняка он не помнит того, что происходит, когда выглядывает его отражение. Рэби говорил, что, когда сливаются воедино два сознания, это вовсе не означает, что обе личности – дракон и эвей – начинают жить, деля это самое сознание на двоих. По словам Рэби, это все равно как наложить на реальный портрет человека трафарет, который превратит его одежду и внешность в нечто изысканное и красивое. Порой его сравнения вгоняли меня в ступор. Я долго не могла понять, что он имеет в виду, пока наставник не нарисовал для меня на бумаге простой круг, а потом достал из кармана точно такой же по форме круг, только раскрашенный яркими красками и узорами, и просто положил сверху. «Круг все тот же, но уже интереснее», – усмехнулся тогда Рэби в ожидании моей реакции.
Когда мы наконец добрались до плато, на которое прибыли вчера, Китарэ едва переставлял ноги. Он был похож на куклу, которую заставляет двигаться неведомый кукловод. Я могла себе представить, каково ему сейчас. Должно быть, это можно сравнить с моими приступами: когда пытаешься удержать ускользающее сознание, очень важно, чтобы между тобой и твоей целью было как можно меньше препятствий. А сейчас самым главным для нас было как можно скорее покинуть дом Пэа.
Оказавшись на платформе телепорта, я достала из внутреннего кармана куртки ключ перехода. Бросив последний взгляд на океан, что простирался до самого края горизонта, я поспешила активировать ключ. В тот же самый миг мне показалось, что мир перевернулся и возник вновь, вот только мы с Китарэ были уже во внутреннем дворике нашего общежития.
У меня возникло чувство, что Китарэ только и ждал этого момента. Будто он приказал своему телу и сознанию во что бы то ни стало добраться туда, где он окажется в безопасности. Стоило нам оказаться на платформе для перемещений, как он начал оседать. Я честно пыталась его удержать, но сумела лишь замедлить падение. Мои недостаточно сильные ноги просто не выдержали такого напора, и я оказалась на коленях, обнимая Китарэ, а его голова легла мне на плечо. Его руки плетьми повисли у меня на спине, и я понятия не имела, как мне встать, не уронив его. Должно быть, я все же была очень сентиментальна, и его последний поступок не позволял мне просто опрокинуть его на землю.
– Ну, прекрасно, просто прекрасно, – пробормотала я, прикидывая, как мне изловчиться, чтобы не швырнуть лицом в грязь «будущее империи».
Я попыталась приподняться, но в результате чуть вовсе не завалилась на спину с поджатыми ногами. Если бы это произошло, то вряд ли я уже вообще смогла бы встать самостоятельно. «Ивлин Игнэ придавлена благоденствием нации» – можно было бы смело написать на моем надгробии, и это могло бы реабилитировать наш род.
Последняя мысль показалась мне очень смешной, да и пережитый стресс нескольких последних часов сказался, и я начала тихо хохотать.
– Ты смеешься… – Тихий шепот мне на ухо вызвал мурашки на спине, а когда на нее легла широкая мужская ладонь, я невольно позабыла, как дышать. – Я боялся, что никогда не услышу твой смех, – сказал Китарэ. Или правильнее называть его сейчас Аши?
Я вновь попыталась отстраниться от него, только в этот раз мою спину поддерживала крепкая мужская рука. Он смотрел на меня глазами дракона, что застыл меж двух миров, не в силах слиться с тем, кого выбрал для себя, и не имея возможности вернуться за Полотно. Его глаза… теперь я точно знала, что именно они вернули меня однажды оттуда, откуда нет возврата никому.
– Аши? – тихо спросила я.
Его осторожная улыбка стала мне ответом. Я не знала, что должна сказать ему сейчас. Не имела ни малейшего представления, как следует себя правильно вести с ним, но вопреки всему именно с ним мне было так тепло и хорошо, как ни с кем и никогда. Это до ужаса пугало, но я не могла заставить себя отвести взгляда. Я помнила, кто однажды вдохнул жизнь в мое тело, и знала: что бы ни произошло, он никогда не причинит мне вреда. Фантазии ли? Мечты? Но я так чувствовала.
Его ладонь осторожно легла на мою щеку, а пальцы едва ощутимо провели замысловатую дорожку к шее. На губах Китарэ появилась мягкая и такая теплая улыбка. Он прильнул к моей шее, крепко прижимая к себе, и сделал глубокий вдох.
– Моя душа, – прошептал Аши. – Я так скучаю по тебе, – сказал
