Сергей Волков - Чингисхан. Книга 2. Чужие земли

Отставляю в сторону пустую чашку, беру конверт в руки. Надрываю, достаю листок бумаги с текстом, напечатанным не на машинке, а на специальном устройстве, именуемом «принтер». Имя, отчество, фамилия. Адрес конторы, куда мне нужно будет подъехать завтра к девяти часам утра.

И фотография. Простое, открытое лицо. Волевой подбородок, темно-русые волосы. Голубые глаза. Кого-то мне напоминает этот парень. Где-то я его уже видел…

Еще раз перечитываю данные. Гумилев Андрей Львович, двадцать лет, студент четвертого курса Московского высшего технического училища имени Баумана. Хм… Гумилев, Гумилев… Нефедов часто рассказывал о своем учителе, историке Льве Гумилеве. А парень на фотографии по отчеству — Львович. Совпадение? Возможно.

Но мне он кажется знакомым не из-за имени. Лицо. Я определенно где-то его видел. Давно, конечно, очень давно, еще в той, нормальной моей жизни. Бывают люди, которые очень мало меняются и, глядя на взрослого человека, ты легко представляешь его маленьким.

Маленьким, маленьким… Так, а сколько лет было Андрею Гумилеву в семьдесят девятом? Четыре, пять? Да, все сходится.

Ледяной холод сковывает мне грудь. Конь! Фигурка явно дает понять — я должен принять правильное решение. Пик Хан-Тенгри ждет меня. И попасть туда, став киллером, у меня очень мало шансов. А вот если сыграть в свою игру…

Но как быть с Надей? Витек, я в этом не сомневаюсь, способен на все. Черт, у меня очень мало времени. Всего несколько часов. Я обязан придумать что-то. Или выполнить заказ и убить Андрея Гумилева. Жаль, что конь не может подсказать мне верного решения. Не может или не хочет?

Расстегиваю сумку с оружием, достаю пистолет — ТТ. У «ТэТэшника» очень мощный патрон и как следствие — хорошая пробивная сила. Накоротке он берет любой бронник. Меня бронежилеты не интересуют. Мне придется стрелять в голову раненому или уже мертвому человеку.

Откладываю пистолет, беру в руки гранаты. Ф-1, разлет осколков — двести метров. С гранатой все просто, нас учили в «учебке» — выпрямляешь усики, выдергиваешь чеку, крепко прижав скобу. Бросаешь — через три-четыре секунды взрыв. Испытывать судьбу, изображая киношного героя и отсчитывая секунды, чтобы накрыть противника мгновенным взрывом, — большая глупость. Запал не всегда горит положенные четыре секунды.

Так ничего и не придумав, ложусь спать на старый продавленный диван. Хозяйский будильник завожу на семь, но на всякий случай приказываю себе проснуться в шесть сорок пять. Закрываю глаза — и вижу розовый снег на пирамидальных склонах Хан-Тенгри…

Дверь, ведущая в офис, приоткрыта. Андрей Гумилев уже там, приехал минут десять назад. Я из глубины двора видел, как он вылез из серой низкой машины, отпер дверь.

Офис — красивое слово. Но к полуподвалу, в котором находится фирма Гумилева, он подходит мало. Смотрю на часы — без пятнадцати девять. Пора приступать, в половине десятого появятся работники. Так написано в «сопроводиловке». Время для убийства выбрано удачно — в половине девятого уходит уборщица, она уже покинула офис, а сам Гумилев всегда приезжает раньше своих сотрудников.

Ну, вдох-выдох — вперед! Подхватываю сумку, перешагиваю через низкий заборчик детской площадки и иду к зданию. Лед похрустывает под подошвами.

Лестница, ведущая вниз, швабра, ведро в углу. Вторая дверь. Она тоже приоткрыта, из-за нее доносится музыка.

Пинаю дверь, захожу внутрь. Большое помещение, столы, компьютеры, много, штук десять. Пахнет кофе. На стенах — плакаты и смешные картинки. Над нишей приколот самодельный лозунг: «Чтобы ваш бизнес не закончился разбирательствами в суде, нужно начинать его с правильно оформленных документов».

Гумилев колдует над кофеваркой. Услышав шум, он вскидывает голову:

— Доброе утро!

Я иду по проходу между столами, держа сумку чуть на отлете. Хазар и Чирик — козлы. Комната слишком большая, столов слишком много. Если бы я кинул гранату с порога, далеко не факт, что она убила бы парня.

— Вы знаете, мы открываемся в половине, — Гумилев улыбается. — Хотите кофе?

— Сядь! — я киваю на вертящийся стул у ближайшего стола.

— Не понял…

Я расстегиваю сумку, думаю: «Тебе ничего и не надо понимать». Достаю желто-белый надувной мячик, кидаю ошарашенному Гумилеву.

— Много-много лет назад я обещал тебе, что куплю новый мяч взамен того, что лопнул под колесами автобуса. Вот.

— Э-э-э… — он смотрит на мячик, потом поднимает свои голубые глаза на меня. — Не может быть! Как вы меня нашли?

— Тебя нашли другие, Андрей, — я показываю ему содержимое сумки и сажусь на край стола. Серебристый конь на моей груди словно прожигает кожу нестерпимым холодом. — У тебя есть ровно минута, чтобы объяснить мне, почему я не должен тебя убивать.

Примечания

1

Слежавшийся зернистый снег, промежуточная стадия между снегом и льдом.

2

Так пуштуны называют ЗИЛ-130.

3

Как дела? (Ваханск.).

4

Спасибо, хорошо. Куда едешь? (Пушту).

5

Извините, я не понимаю (Ваханск.).

6

Здравствуй, друг. Ты говоришь на фарси? (Фарси).

7

Немного (Фарси).

8

Очень хорошо (Ваханск.).

9

Спасибо. До свидания! (Ваханск.)

10

Пожалуйста (Ваханск.).

11

Оэлун — по-монгольски «облачко».

12

Кожаная обувь без жесткой подошвы.

13

Госпожа (Монг.).

14

Так в Средней Азии называют вязы.

15

Монгольский струнный музыкальный инструмент.

16

Так монголы обозначали отряд в десять тысяч всадников.

17

Динамитные шашки.

18

Подлинные слова Чингисхана.