Проклятьем заклейменный - Владимир Петрович Батаев
Так вот что имела в виду ректорша, говоря об ошибке молодости…
— А за какие такие заслуги одну белоглазую выдали Соловьёву? — подал голос незнакомый мне парень. — Этот чудак вчера ночью по парку бегал почти голышом, в одной простыне!
Раздались смешки. Эх, какие же они все ещё дети!
— Во-первых, не бегал, а прогуливался, — возразил я. Я и вправду шёл в родную общагу неторопливо, ни разу не бежал. — Совершал ночной моцион. Во-вторых, а вы, господин… — я пощёлкал пальцами. — Не знаю, как вас там. С какой целью прятались в кустах в парке, наблюдая за прогуливающимся полуголым мужиком?
Теперь смешков стало больше и прозвучали они громче. Вот так-то, парень, в эту игру можно играть и вдвоём.
— Господин Потапов, — представился парень, встав с места и отвесив неглубокий поклон. — Михайло Михайлович.
Да уж, с фантазией у его родителей так себе. Хотя чувство юмора явно в наличии.
— Так чего ты сам-то шлялся ночью по парку и за мной подглядывал, Михайло? — повторил вопрос я.
— Господин Соловьёв, — хмуро прервал меня мастер Пролл. — Вы намереваетесь сорвать мою вторую лекцию подряд? И если в прошлый раз я уже почти закончил, то в этот…
— Ни в коем разе, — выставил перед собой руки я. — Продолжайте лекцию, пожалуйста. Мне очень интересно узнать больше о белоглазых.
— А мне плевать на лекцию! — взвился Потапов. — Соловьёв меня оскорбил! А вчера он убил Пешкова!
Пешков? Это ещё кто такой? Хм… Наверное, тот здоровяк, приятель Урусова. Только дураку понятно, что я его не убивал. Достаточно глянуть на разорванное зубами гуля горло. Впрочем, вряд ли этим мальчишкам и девчонкам позволили осматривать тела погибших товарищей.
— И кто знает, что ещё он скрывает⁈ — продолжал верещать Михайло Потапов.
— Я никого не убивал, кроме гулей и прочей нечисти, — покачал головой я. — А всё остальное не твоё дело. Лучше помолчи и не мешай мастеру Проллу. — Я подобрал подходящие строки в памяти и пропел: — Не желай тайны выведать чужой. Помолчи, время есть, я продолжаю.
Потапов раскрыл рот, но не смог выдавить ни звука. Пошлёпав губами, как выброшенная на берег рыбина, он уселся на место под смех остальных в аудитории.
А народу-то поубавилось. Это сколько же нас тут вообще осталось? Я без понятия, сколько человек погибло при вчерашнем Прорыве. Ну, минимум двое точно. Пешков и ещё какой-то незнакомый мне парень, ломанувший мимо меня сквозь кусты и нарвавшийся на гулей. А до того из Академии ушли Киреева, Панин, Обухов, Урусов — причём в связи с моими действиями. Ну и неизвестный мне сосед Орловой.
То есть, минус минимум семеро. И осталось нас двадцать девять. Причём девчонок стало сильно больше, чем парней.
— Что ж, раз господа успокоились, продолжим, — поправил пенсне гоблин. — Итак, мир белоглазых. Вполне подходящий для людей, за исключением невозможности применять магию. А вот магические расы, те же тролли, гоблины или эльфы не способны в нём выжить. Гномы могут жить там, но при этом ощущают постоянный дискомфорт. Фактически, стабильный портал в мир белоглазых в данный момент поддерживается как путь эвакуации на крайний случай. Местные жители весьма дружелюбно настроены к землянам. Тем более численность населения белоглазых не слишком велика, а количество мужчин значительно превышает число женщин. Но подобная эвакуация, безусловно, вариант на самый крайний случай. Если стабильность межмировых границ совсем разрушится. Пока нестабильные прорывы в основном сосредоточены здесь, на острове Китеж, и на территории бывшей Поднебесной. Хотя единичные Прорывы могут происходить повсеместно. Но это тема для другой лекции, господа и дамы.
— А белоглазые полукровки могут проходить через порталы? — задал вопрос я.
— Могут, — подтвердил мастер Пролл. — Но только находясь в тесном контакте с человеком или представителем иного вида.
— И насколько тесном? — хихикнула Троекурова.
— Достаточно будет объятий, — сухо отозвался гоблин. — Ох, и почему юные леди этого потока так зациклены на темах, связанных с соитием? — вздохнул он. — Вот молодые люди в основном об оружии спрашивают.
— Да вот как раз поэтому, — не стушевалась Троекурова. — Мальчики всё только об острых железках думают. Вместо того чтоб подумать о нас, девочках, и уделить нам внимание.
В зале поднялся гул женских голосов. Кажется, с Троекуровой были согласны практически все девчонки. Хотя вот уж ей самой, а также Вежлевой и Вяземской грех жаловаться бы!
Парни как-то поникли и поглядывали на своих соседок по столам с настороженностью. Только Одоевский радостно обжимался с Соколовой, и оба были всем довольны. Да уж, похоже, для этой парочки я поработал Купидоном. Кто ж знал, что макание парня головой в унитаз может сблизить его с девушкой… Даже жаль, что мы с Одоевским договорились это скрыть, а то предложил бы остальным такую же услугу. Мне не сложно, им… Ну, вряд ли приятно, но главное же результат! Хотя найдутся ли ещё такие жалостливые дуры, как Соколова?
— Думаю, на этом мы лекцию закончим, — раздражённо прошипел гоблин. — И те, кого больше интересуют отношения с противоположным полом, могут на мои лекции не приходить. У нас тут экзаменов нет.
Нет экзаменов? Интересное учебное заведение, однако. Похоже, тут всё на добровольных началах. Хочешь, учись и тренируйся. Не хочешь, можешь заниматься чем угодно. Но потом в Форпост либо не возьмут, либо помрёшь там во время отражения Прорыва. И опять же всем плевать, дураком жил, дураком и помер. Бабы новых нарожают, как известно.
Да и вряд ли все курсанты так уж рвутся на фронт. Большинство тут, наверное, для того, чтобы построить горизонтальные связи с ровесниками-аристократами — не в постельном смысле, опять же! Хотя, может, и это тоже. И просто чтоб потом на приёмах козырять тем, что учился в Академии.
В конце концов, даже семьдесят молодых магов для фронта — капля в море. Может, нас тут собрали для борьбы
