Роберт Говард - Знак Огня
Они выступили сразу после восхода солнца. Тропа вела все время вверх, выше и выше, через горные массивы, словно прорезанные ножом, по узким карнизам, крутым отрогам. Вскоре Брент почувствовал, что задыхается в разреженном воздухе. В самый полдень, когда ледяной ветер пронизывал насквозь, а солнце было сполохом расплавленного огня, они достигли перевала Надир-Хан — узкого извилистого разреза, тянувшегося на расстоянии мили между стенами мрачных гор. При входе на перевал стояла приземистая башня из камня, скрепленного глиной, занятая оборванными воинами, расположившимися, как стервятники, на ее стенах. Отряд стоял и ждал, пока Мухаммед ас-Захир, подъехав ближе, не поручился за всех, включая Ширкуха, взмахом руки. Его узнали, и винтовки на башне опустились. Мухаммед въехал на перевал, остальные двинулись следом. Брент почувствовал отчаяние, как будто за ним навсегда захлопнулась дверь тюрьмы.
Они остановились на дневной привал в затененном и защищенном от ветра ущелье. Ширкух опять принес Бренту еду, не объясняя ничего афганцам. Впрочем, они не возражали. Но когда Брент попытался поймать его взгляд, курд отвел глаза.
После того как они пересекли перевал, дорога пошла вниз по длинным пологим склонам, через постепенно понижающиеся горы, которые тянулись и тянулись от вершины хребта, словно гигантская лестница. Тропа стала более ровной и удобной для езды. Ночь застала их все еще в горах.
Когда Ширкух вечером принес, как обычно, еду, Брент попытался втянуть его в разговор под предлогом легкой болтовни, чтобы не вызвать подозрения у афганца, поставленного на эту ночь караульным. Тот сидел развалясь рядом и жевал сухую лепешку.
— Руб-аль-Харами большой город? — спросил Брент.
— Я никогда там не был, — ответил Ширкух.
— Абд аль-Хафид, кажется, его правитель, — продолжил Брент.
— Он эмир Руб-аль-Харами, — сказал курд.
— И князь Черных Тигров, — неожиданно вступил в разговор караульный. Он был не прочь поболтать и не видел причин для секретов. Ведь один из его собеседников скоро будет рабом, а другой, если его примут, будет членом клана. — Я сам Черный Тигр, — похвастался афганец. — Весь наш отряд — Черные Тигры. Мы господа в Руб аль-Харами.
— Значит, не все жители города Черные Тигры? — спросил Брент.
— Все жители воры, но не все из них Черные Тигры. В Руб-аль-Харами находится ставка клана. Князь Черных Тигров всегда был эмиром города.
— Кто приказал меня захватить? — спросил Брент. — Мухаммед ас-Захир?
— Мухаммед только выполнил приказ Абд аль-Хафида, — ответил стражник. — Это он правит городом и следит, чтобы выполнялись его обычаи. Изменить обычаи не может никто. Даже князь Черных Тигров. Руб-аль-Харами был городом воров еще до Чингисхана. Как он назывался раньше, никто не знает. Арабы назвали его Руб-аль-Харами — пристанище воров, и это название прижилось.
— Этот город вне закона?
— В нем никогда не было другого правителя, кроме князя Черных Тигров, — болтал горец. — Город никому не платит налогов… только шайтану.
— Что это значит — шайтану? — спросил Ширкух.
— Это древний обычай, — ответил караульный. — Каждый год сто мер золота отдается шайтану, чтобы город процветал. Золото закрывают в потайной пещере недалеко от города, но никто не знает, где она находится, кроме князя и совета имамов.
— Поклонение дьяволу! — фыркнул Ширкух. — Это оскорбление Аллаха!
— Это древний обычай, — возразил афганец. Ширкух отошел, как будто возмущенный услышанным. Брент, разочарованный неудачей, погрузился в молчание. Он плотно завернулся в плащ Ширкуха и заснул.
Они встали до рассвета и двинулись через горы. Вскоре перед ними открылась каменистая равнина, окруженная горными цепями, в глубине которой виднелись плоские башни Руб-аль-Харами.
Отряд не стал останавливаться на дневной привал. Когда они приблизились к городу, тропа превратилась в хорошую дорогу. Навстречу им шли или обгоняли их жители города: одни ехали верхом, другие вели за собой нагруженных мулов. Брент не раз слышал, что в Руб-аль-Харами попадали только ворованные товары. Все жители этого города были отребьем гор, и люди, которых они встречали, выглядели соответственно. Брент невольно сравнивал их с Ширкухом. Этот человек гордился своими кровавыми преступлениями и был настоящим варваром, но отличался от этих людей, как волк от паршивых шавок.
Ширкух оглядывал все, что они встречали, полунаивным, полуподозрительным взглядом. Он по-мальчишески всем интересовался, но никому не уступал дорогу, готовый вступить в драку из-за сущей безделицы. Он был воплощением юности мира — доверчивый, веселый, вспыльчивый, сильный, жестокий и самонадеянный. И Брент сознавал, что его жизнь полностью зависит от изменчивых прихотей молодого дикаря.
* * *Высокие стены окружали Руб-аль-Харами — город, спрятавшийся в узкой каменистой долине. Батарея полевых орудий могла бы разрушить его стены десятком залпов, но армия никогда не дошла бы сюда, а тем более не дотащила бы пушки по дороге, которая шла через перевал Надир-Хан. Мрачные стены города нависали над серой необработанной землей маленькой долины. Холодный ветер с северных вершин приносил запах снега и поднимал пыль, клубами носившуюся в воздухе. Кое-где на равнине виднелись срубы колодцев, и возле каждого теснилась кучка убогих хижин. Крестьяне в лохмотьях гнули спины над бесплодными клочками земли, дававшими скудный урожай, — грязные пятна на пыльном пространстве. Низко опустившееся солнце превратило пыль в кровавый туман, когда отряд на истощенных лошадях потащился через равнину к мрачному городу.
По обеим сторонам ворот стояли квадратные сторожевые башни, тяжелые створки с железными запорами были открыты. Въезд в город охраняли около десятка головорезов с кинжалами за кушаками. Они щелкнули затворами немецких винтовок и нахально прицелились, как будто только и ждали удобного момента, чтобы пустить их в ход по живой мишени.
Отряд остановился. Начальник стражи с важным видом выступил вперед. Это был высокий человек с могучим торсом. Его выкрашенная хной борода отливала красной медью в лучах закатного солнца.
— Ваши имена и занятие! — рявкнул он.
— Мое имя ты знаешь так же хорошо, как свое собственное, — проворчал Мухаммед ас-Захир. — Я везу пленника в город по приказу Абд аль-Хафида.
— Проходи, Мухаммед ас-Захир, — разрешил начальник стражи. — А кто этот курд?
Мухаммед по-волчьи усмехнулся, как будто тайной шутке.
— Он надеется, что его примут… Ширкух из Джебель-Джавар.
