Айвз и Мэллоун - Стася Мэл
Тихая звездная ночь окружала их, окутывая разгоряченные и изнывающие от усталости тела прохладой. Мир спал, и это умиротворение…
– Вот дрянь! – прорычала Эбигейл, и Кристофер почувствовал, как что-то разбило тишину ночи, нарушило естественность природы.
– Демоница сопротивляется, нужно удержать ее еще немного!
Эбигейл кивнула и тут же начала что-то шептать. Нити волшебства вспыхнули, заискрились вокруг нее, но Кристофер видел, как ей тяжело: она то и дело морщилась, выдыхая сквозь сжатые губы. Наконец воздух перед ней задрожал, а когда Эбигейл, упав на колени, раскинула руки, в стороны зазмеились серебристые линии.
Кристофер наблюдал, как мир по ту сторону границы меркнет, словно его отгородило мутно-серое стекло. Минута тянулась за минутой, но Эбигейл не опускала рук. Лицо ее исказила гримаса боли, а по «стеклу» побежали трещины, словно что-то ударило его изнутри.
– Мне не хватает… сил, чтобы… удержать его… пока ритуал… завершится, – кусая губы, выдавила она, и Кристофер с ужасом увидел, как из ее носа тонкой струйкой потекла кровь. – Крис… Прости…
Тело неожиданно прошила боль, разорвалась в сердце, опрокинула, лишила всех чувств, кроме всепоглощающей муки. Кристофер не знал, сколько это длилось, но, придя в себя, увидел, что звезды еще не сдвинулись с места, не стали бледнее. Ладонь жгла наперстянка.
Он с трудом приподнялся, огляделся. Вокруг раскинулся лес, мирный, спокойный. Дрожало волшебство, что помогло сдержать демона, и завершившийся ритуал утянул целый город и всех, кто в нем был, в Бездну.
Под сосной, обхватив саквояж, тихо плакал Майрон; рядом с Кристофером в снегу лежала Эбигейл. Кровь заливала ей подбородок и грудь, но она улыбалась. Кристофер улыбаться не мог. Он вспоминал последние слова демоницы, и в морозном запахе леса ему мерещились нотки гниющих лилий и пыли.
Часть 6. О том, куда ведут дороги [из дневника Кристофера Мэллоуна]
Запись 1
Когда все пошло не так? Когда его жизнь – жизнь, которой суждено было быть полной свободы, полной успеха, полной поклонения, – превратилась в служение одной цели и повиновение одному господину? Тогда ли, когда сестра впервые пришла к нему ночью, а глаза ее светились в темноте, как два янтаря? Или когда он сказал ей: «Да»? Или когда…
Он тряхнул головой, убрал с лица спутанные пряди. Сейчас это уже не важно! Какая разница, когда он сломал собственную судьбу, куда важнее – позволит ли он сломать судьбу Королевства?
Одна попытка помешать происходящему уже провалилась, и до сих пор воспоминания о том дне поднимали в нем волну животного ужаса. Тогда Он ворвался в комнату зимним вихрем – в лед обратилась вода в графине, стекла в окнах треснули и разбились, розы в вазе почернели и покрылись изморозью. Он сжал пальцы на его горле и прошипел что-то про приглашения и чудо.
Чудо…
То точно было чудо, вот только не для человеческого рода.
Едва получилось тогда отвести от себя подозрения; пришлось затаиться, стать старательнее прежнего и вновь ждать подходящего момента. Но ожидание затянулось, слишком много времени упущено, слишком сильно Он (или они?) повлиял на мир… И все же шанс оставался. На столе, прикрытое книгами, лежало письмо – пять листов, строчки в которых прыгали и срывались, перо прокалывало бумагу и оставляло кляксы, брызги. Приходилось торопиться, чтобы Он не увидел, не узнал, потому что, если узнает, даже смерть покажется спасением!
Часы на стене мерно щелкали, отсчитывая секунды.
Тик-так. Тик-так. Тик-так.
Время утекало.
Тик-так. Тик-так. Тик-так.
Скоро Он вернется, и тогда поздно будет что-либо менять, останется только наблюдать за тем, как рушится мир. Тик-так. Тик-так.
Тик. Так.
* * *
«Встречи с феями?»
«Я видела шелки!»
«Крик баньши – загадочная смерть нового владельца поместья Хоулстоун».
«Рассказ рыбака о встрече с роан».
«Фотографическая карточка, запечатлевшая цветочных фей».
Кричащие заголовки.
«…у нее был коровий хвост!»
