Кварталы - Дмитрий Билик
— Расскажи про него поподробнее.
— А что тут рассказывать? Он может создавать своего клона, причем усиленного.
— И как его победить?
Паренек замешкался. Пришлось для наглядности показать людоеду, какой у меня есть красивый пистолет. А еще Ярыгина ругали за то, что сделал такое тяжелое оружие. Орехи и челюсти колоть — самое то.
— Только если вырубить самого Клона. В смысле, главного. Тогда и его копия пропадет. Чего вы хотите?
— Познакомиться с твоими коллегами поближе. Только и всего. Хотим обменяться опытом в сфере выращивание растений семейства пасленовых.
— А потом? Вы… вы отпустите меня? — спросил Тень.
— Если все пройдет гладко, то чуть попозже отпущу. Обещаю.
Надо же, не думал, что людоед поверит. Но тот согласно кивнул, будто соглашаясь на это обещание и вроде немного успокоился.
— Но ты должен еще чуть-чуть нам помочь, хорошо?
Вообще, договариваться угрожая собеседнику силой — большого ума не требуется. А вот заставить его выполнить данное под давлением обещание, дело уже совсем другое. Филигранное. Не случайно придумали поговорку про кнут и пряник. Иногда достаточно надавить, чтобы после ослабить петлю. Рассказать о сказочном Эльдорадо, чтобы замотивировать собеседника. Хотя знал я индивидуумов, которые и черствыми пряниками пытаться забить насмерть.
— Но куда я потом? Когда вы возьмете всех? — задал вполне резонный вопрос Тень.
Интересный персонаж. Он не спросил, что будет с его товарищами. Лишь уточнил, что случится с сего собственной задницей. Почему-то мне кажется, что людоеды не сидят по вечерам у себя во дворе, не играют в домино и не разговаривают за жизнь.
— А куда ты сейчас? — усмехнулся я. — Ты же понимаешь, что в нынешнем составе участь вашего бой-бенда практически решена. Вас осталось шестеро. А сколько было?
— Они захотели уйти, — ответил Тень, не понимая еще, что раскрывает свои карты. — Кость не позволил.
— А теперь подумай, почему остальные хотели уйти?
Я помолчал, давая людоеду возможность поразмышлять. А потом невзначай добавил.
— На севере есть один квартал из выживших, они принимают всех. Если не трепаться, что ты ел людей, то может быть…
Во вранье самое главное — говорить убедительно. Стоит голосу дрогнуть, глазам забегать, то пиши пропало. Но лгать я умел. Даже сам почти поверил в мифический квартал, где розовые пони какают радугой, а глупые люди берут к себе всех без разбора.
— Так в чем нужно помочь? — спросил Тень.
Вместо ответа я улыбнулся. И стал медленно и подробно рассказывать недотепе, что тому необходимо сделать. После посадил перед собой Тень, и тот стал верещать, словно певчая птичка. Сдал всех с потрохами, подобно описав каждого людоеда.
Алису я оставил рядом с бесчувственным Гипно. Для верности перевернул того на живот и привязал бечевкой ноги к рукам. Без оружия красотка в бою все равно ничем не поможет. Тут ей будет безопаснее.
— Проснется, станет рыпаться, успокой его, — раздавал я указания Алисе. — Объясни вежливо, что лучше немного подождать на теплом асфальте, чем в холодном гробу. И самое главное, мешок с головы не снимай. Если встретишься с ним взглядом, то шансов у тебя никаких.
— Да че я, дура совсем, что ли? — спросила красотка. И кровожадно добавила. — А будет дергаться, я ему по яйцам пропишу.
— Алиса, ключевое слово, вежливо. Он нам еще пригодится.
— Но яйца же ему в этом деле не нужны будут, — пожала плечами моя пассия.
К кварталу людоедов мы подошли с главной улицы. Локация домов походила на мою. Только помимо основного, П-образного здания рядом располагались две Г-шки. По словам Тени, к безопасности Кость относился халатно. Это я и сам понял хотя бы потому, что два караульных, которых мы без проблем обезвредили, находились непосредственно на улице, когда к ним пришла Алиса.
Район на отшибе, что тут скажешь. Кроме псов сюда даже расписная рука зэков не дотянулась. Видимо потому, что людоеды были как тот самый Неуловимый Джо. То есть, никакому на хрен не нужны И это сыграло с каннибалами злую шутку. В лице нас, понятное дело. Сами виноваты, в Городе чуть дашь слабину, этим обязательно кто-то воспользуется.
Двор оказался захламлен разным добром. Будто здесь жили старьевщики, а не любители человеческого мяса. Куча металлолома — булавки, пуговицы, поломанные бритвенные станки, развороченные жестяные бочки, тонкие проржавевшие трубы, смятые, будто банки из-под газировки, двери. Ну, это как раз объяснить легко. Телекинетик, имя которого укоротили до корейского прозвища Кин, держал то, что можно использовать в качестве оружие под рукой.
Удивило меня подобие мангала. Глубоко вырытая яма, по бокам которой высились сложенные в несколько рядов кирпичи. И огромная кастрюля. В такой обычно варят холодец. Значит, каннибалы не брезгуют супом.
Меня замутило. Все-таки есть вещи, к которым привыкнуть невозможно. А чтобы смириться с поеданием себе подобных, нужно хлебнуть немало дерьма. Я перевел взгляд, надеясь увидеть что-то иное, успокаивающее. Однако стало только хуже. От белеющих в золе костей к горлу подступил ком, который удалось с трудом подавить.
А следом я заметил гору тряпья и позвоночник прошиб ледяной озноб. Сваленные без разбора кроссовки, туфли, блузки, штаны, футболки и украшения являлись ярким свидетельством того, что произошло с их хозяевами. Несчастные люди, которым не повезло с районом, закончили свое путешествие по жизни здесь. Ну, или чуть подальше, в той самой яме для готовки.
Среди одежды я заметил что-то крохотное, неуловимо знакомое. Сознание не сразу определило эту вещицу, точно пытаясь спасти разум от какой-то психологической травмы. А потом меня словно молнией пробило. Короткие шорты, так нелепо сидящие на том самом веснушчатом десятилетке. Мальчишке, которого сначала подставил Голос, а потом и я. Ошибки быть не могло.
Следуя моей рекомендации, пацан добрался сюда. Бог знает, что ему удалось перенести, чего натерпеться. Но он дошел. Он надеялся на спасение, но вместо этого умер в лапах людоедов. Я стоял, оцепенев от ужаса и боли. Казалось, само мироздание сейчас кричало мне: «Это ты убил его! Ты убил!». И мне нечего было ему ответить.
— Шип, — негромкий голос Психа заставил меня вздрогнуть. — С тобой все в порядке?
— Я… Да, порядок, полный, — с трудом я пришел в себя. По голове будто полчаса дубасили чем-то тяжелым.
— Просто ты стоишь и… зубами скрипишь. Того и гляди, челюсть сломаешь.
— Да все отлично…
— Ужасно, — тихо проговорила Гром-баба. — Они нелюди. Фашисты.
Сейчас я был с ней полностью солидарен. Больше всего мне хотелось медленно и мучительно убивать каждого из людоедов. Содрать кожу, вытянуть жилы и
