Уровень 2 - Глеб Леонидович Кащеев
«Может это и хорошо», – одернул он себя. Ему же нельзя быть с кем-то рядом. Как бы ни хотелось – нельзя. Однажды вылезет то, что спрятано внутри за кучей стен и дверей и тогда случится беда. Так что пусть… пусть Ксанка его прогонит. Будет Семен с сестрой жить в соседнем доме. Присматривать за этой черноволосой красавицей, чтобы все у нее в жизни было хорошо, хоть и без него.
Он тихо встал с кровати и начал собираться. Надел куртку – ночи тут были очень холодными – взял нож и, главное, брелок с фонариком. Лишь бы батарейки хватило. По городу он его тратить не будет: луна тут который день почему-то полная, круглая, как блин и светит ярко. А вот в лабиринте темнотища.
Днем у них тут постоянно забот полон рот. Поди найди еще время на себя. Выходит, что ночь – самое то. Спать ему все равно невмоготу, а в подземельях все равно темно, что днем, что ночью.
Он медленно на цыпочках, стараясь не скрипеть старыми половицами, подошел к двери.
– Ты куда? – тихо спросила Ксанка.
Семен замер. Проснулась-таки.
– Спи. Я к утру вернусь. Дело есть, – постарался он ее успокоить.
– Нет у нас в городе ночью никаких дел, – уверенно сказала она и села на кровати, – все спят. Ты идешь в башню? – с тревогой спросила она.
Вот оно что. Боится, что с ним как с братом будет.
– Нет. В лабиринт ваш.
– Ты… решил уйти к себе? – ее голос все-таки предательски дрогнул. Сердце Семена сжалось.
– Нет. Наоборот. Снежка вроде во всем тут разбирается лучше остальных. Она сказала, что я для вашего города… ну… не настоящий что ли, пока этот Лабрис не пройду. Чтобы остаться здесь навсегда, мне нужно стать своим.
– Это опасно, – ее силуэт на фоне окна вздрогнул, – не надо. Лабрис не все могут пройти. Тех, кто туда для праздного любопытства идет, он ломает. Иногда насмерть.
– Понимаешь… у меня сестра больная на той стороне. Она не сможет без меня и ее нужно привести к вам в город. Иначе никак. А без лабиринта этого долбанного, вроде как, не выйдет.
Ксанка молчала. Семен спешно добавил:
– Ты не бойся, мы тебе обузой не будем. Ни она, ни я. Построю дом…
Девушка внезапно спрятала лицо в ладонях, и он замолчал на полуслове.
– Я провожу тебя, – неожиданно сказала она, резко откинула одеяло и встала с кровати.
– Да зачем тебе… сама же говоришь, что опасно…
Ксанка молча накинула на плечи теплый платок.
– Это тебе опасно. А без меня ты не найдешь дорогу.
– Да знаю я, где он находится, – начал было Семен, но опять замолчал, вспомнив слова Снежаны про то, что провести по Лабрису может только женщина. И не абы какая.
– Только внутрь не ходи, – тихо попросил он, – я ж там уже не заблужусь. Тупиков то нет. Просто покажи в какой проход войти.
Глава 28
Семен
Ночью арка с надписью над входом в Лабрис выглядела зловещей и почему-то слабо светилась, словно куча светлячков решили погреться именно на контуре букв. За входом поджидала беспроглядная тьма. Они остановились.
– Когда мы сюда шли, то там садик был. Такой… с тропинками, – зачем-то сказал он, стараясь унять нервную дрожь в коленках.
– У нас есть поверье, – неожиданно сказала Ксанка, – если парень с девушкой хотят проверить свои чувства, то идут сюда, в Сад расходящихся судеб. Он далеко не всем является. Если пара его не нашла, то, может и хорошо еще. Проживут жизнь сами, как хотят, по своему разумению. Но уж если он появится, то человек обязан пройти. Как только вступил на него, то больше назад ходу нет – умрешь. Не дойдешь до конца – умрешь. Сойдешь с тропинки – тоже умрешь. Так вот, если оба на выходе оказываются на одной дорожке, значит судьбы связаны с этого момента и навсегда. До самой смерти. А если вдруг разошлись, то тоже уже ничего не сделаешь. Старайся, не старайся – никогда им вместе не быть.
– Да ладно! У нас Ильюха между тропок пер, и ничего с ним не сделалось! – отмахнулся Семен.
– Не может такого быть! Его должен был кто-то спасти, взять на свою дорожку. Иначе бы он, дойдя до арки, умер. Сад такого не прощает, – уверенно заявила Ксанка. – Причем его к себе мог пригласить далеко не любой, а только тот, кто судьбой с ним и так связан. С кем бы ваш Илья все равно вместе оказался, если шел по дорожкам. Это невероятная удача, что он живой.
Семен нахмурился и попытался вспомнить кто по какой дорожке дошел до выхода, но так и не смог. Он же далеко был и еле добежал последним.
– А ты… с кем вместе дошел? – осторожно спросила Ксанка.
– Один. Я вообще еле выбрался. Меня словно все-время завернуть назад пытались.
– Значит не в то время ты сюда попал, – кивнула она, и, как показалось Семену, с долей радости в голосе, – ну что, пойдем?
Она неожиданно взяла его за руку и потянула в темноту арки.
Левой рукой Семен срочно пытался нащупать брелок с фонариком в правом кармане. Делать это было неудобно, но и отпускать ее маленькую и хрупкую ладонь совсем не хотелось. Но, как только они вступили во тьму, перед ними неожиданно вспыхнули дорожки. Сначала засветились серебряные ленты тропинок, а только потом как экран включили пасмурное небо.
Над садом висел туман. Такой плотный, что в паре шагов уже ничего не видно. Только смутные отсветы от дорожек, посыпанных теперь не серыми, а сверкающими прозрачными камнями. Семену показалось, что он наступил на россыпь бриллиантов.
Ксанка вздрогнула и вздохнула:
– Все-таки он появился.
– Давай идти просто след в след, – предложил Семен, – и не будем отпускать руки.
– Нельзя. Да и не получится. Пробовали всякие хитрые уже не раз, – Она сделала пару шагов вперед. Он, не отпуская ее ладонь, шагнул следом.
– Посмотри под ноги, – прошептала она.
Семен опустил взгляд. Ксанка уже стояла на другой тропинке. Те каким-то неуловимым способом изогнулись в момент его шага, и он попал на соседнюю.
– А если я перепрыгну к тебе? – спросил он.
– Не надо! Если наши судьбы переплетаются, то в конце мы и так окажемся вместе, а если нет, то ты умрешь, дойдя до порога Лабриса. Такие нарушения сад не прощает, – тяжело вздохнув, произнесла она, и вынула свою ладонь из его руки.
Ксанка решительным жестом перекинула косы за спину,