«…из-под юбки выглядывали козьи ноги…»
«…он стучал и стучал в шахте целый день, а потом…»
«Они утащили моего ребенка, а взамен оставили полено, пожалуйста, кто-нибудь…»
Я равнодушно скользил взглядом по строчкам разложенных передо мной газет. От «Времени Ноднола» и «Ежедневных новостей» до «Вестника Восточного Сэссекса» и «Медар Экспресс». В каждом выпуске пресса писала о встречах с феями – от южной оконечности Королевства до северной, от восточной до западной; день, когда журналисты не возвращались к этой теме, становился редким исключением.
Лавина этих сообщений нарастала со дня, когда мы, обессиленные и измученные, вырвались из заснеженного леса близ городка, что превратился в тень без жителей. Я сдвинул ворох газет на край стола, и одна из них упала на пол, раскрывшись на полосе с объявлениями и рекламой. Между «чудесными пилюлями доктора Викера» и «лучшим в мире кремом профессора Свон» красовалось «БОРЬБА С ВРЕДИТЕЛЯМИ», а ниже шрифтом поменьше – «с крылышками и без».
Я скривился. Иногда вместо «вредителей» писали «насекомые», иногда – «особые проблемы»; кто-то покупал информацию о встречах с волшебными существами, а кто-то продавал «редкие компоненты и ресурсы для особенных нужд». Дело миссис Силкинг из Рябинового дома разрослось и расцвело пышным цветом. Феи – их руки, ноги и головы, крылышки и пыльца, скелеты и внутренние органы – стали объектом охоты и торговли. Волна интереса к «фольклору», к «старому доброму прошлому», к легендам захлестнула Королевство. Если бы кто-то рассказал мне о подобном два года назад, я бы рассмеялся ему в лицо, а потом сожалел, что истории не стать правдой.
Глупец.
Но у любителей собирать истории о фэйри и феях были и противники. Они писали опровержения, разоблачения и обидные эпиграммы, рисовали карикатуры; некоторые споры в газетах и журналах выливались в живые драки. Свидетелем подобной мне довелось стать в прошлый визит в Ноднол. Стоял ветреный, холодный март, но в Клубе Лордов царило золотистое тепло. Я обедал в компании Патрика Макрайзена и Уильяма Рокстоуна, их негромкая беседа мягко лилась, и вдруг ее прервал крик с улицы. Следом донесся грохот, к первому кричавшему присоединился второй, а дальше засвистел патрульный. И все это прямо у крыльца самого респектабельного клуба не то что города – страны!
– Опять, – устало поморщился Уильям, – уже третья стычка любителей фольклора и тех, кто считает волшебную эпоху в нашей истории выдумкой…
Я посмотрел в окно. Человека в потрепанном сером пальто уже уводили под руки двое полицейских. Его шляпа валялась в грязи, противник брезгливо отряхивался, а две кареты, что столкнулись посреди улицы, пытались разъехаться.
– Разве не выгодно нам, чтобы правда стала явной? – произнес я.
Тогда я не понял внимательных, настороженных взглядов моих собеседников. Теперь же их опасения стали понятны: Клуб знал о книгах, что я ищу, Клуб знал о фэйри в моем окружении, Клуб знал о пропавшем городе… А значит, об этом знала и Тайная Служба Ее Королевского Величества.
Я посмотрел на лежащий передо мной конверт. Его доставили утром вместе с остальной почтой и газетами. Плотную желтоватую бумагу скрепляла узнаваемая печать: вписанная в круг звезда с восемнадцатью лучами, которую венчал терновый венец, а по центру располагался крест. Эмблема Тайной Службы. Я коснулся темно-красного сургуча. Ничего хорошего подобное письмо сулить не могло, и открыть его следовало немедленно, но я колебался, тянул время. Хотелось, чтобы в этот момент рядом была Эбигейл.
Я дернул уголком губ. Она провела со мной всю зиму – невыносимо долгую, тяжелую, но при этом полную жизни: рыжего пламени камина, и мягких огоньков свечей, и звездных ночей, и солнечных дней, и запаха булочек миссис Кук, и тишины библиотеки, и свиста коньков, рассекающих лед на озере.
В ту ночь, когда Эбигейл помогла мисс Шоу утащить демоницу в Бездну, мы практически лишились сил. Никто из нас – даже малыш Майрон – не мог обратиться к волшебству в крови, Эбигейл едва не выжгла его, поэтому выбираться из леса пришлось самостоятельно. Еле держась на ногах от холода, мы не могли ни призвать Третью Дорогу, ни согреться, и, когда между стволов наконец показался просвет, я уже и не надеялся выйти из леса живым. Повезло, что кучер утреннего почтового дилижанса согласился довезти нас до ближайшего населенного пункта – крохотной деревеньки, где все же нашелся постоялый двор. Там мы и провели всю следующую неделю, перед тем как отправиться в Мэллоуншир.
Если бы вернуть
