Сага о халруджи - Вера Александровна Петрук
Он приземлился на руки, чувствуя во рту вкус крови. Его ребра, по которым пришлась последняя атака, бессовестно ныли, но Арлинг не успел подумать о боли. Из пропасти на него смотрел Нехебкай. Огромный змей с красивой золотистой шкурой покачивался в тумане, разглядывая людей, сгрудившихся на краю пропасти. Одни бесновались, другие криками срывали до хрипоты горло, третьи молча прыгали вниз, ведомые неизвестными инстинктами.
Куча мертвецов справа от Арлинга заколыхалась, словно оживший мираж, и стала медленно двигаться, расползаясь в стороны.
— Не верю! — яростно повторил Регарди.
Подкатившись к Джару, он схватил его за лодыжку и дернул на себя с такой силой, что, казалось, еще немного и его собственные руки оторвутся от тела. К его удивлению громила свалился. Не дожидаясь пока горец встанет на ноги, Арлинг поднял себя прыжком и рухнул на Джара, направив вниз удар кулаком-молотом, намереваясь раздробить ключицу. Атака удалась — сломанная кость с хрустом вошла внутрь тела. У противника-человека она должна была перерезать ключичные артерии. Через секунду враг потерял бы сознание, а через минуту испустил дух. После всех увечий, которые Регарди нанес Джару, он не рассчитывал, что сломанная ключица убьет гиганта, но надеялся, что она хотя бы задержит его. Трудно подниматься, когда у тебя сломан позвоночник, переломаны ноги и раздроблена грудная клетка.
Навалившись на Джара, Арлинг сжал кулак и со всей силы ударил Неубиваемого в лицо. Отдернув руку так быстро, словно вытаскивал ошпаренную кисть из кипятка, Регарди нанес новый удар, а затем еще и еще. Он не останавливался, бил без передышки, чувствуя, как ворочалось и пыталось освободиться от захвата поломанное тело гиганта. Арлинг вонзал кулак в его лицо на каждом выдохе, стараясь пройти рукой сквозь Джара, сквозь пол, через всю бездну, устремляясь к тому камню, который держал храм Нехебкая, чтобы разрушить и его тоже.
Ты должен быть счастлив, когда помогаешь врагу умереть, звенел в голове голос иман, а Регарди все бил и бил, пока не понял, что его кулак врезался уже не в голову Джара, а в каменный пол, покрытый кровью, слизью и осколками костей. В ушах гремел солукрай, который звал не останавливаться. Ведь бой еще не был закончен. Какое-то время Регарди бездумно наблюдал, как безголовое, изломанное тело Джара поднимается на колени и пытается встать на ноги. Горца шатало, сломанные конечности подгибались, скелет, поддерживаемый только мышцами, неестественно изгибался. Что ж, Джар не солгал — он, действительно, был неубиваемым.
— Прими кровь солукрая, лучшую кровь, о Нехебкай! — голос Абира тонул в реве толпы, но Арлинг слышал его с неестественной четкостью. — Приди и возьми то, что твое! Приди к нам!
Между тем, солукрай заполнял Арлинга без остатка — до кончика волос, до последнего вздоха, который был близок. Он пел военные марши и грохотал в голове раскатами грома. Солукрай хотел собрать кровавую жатву во имя Нехебкая. По телу Регарди волнами пробегал озноб, превращавшийся в эйфорию. Его собственный наркотик был куда мощнее журависа, которым дышала пещера. Время замедлилось настолько, что он чувствовал, как проседал и крошился камень под тяжестью его тела.
Обостренный слух слышал дыхание змея, который ворочался в бездне, куда продолжали прыгать нарзиды — теперь уже не только пленники из Сикелии, но и некоторые горцы, стоявшие ближе к пропасти. Тяжелый запах цветочной пыльцы давно перебил вонь едких испарений и разлился неповторимой, дурманящей смесью по всему храму.
Медленно, очень медленно до Арлинга начинал доходить смысл слов, которые повторял Абир. Жрецы не собирались устраивать зрелищного поединка для своей паствы. Им нужен был солукрай, и Регарди их не подвел. Он сам творил Септорию Второго Исхода, щедро делясь солукраем с тем, что поднималось из бездны.
Арлинг сделал шаг назад и наступил на обломок лезвия, которым пытался срубить гиганту голову. Нет, для этих целей клинок не годился. Зато им можно было убить Абира. Возможно, он даже попал бы в цель, если бы метнул его с того места, где стоял. Подобный был увлечен молитвой, раскачиваясь в трансе вместе с остальными жрецами, которые обступили его плотной стеной. Кто из них станет пятьдесят девятым Негусом? Или верхушка благоразумно скрылась, наблюдая со стороны, удастся ли Абиру осуществить задуманное? И возможно, убив Абира, он только облегчит задачу тем, кто хочет занять его место?
— Если не можешь одолеть врагов, начни побеждать себя, — прошептал в голове иман. Это был мудрый совет. Арлинг не верил в Нехебкая, но доверял своим чувствам. То, что дышало за его спиной в бездне, имело плоть, в которой текла кровь, и казалось более реальным, чем неубиваемый Джар, подползавший к нему на сломанных ногах. Перехватив рукоятку клинка, Арлинг разбежался и, закачавшись на краю выступа, метнул обломок в пропасть, в ненавистного змея.
Он сделал это бесцельно, на волне эмоций и ненависти, не ожидая услышать хруст и последующий за ним вой, который заполнил пещеру, с легкостью заглушив крики сектантов, грохот барабанов и песнопения жрецов. Рев оборвался внезапно, а за ним прекратились все звуки вообще. Регарди даже показалось, что он оглох.
Какой-то нарзид сорвался с края и полетел в бездну. Кажется, он умер еще до того, как его нога оторвалась от камня. Все смотрели на Арлинга, и собственная исключительность никогда еще не ощущалась им столь четко. Солукрай уже успокаивался, занимая привычное место в тайном уголке его сознания. Зато к Регарди вернулся дар речи.
— Я убил вашего бога, люди! — закричал он во всю силу легких, пьянея от звука собственного голоса. — Это моя септория! Мой последний исход! Нет больше Нехебкая! Я убил его навсегда.
Арлинг задохнулся от влетевшего в рот клуба журависного дыма, который принес ветер от соседней курильницы.
— Солукрай — это не то, что ведет мир к краху, он не принадлежит
