Техно-Рай - Алексей Юрьевич Булатов
Было очень много рутинных заданий с постоянным голосованием без людей. Выработка электричества, тепло и водоснабжение, консервация заводов, остановка производства зерна и прочие моменты. 99 процентов своего времени я тратил на это.
Ночью ко мне приходила Элиза, и я получал награду за свои труды. Это были самые счастливые моменты. Все остальное вызывало серьезный дискомфорт. Я жил, конечно, очень неплохо по местным меркам. Меня обслуживали – готовили еду, стирали одежду, топили печь, когда было холодно. Но делали это так, что я все время помнил о том, чего лишился. И больше ценил то, что имел раньше.
Вот цените ли вы горячую воду, которая идет у вас из-под крана? Вы настолько привыкли к тому, что входите в ванную комнату, легким движением кисти открываете кран, из которого льется горячая вода в неограниченных количествах, что не замечаете этого. У вас еще и недовольство от того, что приходится подбирать комбинацию горячей и холодной воды под свое капризное тело.
Теперь, чтобы умыться, я должен был заранее, как минимум за двадцать минут попросить принести мне воды. И получал кувшин крутого кипятка и кувшин ледяной колодезной. И это если все были на месте, вчера не было очередной пьянки, а на улице не слишком холодно. В других обстоятельствах я мог просто не дождаться никакой воды. Потому что работяги, которые нас обслуживали, имели свой характер и могли устроить забастовку или просто пьянку.
Пьянство на острове было огульным. Пока достать алкоголь было негде, народ хоть как-то работал и слушался Элизу. Как только появлялась малейшая возможность достать алкоголь, народ мгновенно выходил из подчинения и устраивал мега-загул. Потом, правда, все становились шелковыми и послушными.
Виктор предложил Элизе возглавить безобразие – придумать красные дни календаря, в которые централизованно завозить алкоголь. Идея сработала и стало немного проще. Хотя у меня, например, никаких выходных не было, протокол требовал постоянной работы. И дискомфорт, возникающий от бытовых проблем в такие дни, был очень некстати. Я и не думал никогда, сколько свободного времени дает человеку цивилизация. И как же бездарно мы его транжирим.
Поход в туалет на острове был целым процессом, который мог отнять час жизни. И это не вольное просиживание на белом друге. Когда на улице холодно, в местном туалете типа «очко» долго не просидишь. Но вот весь комплекс, да с мытьем рук, да чтобы теплой водой, дабы твои руки не пришлось отогревать после этого!
А гигиена? Туалетная бумага была настолько привычным аксессуаром всех санузлов в Родном! Проблемы возникали только дома, если я забывал ее купить. Но и в этом случае рядом была ванна, как минимум. А теперь представьте себе домик, стоящий во дворе на яме, в котором нет и отродясь не было туалетной бумаги… Пожалуй, не стоит углубляться в эту тему. Но именно в таких условиях я начал ценить главный ресурс, который у меня был – время.
У меня ушло четыре месяца на запуск строительства башен. Проект постоянно дополнялся и уточнялся, решалось огромное число сопутствующих задач. Элиза помогала, как могла, да и Виктор. Он оказался очень продвинутым дедом и не таким уж отвратным человеком. Очень хорошо понимал социодинамику человеческого общества, подсказывал, как, когда и что лучше запретить, а что разрешить. Правда, он оказался законченным циником, разочаровавшимся во всех идеалах.
Вечерами он рассказывал истории из своей жизни, и я все больше и больше проникался уважением к нему. Я понимал, как он стал тем злодеем, который подвесил меня на крюк в подвале своего дома. И удивился, какими же могут быть изначально чистыми и светлыми намерения человека, который в итоге превратился в наркобарона целого района. Он был офицером, всю молодость отдавшим служению Родине. Когда Родина вдруг перестала существовать, он просто выпал из жизни. Не мог поверить, что подразделение, способное выполнять задачи любой сложности, которое он так долго и кропотливо создавал, вдруг стало никому ненужным.
«Ты понимаешь, Алексей, кто такой боец в специальных войсках? – рассказывал он мне с болью в голосе. – Это ведь боевой робот. Он способен мыслить с невероятной скоростью, мгновенно принимать решения и выходить победителем из самых сложных ситуаций. Но он совсем не приспособлен к жизни в мирное время, когда все его навыки, которые он оттачивал годами, не нужны. Понимаешь, Лех, не нужны. Они смотрели на меня глазами, полными слез. Им нечем было кормить свои семьи, не на что водить девушек в кино. Тогда как раз появились «братки», которые тупо качали мышцы в подвалах, обували рынки и жили как сыр в масле! Ух, какая тогда меня злость взяла! Мы, элитное подразделение, могли проникнуть в Овальный кабинет Белого дома и незаметно прибить портрет Сталина! И мы голодали! Ну, я и принял решение взять под охрану наш район. Но пришлось встраиваться в существующую систему. В итоге она нас поглотила, но зато я сохранил парней. Когда-нибудь же они понадобятся нашему больному государству… Я верю, что мы вернемся в строй…»
В спецвойсках у Виктора Сергеевича была кличка Змей и такой же позывной. Он действительно чем-то походил на змею. И, благодаря змеиным качествам, смог сохранить свое подразделение, сделал из своих ребят самых грозных и справедливых бандитов, которых знала история Родного. И все время надеялся, что еще нужен кому-то в этом мире, что кто-то его позовет. Дожил до рака легких последней стадии, сказались сорок лет курения. Был готов к скорой смерти. Опухоль была не операбельна даже в самых дорогих клиниках мира. Готовил себе преемника, о котором тоже много и подробно мне рассказывал.
И тут появились мы с Коляном. Колян уже давно был на карандаше у Виктора, его не трогали просто потому что мелковата была рыбка. Но тут от нас пошел новый товар, в значительном объёме. И спасибо фортуне, что нас просто не грохнули сразу же. Удивительно, что штатный химик Виктора заинтересовался действующим веществом нашего препарата и дал распоряжение выследить лабораторию. Мы же начали строить лабораторию в другом измерении – в Радужном, чем свели с ума всех сотрудников Змея, пропадая у них из-под носа и появляясь в самых неожиданных местах.
Все сотрудники Виктора были убежденными материалистами и не могли понять, что происходит. Они продолжали следить за нами, пытаясь вычислить пути поставки и основные компоненты препарата. Мы добавляли загадок
