Александр Федоренко - Реликт из Первых Дней: Том 1. Звездный Скиталец (СИ)
А ровные строчки, тем временем продолжали бежать по коже. Далее шли выдержки из различных историй, произошедших с теми, кто пытался выяснить истинную природу и возможности, неожиданно, откуда, взявшегося зародыша иной жизни. В основном все они были печальны, ибо лучшие умы бесславно погибали, пытаясь сражаться с невоплощенным злом. А эта невидимое что-то меняло все, что его окружало, медленно, но год за годом все увереннее распространялась по просторам страны,... Вторжение в эти места не было случайным - благодатная почва была подготовлена, природные духи ослаблены и отвлечены. Незримый дух искажения витал в воздухе, отравляя умы и души своим медленно действующим ядом. Никто не мог понять природу происходящих явлений, и потому не знал, как бороться…
Я скрутил кожу в рулон и хотел вложить обратно, но заметил на дне тубуса еще кусок кожи и извлек его на свет. Этот был явно написан позже, и обычным способом. Больше всего описаний в него, внес некий Эдзекелино, рискнувший познать суть отравляющего воздействия так сказать изнутри. Проверил на себе. По-видимому, он многое успел узнать, до того как осознал, что сам уже безвозвратно изменился. Эдзекелино подробно описал местность, иссеченную расщелинами, откуда, по его мнению, все и началось. Откуда истекает или воскуривается гнилостная зараза.
Далее следовали указания, как вызвать пламенных элементалей, способных мгновенно преодолеть громадные расстояния, и сразу же включится в неистовую борьбу с наследием какого-то Харада. В конце своего повествования он остро сожалел, что не вызвал этих пламенных воинов, а сам попытался очистить местности, где успело укорениться неведомое зло.
– Последние строки – это записи моего брата – прошелестел призрак. Он пошел одним путем, а я другим. Я обнаружил сведения некоторых из древних, мы называем их Турингами, то есть изначальными жителями, они не люди, но кое-что разобрать в их посланиях мне удалось. Они обнаружили некие споры, разбросанные на территории местности, которую после назвали Рухатом, также им удалось выяснить, что подобные споры активизировались еще в нескольких мирах, с представителями которых они могли общаться. Такие споры могли храниться долгие эоны времени, причем не зависимо в каких условиях. Затем по неведомым причинам они активизировались, и начинали излучать,… что-то. подвергающее воздействию и изменению все что находилось в их близости. Туринги уничтожили почти все их места созревания, за исключением одного, как раз той расщелины, о которой говорит Эдзекелино. Упоминается, что Споры эти не ветер принес, они падали с неба, в виде огненного дождя, тьма тьмущая веков назад.
– И что там в этой трещине?
– Не знаю, когда туда отправился я, к ней уже было не пробраться. Вокруг бродило неимоверное количество измененной живности, на меня бросались громадные деревья-кровососы, и кустопауки, в воздухе проносились сверкающие волны непонятного вещества. Большие плотоядные цветы, тянули ко мне свои бутоны.… Пришлось уйти. Но, собрав отряд верных воинов, я вернулся туда вновь, мне нужно было во чтобы то ни стало, заглянуть вовнутрь, этого разлома.
Не знаю, что хотел там узреть, но отсутствие видимого, осязаемого врага очень сильно удручало. Ведь сталкивались мы только со своими измененными собратьями и преобразованными детьми природы. Ничего чуждого к нам не лезло. Как-то мы прорвались, и выжигая себе путь, шли по громадным, узким пропалинам, но вот что было потом? Эти знания напрочь сокрыты в моей голове, я видимо не смог вынести их влияние, и закрыл их барьерами, которые теперь не в силах разломать… Я ведь не призрак, так одно напоминание.
В его голосе, в конце концов, появились какие-то человеческие интонации и оттенки эмоций.
– В том, что Рухата больше нет, есть и моя с братом вина, мы сожгли около восьми крупных городов, своих соотечественников, Не оставив ни единого шанса, их жителям. Мы оба знали, что их уже накрыло пеленой, и процесс изменения начался, но все-таки стоило попробовать и другие методы… Но Эдзекелино уговорил меня, доказывая, что процесс уже не остановить, и что сознание наших соплеменников уже не в состоянии бороться с окутавшим их города дурманом. И за эти деяния, мы прокляты….
Он замолк, а я тем временем обратился к своему вечному спутнику
– Я так понимаю, что ради этого всего знания мы сюда и пришли, слышь Куру? Что думаешь по поводу этого всего?
– Думаю, что явленный нам пейзаж и поведанные истории, не имеют уже ни чего общего с нынешней картиной происходящего здесь. Хотя в этом месте думаю, ты как раз и можешь сжечь траву.
– Да ты, скорее всего, прав,… Надо попробовать… иначе, зачем мы сюда перлись?
– Угу, - буркнул куатар – я редко ошибаюсь, в отличии от некоторых.
– Если ты слышишь зов и стоны Лусиарцев – прошелестел голос – то не здесь тебе надо возжигать траву.
– А где же? – Поинтересовался я, и покрутил головой, обшаривая взглядом стены, в поисках хоть каких-то подсказок, но ни чего. Только голый шершавый камень без каких-либо изображений, или ниш – ни костей, ни черепов, ни следов захоронений..
–Если ты хочешь помочь им, вам необходимо спуститься в подвалы, я тоже буду там и скажу, что нужно делать.
Я вздохнул и, махнув Куру, пошел разгонять пыль по заброшенному замку.
Разыскав остатки лестницы, с полуразвалившимися ступенями, мы осторожно начали спуск. Дневной свет сюда не проникал вообще, я засветил шарик, размером с крупное яблоко, и пустил его вперед, сам не знаю, зачем это сделал, ведь и я, и Куру свободно могли видеть даже в кромешной тьме. Но с людьми поведешься от них и наберешься.
Дверной проем был широк, но самой двери давно уже не было, а на ступенях лежал толстый слой из песка и пыли. Мы оба по-кошачьи, тихо и легко скользнули во внутрь. Эндрилур был уже там, застыв посреди большого подвала, он светился уже как-то по-другому. Видимо появившаяся надежа на освобождение, изменила свечение, его глубинной сути.
– Тебе придется поработать топором - я вижу его, изготовил славный мастер, такой ни когда не затупится и не заржавеет. Ударишь там, где я войду в стену.
Сказав это пламенный сгусток, поплыл к дальней стене, я последовал за ним, и как только он скрылся в ней, занес подаренный Шор-ан-нир в широком замахе. Глянул на стену, приноравливаясь, и ударил по одному из камней, немного отличавшемуся от других. Во все стороны брызнули осколки, а половина стены медленно осела на пол, сработал встроенный рухатцами, механизм, открывая глубокую нишу. Едва пыль улеглась, я шагнул вовнутрь, и стал рассматривать оказавшийся там странный камень, напоминающий собой, одну скорлупку от лесного ореха. Гладкую, но всю покрытую письменами и резьбами. Вокруг него лежали скелеты, их одежда целиком истлела, и я смог понять, что это человеческие костяки.
