Костяное царство. Страшно быть богом - Лада Валентиновна Кутузова
Ничего не происходило, все будто ждали чего-то. И тогда из воздуха выступили Хлад и Морена.
– Мы пришли сюда как наблюдатели от Равновесия, – произнесла Морена. – Следить, чтобы бой состоялся и все его условия были соблюдены.
У темной богини в Прави появились длинные косы, похожие на гадюк, на платье был вышит символ змеи, кусающей себя за хвост.
Хлад был одет в серебряные доспехи, его меч смахивал на сталагмит. Знаком Хлада оказалась снежинка, чему Лада не удивилась. Странным было лишь то, что все знаки имели одну форму – кольца. Наверное, это что-то обозначало, может, бесконечность или то, что все повторяется.
– Те, кто проиграет, должны будут уйти в Пра-океан, – добавил бог зимы. – Так решено.
– Бросим жребий, – в руках Морены появился предмет – железное яйцо, пронзенное длинной ржавой иглой.
Первым яйцо крутанул Кощей. Лада неотрывно глядела за иглой-стрелкой, отчаянно желая, чтобы она указала на нее – у Лады к Кощею собственные счеты. Яйцо задрожало, останавливаясь, у Лады перехватило дыхание от нервного напряжения, но игла замерла напротив Яровита. Тот не проронил ни слова. Лишь кивнул. Они с Кощеем отошли в сторону. Хлад передал яйцо Ладе:
– Твоя очередь.
Лада едва не уронила предмет, он оказался тяжелым. А еще теплым, словно был живым. На нем были выгравированы разнообразные маятники, и кончиками пальцев Лада ощутила биение внутри. Видимо, там был скрыт часовой механизм. Ну не сердце же, как в сказках. Лада крутанула яйцо, надеясь, что, если не Кощей, то хотя бы Чернобог выпадет ей в противники. Яйцо вращалось в воздухе, от него доносилось еле слышимое гудение, а потом игла качнулась и остановилась возле Мары – Ладе досталась богиня смерти и болезней.
Яйцо перекочевало к Чернобогу. Бог войны запустил предмет против часовой стрелки, и яйцо тонко запело, отчего Ладе захотелось заткнуть уши.
На лице Чернобога промелькнула усмешка, он явно был доволен произведенным эффектом. Яйцо со скрипом прекратило вращаться, и игла указала на Леля. Тот спокойно принял этот выбор. Ладе показалось, что бог любви доволен: ему явно не хотелось сражаться с отцом Морены. Хотя Чернобога хотел убить бог ветра, но выбирать не ему. Последняя пара противников, Посвист и Морок, тоже отошли в сторону.
– Объединяться и помогать друг другу вы не имеете права, – бесстрастно объявил Хлад, – бой ведется до смерти одного из противником или признания им поражения. После чего он обязан вернуться в Пра-океан. Мы с Мореной проследим, чтобы условия соблюдались. Нарушивший их будет убит.
Крак поднялся в воздух и начал меняться. Он рос на глазах, закрывая собой небо. А потом, раз, и сам стал полночным небом. Правый глаз – луна, левый – солнце. Седое перо – млечный путь. Лада и остальные очутились в открытом космосе. Исчезли горы и плато, пропали маки. Только звезды и беспредельность. И начался отсчет: «Три, два, один…»
Лада почему-то ожидала, что прозвучит «пуск», и небо расцветет всполохом запускаемой ракеты, поэтому чуть не пропустила удар от Мары. Темная богиня хлестнула по Ладе, но промахнулась – Лада гигантским прыжком отскочила в сторону. Ее охватило золотое сияние – активировалась магия земли. Черты лица Мары заострились, лицо стало походить на череп, обтянутый кожей. Кончик хлыста раздвоился, он напоминал змеиный язык.
Багряница легла в руку Лады, и светлая богиня пустила стрелу в полет. Багряница налилась алым, точно комар кровью. Мара щелкнула хлыстом и сбила стрелу на подлете, но Лада уже доставала следующую. Схватка походила на акробатические трюки. Лада то взмывала вверх, то камнем падала вниз. Мара тоже проявляла чудеса гибкости. Богиню смерти окутало голубое сияние, ее стихией была вода. Золото переплелось с нежно-синим, на время скрыв богинь от глаз наблюдателей. Но Лада не испугалась: она разберется с Марой, той не удастся выйти из этой схватки живой.
…Хлыст извивается и превращается в огромную змею, которая ползет к Ладе, чтобы придушить и проглотить заживо. Лада не сопротивляется: лучше притвориться более слабой, чем есть на самом деле, чтобы усыпить бдительность врага. Она разбегается и прыгает в змеиную пасть прежде, чем та успевает захлопнуться. Лада летит по бездонному тоннелю, в ее руках зажаты багряницы. Стрелы вспарывают тело змеи от глотки до хвоста, и та вновь становится хлыстом.
Но для Мары все слишком поздно – Лада подобралась вплотную к богине смерти. Мара дернулась назад, но Лада одной рукой перехватила ее правую кисть, держащую оружие, а другой воткнула багряницу в нагрудной знак – колесо, с насаженными на обод лошадиными черепами. По лицу темной богини прошла тень, а затем оно стало осыпаться, как картинка из пазлов, и Ладу выдернуло из боя.
Она оказалась на горном плато рядом с Мореной и Хладом. Лицо богини обмана оставалось бесстрастным, она ничем не выдала печаль по поводу смерти матери. Да Лада и не была уверена, что Морена грустит – у темной богини были сложные отношения с родителями. Но на всякий случай Лада произнесла:
– Извини, у меня не было выбора.
Морена кивнула:
– Я знаю. Равновесие сегодня было на твоей стороне.
Лада сжала ее ладонь:
– Морена, я правда хотела, чтобы все было по-другому. Чтобы до этого не дошло. И я рада, что не Лель будет биться с Мороком.
– За меня ты не так переживаешь? – Хлад грустно улыбнулся.
Лада смутилась. То, что Чернобог – отец Хлада, никак не хотело запоминаться.
– Все нормально, – бог зимы перебил Ладу, готовую произнести оправдания, – я бы тоже хотел, чтобы все было по-иному. И мой отец не был бы виновен в гибели Берендея и других людей.
Он отошел в сторону, вглядываясь вдаль, туда, где еще шли сражения.
Сначала бой больше казался вспышками голубого и алого, причем красный цвет доминировал: Чернобог был сильнее Леля. Потом сквозь сияние Лада различила самих богов. Лель пока никак не мог подобраться к Чернобогу – бог войны удерживал его копьем на расстоянии. Лада уже понимала, благодаря пояснениям Яровита, что мечнику почти невозможно справиться с опытным копейщиком. В прошлый раз Посвисту это удалось с помощью уловки. Но бог ветра был сдержаннее брата, порывистость Леля могла сослужить ему плохую службу.
Лада отвела взгляд: проще самой драться, чем смотреть,
