Безжалостный король фейри - Лея Стоун
– Моя любовь несомненна, как таяние снега и разжигание пламени ветром, и никогда не исчезнет, – сказала я Люсьену.
Люсьен выдержал мой пристальный взгляд, не шелохнувшись.
– Моя любовь несомненна, как таяние снега и разжигание пламени ветром, и никогда не исчезнет, – повторил он.
Толпа разразилась овациями, и Люсьен взглянул на священника, который кивнул в ответ. Только что Люсьен стоял в футе от меня, а через мгновение – мы уже прижимались друг к другу губами, а толпа продолжала ликовать.
Я улыбнулась в поцелуе, когда его язык, дразня, провел по моим губам. Я приоткрыла их и проделала то же самое в ответ.
Этот поцелуй был настолько непристойным, что у моей матери, вероятно, случился сердечный приступ. Но мне было все равно. Только когда священник прочистил горло, мы отстранились друг от друга, сияя.
Затем Люсьен подошел к краю сцены и взял меня за руку, поднимая над нашими головами.
Все притихли, а Люсьен опустил наши руки в более расслабленном жесте сбоку от себя.
– Находясь на пороге войны, мы с Мэделин хотели бы подарить нашему народу будущее, которого он с нетерпением ждет! – объявил он, и люди зааплодировали.
Люсьен внимательно посмотрел на меня, и я поняла, что он собирается с силами, чтобы поднять тяжелую тему.
– Я никогда во всеуслышание не приносил извинений за Великую Стужу, унесшую большое количество жизней много лет назад, и я хотел бы сделать это сейчас. В ту ночь мой отец слишком много выпил и был… недобр ко мне. – Народ ахнул, прикрывая рты руками, но Люсьен продолжил: – Я лишился контроля над своими силами. Горе и ярость от потери моей матери, а также жестокое обращение моего отца побороли меня в ту ночь, и я сорвался.
Толпа снова ахнула, и я крепко сжала руку Люсьена в знак поддержки. Я никогда так не гордилась им, как в этот момент, своим мужчиной, мужем и королем. Быть уязвимым и брать на себя ответственность за свои действия нелегко, но он сделал это, и народ полюбит его за это.
– Раньше я думал, что разговор о таких вещах будет расценен как слабость, но меня это больше не волнует. Я хочу, чтобы вы все знали, что от всего сердца я сожалею о той ошибке, которую совершил.
После этого он опустил голову от стыда, а я посмотрела на собравшуюся толпу. У каждого глаза были на мокром месте. Даже у представителей драконьего народа и эльфов они затянулись пеленой.
И вдруг люди побежали к сцене, и я на мгновение запаниковала, недоумевая, что происходит. Гвардейцы Люсьена рванули вперед, но было слишком поздно, меня сдернули с того места, где я стояла, и Люсьена – следом.
– Да здравствуют король и королева! – раздались радостные возгласы, когда наши люди подняли нас в воздух.
Я удивленно посмотрела на Люсьена, и он потянулся к моей руке, с ухмылкой поднимая ее в воздух. Мы лежали на спине, глядя в небо, в то время как наш народ, поддерживая нас, проносил над многотысячной толпой.
Это продолжалось почти полчаса. Весенние, Осенние, Летние и Зимние придворные фейри пронесли нас по всей городской площади. Я никогда не видела наш народ таким сплоченным. Именно в этот момент я поняла, что наша свадьба была именно тем, что было нужно в это время распрей.
После этого мы смиренно сидели на ступеньках какого-то магазинчика вместе с людьми и ели основное блюдо из фасоли, риса и небольшого количества мяса, приготовленного на пару. Люди смеялись и танцевали под звуки скрипок, а также рассказывали истории о давно минувших временах.
Пайпер пришла за нами, когда луна была высоко в небе.
– Извините, мне нужны молодожены, – сказала она группе придворных, с которыми мы беседовали.
Они кивнули и попрощались с нами, а мы последовали за ней сквозь толпу. Мама послала мне воздушный поцелуй, когда я проходила мимо, и я поймала его в воздухе. Либби спала на одеяле у ее ног.
Когда мы добрались до конца главной городской площади, Пайпер остановилась перед лошадью и повернулась ко мне.
– Идите, побудьте немного наедине. Завтра начнется настоящая война, – сказала она нам.
Она охраняла мою чистоту всю свою жизнь, а теперь заталкивает меня в постель к моему мужу. Я полностью поддерживаю ее в этом.
Люсьен сложил руки в знак благодарности.
– Ты само совершенство, – сказал он Пайпер, заставив ее усмехнуться.
Мы оба практически вскочили на лошадь и поскакали обратно в Зимний замок. Когда мы добрались, один слуга уже ждал, чтобы забрать у нас жеребца.
Люсьен непринужденно провел меня внутрь, а затем в свою часть замка. Я никогда не была в его покоях, и каждый шаг напоминал мне о том, что невинности, которую я намеревалась сохранить для него… больше нет.
Дойдя до большой дубовой двери, Люсьен открыл ее, и мы вошли внутрь. Меня поразило то, насколько все было светлым. Я ожидала увидеть черный и серый цвета, но все было кремово-белым.
Снег. Все напоминало мне о снеге. Его диван, кровать, шторы, цвет стен – все было белым или различных оттенков кремового, отчего все пространство будто подсвечивалось.
Обернувшись, Люсьен обхватил мое лицо ладонями.
– У нас еще вся совместная жизнь впереди. Если ты не готова…
Мои губы впились в его, и я была вознаграждена стоном.
Я думала, что после моего травмирующего опыта с Марселем я, возможно, никогда больше не захочу ни с кем спать. Но оказалось наоборот. Я жаждала этого момента с Люсьеном, чтобы он мог заменить тот ужасный первый раз, который украл Марсель. Я хотела показать своему телу, что любить этого мужчину безопасно и он не предаст нас. Я хотела запечатлеть новое воспоминание, наполненное любовью и нежностью.
Все наши прошлые поцелуи были в какой-то степени публичными, но этот поцелуй, уединенный, в нашей, теперь общей, спальне был беззаботным, грубым и плотским по своей природе. Люсьен запустил пальцы в мои волосы, слегка потянув их, а я провела ногтями по его груди. Наши языки мягко касались друг друга, когда я прижалась к нему бедрами. Отстраняясь от меня, Люсьен бросил на меня дикий животный взгляд.
– Последний шанс отступить, – выдохнул он, и я видела пульсирующую вену на его шее.
– Я вся твоя, – заверила я его, тяжело дыша.
Мы были похожи на диких зверей, которых выпустили из клетки. Он завел свои руки мне за спину и потянул за ленты корсета моего платья, разрывая их, чтобы обнажить мою грудь. Я ахнула и захотела проделать то же самое с ним, дергая за его
