Б-11 - Олег Юрьевич Рой
Но именно благодаря этому Таня могла «выключить» в себе это существо. Ее воля в ее теле превалировала над волей той, кого в древности считали богиней. Отправив Белет Эрра в глубокий сон, Таня решила воспользоваться тем, чему от нее научилась.
В ее руках оказалось настоящее могущество! Вот только цена этого могущества была непомерно высокой. Таня понимала, что, рано или поздно, Белет Эрра наберется сил и возьмет над ней верх. И она знала, что даже в аду Белет Эрра не сидела, сложа руки; используя те ограниченные возможности, что у нее были, она насылала на человечество страшные эпидемии. От Юстиниановой чумы до Ковида – все было ее работой, ко всему она приложила свою «руку». Тане страшно было даже подумать, что будет, если ее «попутчица» окажется на свободе.
Этого нельзя было допустить.
* * *
Город заканчивался внезапным обрывом – словно огромным ножом обрезанным. На краю обрыва здания были частично разрушены. Игорь осторожно заглянул за край обрыва – никаких следов обрушившихся зданий внизу не наблюдалось…
– Раньше Биармия была больше, – пояснил окружавший его с трех сторон Биарей. Часть ее осталась на поверхности. Следов теперь не найдешь – пара последних оледенений снесла их куда подальше. То, что ты видишь – только треть города.
Кстати, дома на поверхности «острова», как оказалось, не были домами: подданные Биарея жили в пещерах внутри скалы. Дома наверху остались от тех времен, когда биармийцы были еще людьми. Хотя часть из новых существ и находилась в зданиях, но постоянно в них не проживала. Биармийцы вообще, с точки зрения Игоря, вели совершенно бесполезное существование – бесцельно двигались, постоянно дрались друг с другом, постоянно друг друга ели… Биарей, кстати, порой хватал какую-то из зазевавшихся мантикор, разрывал на куски и рассовывал по своим многочисленным ртам. Зрелище было крайне неаппетитным.
Во время путешествия Игорь видел множество разных существ, некоторые из них были похуже мантикор (но преобладали, все-таки, последние). Были здесь какие-то насекомообразные существа, были паукообразные, вернее, почти насекомообразные и почти паукообразные – тела всех существ состояли из несочетаемого соединения человеческой плоти и хитина или еще Бог знает, чего.
На одной из площадей они остановились, чтобы пропустить катящийся живой шар, похожий на морскую мину или коронавирус под микроскопом. Шар состоял из человеческой плоти; из ее переплетений наружу тянулись щупальца, паучьи лапы и, что самое страшное – человеческие головы.
– Это новенький, – с теплотой в голосах сказал Биарей (говорил он, по-прежнему, хором). – За его появление спасибо стоит сказать твоей возлюбленной, вернее, ее половинке – Белет Эрра, ну, и Бел Энгралу, конечно. Шар одушевлен сознаниями тех, кто отрицал опасность новой эпидемии, и призывал людей отказаться от средств защиты. Поскольку сами они тоже не заботились о предохранении от заразы, многие попали к нам, ну, а Белет Эршигаль вырастила для них вот эти симпатичные шары. С моей помощью, конечно.
Головы кричали что-то про чипирование, про вышки 5g, но в какофонии их голосов было трудно понять, что именно. Когда шар катился, некоторые лица оказывались под ним, прижатые к дороге, и наверху появлялись окровавленными, с содранной кожей. За шаром тянулся влажно-кровавый след, который облизывали выбегавшие из домов детеныши мантикор.
В другом месте им попался одиноко стоящий дом, со всех сторон окруженный грудами костей. Биарей вздрогнул всем телом:
– Проклятое место.
– То есть, в этом жутком месте есть еще что-то похуже? – удивился Игорь.
– Да, – кивнул Биарей. – Тридцать лет назад здесь оказались заперты семь человек, пришедших сверху. Ни один из них не имел Печати, у них не было шансов слиться с кем-то из белети. Их решено было изменить, превратив в новых существ – таких, как мои подданные. Но они не согласились с этим решением, и приняли бой.
Они были истыканы иглами, как подушечка для иголок; не нашедшие Печати душееды рвали их плоть на части, а они отбивались и отбивались. У них давно закончились боеприпасы, но они сражались чем могли, пока их не разорвали в мелкие клочки озверевшие д’тупсу.
– Их было семеро? – удивился Игорь. – Тогда чьи это кости?
– Д’тупсу, конечно, – ответил Биарей.
– Но кости-то людские! – удивился Игорь.
– Я же говорил тебе, что младшие – это люди, – пояснил Биарей, – только измененные Владычицей. Лучше жить так, чем умереть, правда?
– Я хочу посмотреть на это место, – решительно сказал Игорь.
– Зачем? – удивился Биарей. – Там нет ничего, кроме костей.
– Я хочу, – с холодом в голосе повторил Игорь, и понял, что это не он говорит – за него вступился кто-то чужой. Чужой, могущественный и отстраненный, холодный, как льды Антарктиды. – Разве желание варакью-бела – не закон? Я готов принять владыку бездны, а ты мешаешь мне в том, что мне необходимо?
«Я говорю прямо как яжемать, честное слово», – совсем некстати подумал Игорь. Он себя не относил к чайлд-фри, но истеричных яжемамочек с разных форумов, для которых факт их материнства служил чем-то вроде индульгенции на что угодно, откровенно говоря, недолюбливал.
– Хорошо, – сказал Биарей, – только я внутрь не пойду, окружу здание снаружи.
– Тебе клёво, – заметил Игорь, – ты можешь в одиночку окружить здание. Ты говорил, что я тебе нравлюсь? Знаешь, ты тоже парень – не промах.
«Но в дом ты заходить боишься, – про себя подумал Игорь, – несмотря на то, что там уже все мертвы, и прошло тридцать лет. Такая ли грозная у тебя армия, что семь человек могли устроить эту мясорубку, а их память до сих пор бросает вас в холодный пот?»
– Спасибо, – пророкотал Биарей, и Игорь направился ко входу в здание, наводящее ужас на тех, кто сам был воплощенным ужасом…
* * *
– Ну, и как они? – спросил Макс у Македонского, когда тот вернулся из «кают-компании».
– Спят, как сурки, – ответил тот. – Ира с Женей прямо в изоляторе заснули, хлопцы – у себя, Макарыча только на месте нет.
– А он нам помешать не может? – спросил Макс.
Полчаса назад они сменили Мишку с Феликсом, и у них оставалось девяносто минут, чтобы демонтировать чудо-агрегат и оттащить его в подъемник.
– Нет, – покачал головой Македонский. – Поверь мне, ему сейчас не до нас. Макарыч бодрится, но с ним происходит абсолютно то же, что и с Таней. Так что…
Македонский замер на полуслове, потом добавил:
– Слушай, Макс, мы так и будем стоять и трендеть? Или пойдем зарабатывать деньги и делать то, ради чего мы вообще сюда приперлись?
– Да я что? –
