Сердце Солнечного воина - Сью Линн Тань
Я инстинктивно прикрылась щитом – как раз в тот момент, когда госпожа Сихэ махнула ладонью и ко мне устремились волны алого пламени. Они поглотили меня целиком, обжигая даже сквозь барьер. Жар оказался сильнее, чем атака Небесной императрицы.
Золото в зрачках богини разлилось на все ее глаза, свет исходил от кожи.
– Как ты посмела прийти сюда? Решила посмеяться над моим несчастьем, испытать мой гнев? – Каждое слово грохотало как удар барабана.
– Нет, госпожа Сихэ. От имени моей семьи я прошу у вас прощения…
– Прощения? – Она выплюнула это слово, как проклятье. – Никогда.
– Даже не стану делать вид, будто понимаю вашу утрату, но тем не менее скорблю о ней, – проговорила я сквозь стиснутые зубы, борясь с напором ее магии. Я не пыталась потушить пламя, не хотела бросать ей вызов: она видела во мне врага, но я в ней – нет.
Сихэ замерла.
– Почему ты не отбиваешься? Думаешь обманом вымолить у меня пощаду? Не дождешься.
– Я прошу прощения, – хрипло повторила я, направляя больше энергии в свой щит. Пламя бушевало по нему не утихая. – И я пришла, чтобы просить вас о помощи.
Раздался полный горечи смех.
– Как вовремя в тебе проснулась совесть. Ты пришла лишь тогда, когда тебе стало что-то нужно.
Я вздрогнула от ее насмешки, хотя та была вполне заслуженной.
– Только недавно я узнала больше об обстоятельствах этой трагедии. Хотя сюда меня привела угроза нашей империи, я не лгу и не стану лгать, несмотря на то что могла бы.
– Если бы ты посмела, то уже была бы мертва, – прорычала она. – Как ты себе представляешь, чтобы я помогала родственнице Истребителя солнц, тому, кто убил моих детей?
Я покраснела от стыда, но заставила себя сказать:
– Я прошу не ради себя. Царство бессмертных в серьезной опасности, Небесный трон узурпирован. Ужасное зло угрожает царствам наверху и внизу, и единственный способ победить его – перо Священного пламени.
– Мне все равно. – Несмотря на жар ее огня, голос Сихэ был подобен льду. – Небесная империя подвела меня, а больше всех – их императрица. Неважно, кто сядет на Небесном троне, солнце продолжит всходить и заходить, как это было, когда со мной летали десять детей, как это происходит сейчас, когда осталось одно.
Ее аура колыхалась, как бушующие волны, жажда насилия отпечаталась на лице, сияя так же ярко, как меч в кузнице.
– Ты наглая дура, раз пришла сюда. Сегодня я отомщу за своих погибших детей. Нынче же твои отец и мать будут оплакивать твое тело. Они столкнутся с невообразимой утратой и переживут величайший кошмар любого родителя.
Ужас пронзил меня, но я заставила себя встретиться с ней взглядом.
– Нет, госпожа Сихэ, вы не имеете права на это. Было бы бесчестно ударить меня, я пришла к вам с добрыми намерениями.
– Простая формальность, которую легко исправить. Беги. Я выслежу тебя, и тогда моя месть свершится. – В ее руке появилась резная серебряная рукоятка, из которой вырвались шнуры пламени, – та самая плетка, что исторгала такие мучительные крики у феникса.
Во рту пересохло.
– Царство смертных было в опасности. Мой отец…
– Убил моих детей! – гневно воскликнула она. – Причины не имеют значения. – Свет рябил в ее глазах как расплавленный металл. – У меня осталась только одна дочь. Теперь я возьму одну жизнь – твою – за девять убитых. Жалкий обмен, но сойдет. – Она подняла руку, веревки пламени извивались, как змеи.
На моей коже выступил пот, холодный и влажный. Ее сила была огромной; мне не выстоять в одиночку. Я могла бы вернуться через рощу туда, где ждал Вэньчжи, мы бросили бы ей вызов вместе… хотя не получили бы пера. Я старалась сохранять спокойствие, ведь мой страх способен подпитать ее ярость, разжечь жажду крови и направить нас на путь, с которого уже не будет возврата.
