Ученик Рун (СИ) - Якубович Александр

«Если будут торговаться — сбивай цену, но лечи», — вспомнились мне слова учителя.

Так что бесплатные печати Бор и были частью того самого торга.

Расчет у Канарата я получил сразу — три полновесных, после чего, чуть передохнув, двинул в глубь рынка, к помостам упомянутых Сироса и Абарана.

Первым на моем пути была точка Абарана — высокого и пузатого мужчины с огромной сияющей лысиной. Работы он нам никогда особо не давал, когда я был бродягой, но и кнута мы никогда не получали — и на этом спасибо.

— Рей, так? — спросил мужчина, только завидев меня из–за спин группы грузчиков, что сейчас таскали какие ящики.

— Да, господин Абаран. Господин Канарат просил к вам зайти, — ответил я, стоя прямо перед мужчиной.

В качестве приветствия я только лишь немного кивнул головой — мне казалось неправильным гнуть спину перед торговцем людьми, которых так презирает мой учитель. А если взять в расчет, что мнение Осиора было для меня важнее мнение вообще кого–либо из живущих, то итог был очевидным.

Абаран лишь удивленно поднял бровь — банально по возрасту я должен был хоть немного, но склониться, а не кивать ему, как равному — но ничего не сказал.

— Канарат еще то трепло, но, говорит, что ученик мага ему девок в порядок приводит перед смотрами кибашамцев. А они уже ходить, кстати, прицениваться–то начали! Так ты что, пацан, рунам обучен? Как воду чистишь печатями Бор я видел, ну как, печатями, там так, баловство с ноготок… Но тут не такие фокусы нужны, у меня тут серьезно болеют!..

— Никаких фокусов, — гордо ответил я. — Только качественные печати Ис с ладонь размером.

Абаран прищурился, будто пытался понять, вру я ему, или нет.

— Точно с ладонь? Канарат сказал, что ты по дюжине серебра за печать на четыре дюйма берешь, когда Агама иногда и по полновесному требует за такое. Где подвох, малец? Ты учти, если ты меня с этим пройдохой Канаратом обдурить вздумаешь, я тебя…

— Я впустую силы тратить не буду, чтобы вас убедить, — ответил я. — Ведите к баракам, там все покажу. Господин Канарат обычно стоит, наблюдает, как я работаю.

Работорговец на это только хмыкнул, но уже через мгновение заложил два пальца в рот и резко свистнул, подзывая помощника постоять у помоста, пока он отойдет.

— И время–то такое, к полудню, самый торг… — ворчал Абаран, проводя меня через ряды к месту, где содержался его «товар», — а мне значит стой и смотри, как недоучка колдует…

Я старался это ворчание пропускать мимо ушей, следуя за мужчиной, но получалось у меня плохо. Абаран мне не нравился, совершенно.

Впрочем, когда из–за очередной телеги показались покошенные бараки, все отошло на второй план. Пришло время работы.

Картина внутри тут была хуже, чем у Канарата и я понял, что говорливый работорговец относился к невольникам еще достаточно хорошо. Хотя, может, он был просто умелым в этом плане дельцом? В бараке Абарана было очень грязно, вместо одеял для людей — гнилая солома на полу, а содержалось в помещении народу десятков шесть, хотя по размерам оно было даже меньше, чем у моего «знакомца».

— Так! — крикнул Абаран, от чего негромкие разговоры, что поднялись, когда дверь в барак открылась, моментально стихли. — Бабы с выродками мужицкого полу, сюда! Живо! И девицы, которых спицами не ковыряли — сюда же!

В помещении началась возня, от которой мне стало еще гаже. Люди спотыкались, падали друг на друга, поднялся детский плач.

— Я тут что, вечно стоять должен?! Шевелитесь, отбросы! — взревел Абаран, от чего его лицо покраснело вместе с лысиной. — Куда ты прешь, старуха?! Я сказал, бабы с выродками и девицы, что понести могут! Куда тебе!

Сейчас работорговец орал на какую–то женщину неопределенного возраста, что подошла к нам вместе с десятком молодых женщин и девушек.

— Так я же это… Не из публичного дома, господин, за долги тут и не старуха я… — начала оправдываться женщина.

Вместо ответа Абаран потянулся к поясу, от чего женщина буквально сжалась в комок.

