Завистливое смирение - Харитон Байконурович Мамбурин
В общем, это позволило нам выдохнуть и сохранить достаточное количество певучих гадов для Турнира. Тем более что местное аборигенство оживилось, повеселело, а еще прислало сюда аж две сотни дополнительной охраны, чем практически всё спасло. Вот какой я дипломатичный. Правда, из-за идеи, которой я поделился с Артхуулом Гримгардотом, мне пришлось выдержать долгий и неприятный разговор с Джаго Посредником и Гримбльдуком Тендертэтчем, но тут кое-как выкрутились, найдя компромисс, который показался всем удовлетворительным.
Сами состязания меня не интересовали совершенно. Пока Магамами и его присные судили, рядили, орали и слушали, я отдыхал, либо просто валяясь в кровати, либо уходя на Веритас, который теперь, из-за регулярных рейсов на пляж в другой оконечности острова, приходилось подзаряжать. Матильда и Самара уже бегали загоревшими как две кубинки, а Кинтаро так и вовсе был как бритый шоколадный заяц. Мне даже позволили заглянуть в трюм одним глазком. Что тут сказать? Если бы там не было душновато, то вот прямо идеальная мечта сперматоксикозного школьника в исполнении «супермегаплюс» с бонусами! Ковры, напитки, фрукты и целый табун хвостатых красавиц, мающихся от скуки.
Черт побери, теперь буду считать эту часть моего корабля освященной!
Впрочем, сегодня я сюда припёрся по серьезному поводу. Правда, пришлось потрудиться, чтобы отвести взгляд от страдающих на палубе фигней Саяки с Матильдой, так как на обеих одежды было на носовой платок в совокупности, но я превозмог искушение, помотав головой, а затем обратился к нужному мне разумному:
— Самара! Настало твоё время!
Замершая на полушаге кентаврица, тащившая куда-то тазик с фруктами, медленно повернула ко мне свою верхнюю часть, демонстрируя напряженность, скованность, удивление, подозрение, шок и предчувствие чего-то нехорошего. Разочаровывать я её не стал, тут же заявив:
— Ты мне нужна как женщина! Пойдем скорее!
Всё, пациент готов. Брык с копыт, звон тазика, фрукты по палубе и укоризненный возглас Кинтаро:
— Мач-сан! Ну что вы…
— Так гораздо проще, чем объяснять ей тут что к чему, — пояснил я, опытным и почти привычным движением взваливая кентаврицу на плечо и перехватывая её человеческое туловище свободной рукой, — Принесу, поставлю, дам задачу.
— Ну можно было же по-другому…
— Можно, — соглашаюсь я многозначительно с обычным японским неслучившимся императором, каверзно щуря глаза, — Еще как было можно…
Есть у меня причины немножко потыркать эту сладкую парочку. Еще какие!
— Мач! — орёт Саяка, болтаясь на вантах. Одной ногой она зацепилась за канат, позволяя всему остальному своему телу безвольно болтаться под утренним бризом, — Мач! Увези нас отсюда! Я уже не могу пить и бездельничать!!
— Крепись, дорогая! — весело ору я ей в ответ, уходя в обнимку с вырубившейся кентаврицей, — Превзойди себя!
— Не могууууууу! — доносится мне в спину жалобный стон. Ну да, нам всем тут уже остовагинело, ну что это за жизнь, в конце концов? Пить, жрать и сексом трахаться — это просто чудесно, но сколько можно?! Наша команда привыкла к совершенно иной жизни, где есть схватки, интриги, мордобой, насилие… насилие! Тут почти все насилие узурпировали куакарабилли и я их теперь понимаю!
Самара мне понадобилась, потому что прошёл слушок, что некоторые личности прекрасного пола быстро научились сбрасывать эффект моей утренней гипножабы, от чего сговариваются устроить нечто нехорошее кое-кому там, куда мне доступа нет. А именно — в женском туалете. Вот и пригодится мне коняжечка, хватит ей загорать, пусть поработает, последит за порядком…
Приближался финал. Росли ставки, обозначались фавориты, звенели нервы. Спасало то, что ежедневно отплывали корабли с сдавшимися, убавляя количество хулиганов на острове, но все равно было туго. Причины, по которым мы продолжали работать на Магамами, были просты — благодарность Мимике, желание расстаться с архимагом на нейтральных чувствах, да и мои тайные цели, которые приходилось держать при себе с момента, как я покинул заполненную битыми и не только бутылками сокровищницу. Именно там у меня зародился план, как выйти сухим из этой гадкой лужи под названием Поллюза. Пока всё шло гладко… хоть это и было утомительно. Благо еще что все четверо вылеченных от жопоголосия не стали раздувать скандал, а предпочли удрать с острова тайком и в тот же день, как всё случилось.
Не обошлось без эксцессов. На следующий день я мирно и никого не трогая принимал душ в то время, как одна из действующих конкурсанток, благолепная и молчаливая эльфийка с пятым размером груди и крутыми как мой характер бедрами, решила пробраться в помывочную дабы предложить мне в корыстных целях сексуальные услуги… или что-то вроде этого. Внедрение у неё прошло успешно, только вот когда уже заранее раздетая певчая дева зашла в душевую, то первым делом она увидела мою мужественную спину.
Тут её авантюра кончилась, а сознание погасло. На спине у меня был нанесен большой и талантливо написанный шедевр в виде татуировки якудза, изображающий то ли драку, то ли нечто похуже между огромным енотом с головой карася и здоровенными пушистыми яйцами, сцепившегося с тигром, имевшим голову уже от какого-то злобного всратого демона с совсем уж неадекватным выражением морды. Общее впечатление от татуировки было таково, что я никогда не рассматривал её в зеркало, а девочки как-то привыкли, но всё равно старались не заходить в помещения, где я находился в полуголом состоянии. И держались, в принципе зная, что там у меня на спине и как. Да и вообще их обычно интересовал хвост.
А вот эльфийская служительница высокого искусства сломалась. Нет, она пришла в сознание, даже с рассудком было почти всё нормально, только… стала заикаться, да так, что, послушав её, Магамами махнул