– Вам станет легче, если вы убьете меня? Вернет ли это ваших детей? – быстро заговорила я, чтобы скрыть дрожь в голосе. – Я не сделала вам ничего плохого. Если причините мне боль, я стану сопротивляться, я не слабачка. Даже если заберете мою жизнь, на этом все не закончится. Мои родные и близкие будут мстить. У вас осталась одна дочь, вы готовы рискнуть? Вдруг ей придется расти еще и без матери, уже потеряв братьев и сестер?
Сихэ глянула на лестницу позади себя: видимо, там спал ее ребенок. Удар ниже пояса, попытка пробудить материнский страх. Я презирала себя за гнусные угрозы, но надеялась, что они заставят ее задуматься, остановят жажду мести, удержат Сихэ от искушения убить меня. Чересчур много крови уже пролито.
– Я пришла не рассердить вас или обидеть, – тихо сказала я. – Нам всем угрожает общий враг, и перо – наша единственная надежда. Вы дадите его нам?
– Я никогда ничего тебе не дам. Мне все равно, что происходит с миром. – И все же в ее тоне промелькнула нотка неуверенности.
– Если царства бессмертных и смертных рухнут, кого будет волновать, взойдет Солнце или зайдет? Вам приятно поклонение смертных, приятно знать, что вы нужны, что они любят вас и вашего ребенка. Вы дорожите тем единственным временем дня, когда можете погрузиться в работу, а не прозябать в печали.
Я говорила наугад. Сколько себя помню, каждую ночь смотрела, как мама зажигает фонари, чтобы передохнуть от душевных терзаний. Как она стояла на балконе, глядя на мир внизу, слушая песни и видя подношения, разложенные в ее честь… Мама нашла утешение в обожании смертных. Оно придало ее жизни новый смысл, еще более драгоценный после того, что она потеряла, – знать, что ты кому-то нужен, дорог и любим.
Госпожа Сихэ промолчала, и я продолжила:
– Моя смерть принесет вам лишь мимолетное удовлетворение, ибо месть неутолима. Мой отец сделал то, что должен был. Ваши дети разрушали мир; вы бы сами остановили их, если бы могли, потому что заботитесь о смертных, потому что они придают смысл этим бесконечным годам жизни.
Золото отступило от ее глаз, хотя аура все еще зловеще бурлила. Богиня отвела руку назад и хлестнула воздух хлыстом; искры посыпались словно дождь. Я собралась с духом, но тут тишину нарушил крик, пылающее существо поднялось на горизонте и устремилось к нам, великолепное и совершенно ужасающее. Феникс, несший солнечную колесницу, приземлился рядом с богиней. Его гребень был золотисто-коричневого цвета, как у фазана, а тело по форме напоминало аккуратные очертания утки-мандаринки, только на длинных изящных ногах. Крылья венчали чернильные кончики, оперение представляло собой захватывающее дух буйство красок, похожий на павлиний хвост переливался оттенками малинового и желтого, синего и зеленого, каждое перо пылало, будто объятое огнем. Темные влажные глаза скользнули по нам, изогнутые когти были длиной с мою ладонь. Клюв открылся, и его острые, как копья, кончики сверкнули.
Феникс склонил шею, кланяясь богине, хотя в его глазах вспыхнула неукротимая дикость. Сильная, но неистовая энергия исходила из него, как если бы сотни стрекоз махали крыльями. Он распустил хвост; перья развевались, как радуга, хотя их шелест напоминал свист стрел, летящих по воздуху.
Богиня указала на меня своим кнутом.
– Если ты честна в своем желании вымолить прощение, то должна сразиться с моим огненным фениксом. Пусть его жар не такой сильный, как у моей любимой солнечной птицы, но он гораздо более искусный боец. Победи его – и заслужишь право жить, вместе с пером, которое так тебе необходимо. – Она высоко подняла голову, как будто ждала возражений. – За кровь надо отплатить кровью. Может, тогда утихнут беспокойные души моих детей и умолкнет их вечный плач.
Я кивнула, мой страх смешался с облегчением. Госпожа Сихэ ни за что не удовлетворилась бы одними извинениями; я сама не приняла бы их в уплату за смерть Пин’эр