Не успел я понять, что же ее так напугало, как в воздухе свистнула короткая плеть, которая ударила рабыню прямо по худым рукам, которые та вскинула, чтобы защитить лицо и глаза.

— Я сказал, вон пошла! — проревел работорговец, после чего стеганул плетью еще раз.

От этого свиста и последующих щелчков я каждый раз вздрагивал, будто хлестали меня, а не несчастную должницу.

Наконец, Абаран успокоился и заставил женщин выстроиться в ряд. Дети были только с двумя, в самом конце, но я, побоявшись навлечь и на себя гнев вспыльчивого работорговца, не стал просить их пройти ближе. Хотя в первую очередь, конечно, стоило наложить печати на них самих и их малышей.

Я аккуратно подозвал к себе напуганную девушку, что была лишь немногим старше меня. У нее были гнойные раны на запястьях и лодыжках — самая популярная травма, среди рабов. Я попросил девушку усесться на пол, сложить руки и ноги вместе, чтобы раны находились на одной линии, после чего достал из–под рубахи амулет учителя. При виде дорого артефакта лицо Абарана вытянулось и вот, работорговец готовился уже что–то сказать, но так и остался стоять с открытым ртом, когда я быстро и без каких–либо трудностей сформировал в воздухе пятидюймовую печать Ис, которую почти моментально и активировал.

Да, печать была больше оговоренной «с ладонь», но тут было сразу четыре раны, да еще и без предварительной обработки руной Бор, так что пришлось сделать печать чуть больше. Но сейчас мне давалось это легко — сила была учительская, дармовая, а сам я особо пока и не напрягался. Только знай, направляй поток на контуры и руну, заполняй пространство между кольцами магической силой и активируй печать. Хоть целый день так колдуй.

Почти сразу же я перешел ко второй рабыне, а потом и к третьей. К концу очереди амулет истощился, и мне пришлось убрать его под рубаху.

— А ты чего это артефакт убрал?! — сразу забеспокоился Абаран, что тенью стоял прямо у меня за плечом, чем нехило нервировал. — Вон, еще четыре девицы! А я тут думал еще пройтись, посмотреть может кого! Так споро ты колдовал, тут, парень…

«Парень, а не малец», — подумал я. — «Вот как ты заговорил, работорговец, когда увидел, на что я способен».

— Идите, смотрите, — бросил я, даже не поворачиваясь. — Это был просто вспомогательный артефакт, дальше я сам.

— Точно? Уверен?

— Да, — кивнул я, — идите, смотрите, кто тут еще есть, справимся сегодня.

Передо мной остались стоять только три женщины, две из которых были с детьми.

Малыш одной из них был тяжело болен, даже на расстоянии я будто чувствовал, какой от него исходит жар. Так что пока работорговец ходил меж рядов, щелкая плетью, я быстро наложил на мальчика несколько печатей Бор, чтобы убить заразу, а после — небольшую печать Ис. Его мать, видя, что я делаю что–то другое, не то же, что с предыдущими рабынями, только выкатила на меня глаза, боясь, что потом ей достанется за мое самоуправство.

— Тише, это пока он не видит, — одними губами прошептал я, показывая глазами вглубь барака, где сейчас лютовал Абаран, — это должно помочь. В Нипсе кибашамцы.

Женщина только мелко закивала, прижимая к себе ребенка, я же в это время занялся ее ранами. К моменту, когда работорговец вернулся, едва не за волосы волоча еще двух девушек, которые показались ему достойными того, чтобы презентовать их северным купцам, я уже закончил и с оставшимися женщинами.

— Вот, еще парочка, — сказал лысый, толкая к моим ногам невольниц, — вроде когда я их покупал, говорили, что не рожавшие, но способные. Так?!

Вопрос адресовался уже рабыням, которые мелко задрожали и закивали головами, мол, Абаран абсолютно прав.

Мужик только недовольно цыкнул, после чего занял свою старую позицию — у меня за плечом.

— Ты учти, я потом перепроверю, что не видел, — угрожающе сообщил мне работорговец.

— Ага, — рассеянно ответил я.

Единственный способ справиться с волнами агрессии и злобы, что исходили от Абарана, был в том, чтобы его игнорировать. Чем я и занялся, концентрируясь на новых клиентках. Еще две печати Ис, которые уже дались мне не так легко, как предыдущие, и работа окончена.