Сэм Феллан - Конан и Морская Ведьма
Душегуб вошел в тускло освещенную комнату. Имиль неохотно последовал за ним. На обломках огромного стола, среди битой посуды лежало еще одно бездыханное тело.
— Похоже, что ты тут теперь полновластный хозяин, — невозмутимо заметил Арбас.
— Почти — согласился Конан.
Он поднес к губам бутылку, отпил немного и кинул ее другу. Тонколицая изможденная проститутка протянула ему еще одну, вынув ее из-под стойки. Девушка переводила тревожный взгляд с Конана на вновь прибывших и обратно, явно не ожидая ничего хорошего.
— Владелец таверны остался, — сказал Конан после некоторого раздумья. — Моя подруга тут как раз рассказывает мне историю своей жизни. Очень интересно.
— А что ты здесь делаешь? — небрежно спросил Арбас, давая хлебнуть Имилю.
— Я как раз искал какое-нибудь тихое местечко, чтобы напиться.
Лицо девушки под слоем румян было неестественно бледным. Арбас проследил за ее взглядом и увидел под барной стойкой третье распростертое тело.
— Да, здесь, пожалуй, действительно не шумно, — согласился наемный убийца.
— Сейчас здесь стало намного тише, — заверил его Конан.
Имиль тяжело вздохнул и плюхнулся на скамейку. Час назад его люди доложили ему об уличном скандале. Они сразу узнали Конана, но к тому времени уже не имело смысла вмешиваться. Возможно, генералу и не зазорно было напиться вместе с обычными рядовыми солдатами, но юноша сильно сомневался, что человеку такого высокого ранга пристало драться с простолюдинами. Пришлось обратиться за помощью к Арбасу.
Киммериец нахмурился, глядя на обеспокоенное лицо юноши.
— Выпей, — предложил он. — Ты выглядишь таким расстроенным. Хочешь, я уступлю тебе свою девочку?
Эта идея, казалось, его развеселила. Он хрипло расхохотался и отшатнулся от бара, зажав в громадных кулачищах две бутылки. Качаясь из стороны в сторону и продолжая смеяться, Конан прошел через весь замусоренный зал и рухнул на скамью у столика в углу.
Арбас кивнул молодому человеку, и они, взяв стулья, устроились по обе стороны от Конана. Проститутка тревожно смотрела на них из-за грязной стойки, периодически поглядывая на дверь.
— Конан, ты уже слишком стар для этого, — саркастически заметил Арбас.
Тот чуть не поперхнулся, так как в это время опрокидывал в себя очередную порцию вина.
— Арбас, — сказал он с тоской, — ты когда-нибудь занимался любовью с одноногой бабой?
Наемный убийца покачал головой и опустошил свою бутылку.
— Имиль, — Конан повернулся к туранцу, — а ты когда-нибудь занимался этим с одноглазой бабой?
Имиль сделал большой глоток вина и мрачно огляделся, очень надеясь, что никто больше не слышит вопросов генерала.
Хмель сделал грязную и убогую комнату уютнее придал ей сияние, и внезапно юноша начал смеяться вместе с Конаном.
— А было время, — начал Конан, пододвигая своему товарищу еще одну бутылку, — было время, когда за то, что бы императрица пустила тебя в свою постель, стоило бороться. Ты выходил от нее наутро, зная, что вскоре тебя ждет смерть. Демоны Серых равнин, давайте умрем за один только поцелуй ее императорского величества. Почему бы и нет? Мужчины гибнут и за более глупые цели. Но это…
Арбас теперь тоже смеялся.
Проститутка, наконец, решилась выскочить из-за стойки бара и умчалась в ночь. Никто не попытался ее остановить.
— Имиль, — пробормотал Конан, — твоя девочка сбежала.
— Она была слишком тощая, — отозвался туранец, откупоривая очередную бутылку.
— Все эти бедные герои старых легенд, — огорченно произнес Конан, — отправлялись в путь и умирали за любовь к женщине. А все, что есть у нас троих, это одноногая сумасшедшая баба, и мы даже не можем дать ей пинка под зад.
— Да, для того чтобы рисковать своей жизнью, нужно иметь лучший повод, — согласился Имиль.
— Ну, а у тебя какой повод? — поинтересовался Конан.
— Самый лучший повод из всех, — ответил ренегат с пьяной искренностью. — Я борюсь за самого себя. Пока обстоятельства складываются благоприятно. Когда все это закончится, я буду одним из самых великих правителей в новой империи. Земли и богатство, власть и престиж. Не нужно будет больше глотать презрительные насмешки таких, как Оксфорс Альремас. Я ничуть не менее знатен самого гордого из них. Все, что мне нужно, это богатство и власть.
— Если ты доживешь до того момента, когда можно будет наслаждаться ими, — весело заметил Арбас. Он вернулся от стойки с набором увесистых зеленых бутылок.
— Я поставил все, что у меня есть на сторону победителя, — возразил ему Имиль. — Разумеется, всегда существует какой-то риск. Каждая цель, к которой стоит стремиться, имеет свою цену.
— Вся шутка в том, чтобы изловчиться и не заплатить эту цену. — Наемный убийца криво ухмыльнулся.
Имиль задумался над его словами.
— Я рискну. Если всего бояться, тогда зачем и жить? А ты-то сам, Арбас, лучше что ли? Ты, со своим хвастовством о том, что учился в лучшем университете, великом университете Кордавы. Почему будущий философ вдруг покинул сень библиотек и лекционных залов и стал продавать свой клинок за выпачканное кровью золото?
— Мною движут те же побуждения, что и тобой, Имиль, — растягивая слова, произнес Арбас. — Я просто более разборчив, чем обычный разбойник с большой дороги. Все же прибыльная работа, хотя на ней и нельзя так прославиться, как на поле битвы.
— Ну а что ты делаешь здесь, с Конаном?
— А почему бы мне и не быть здесь? Мне за это платят.
— Это не ответ.
— Это такой же ответ, как и любой другой, ничуть не хуже. Хвост Нергала! Да разве хоть один человек может по-настоящему влиять на свою судьбу? Разве дано кому-нибудь знать, что он делает и почему? Мы разыгрываем драмы, написанные богами. И никому не суждено вырваться из паутины своей судьбы. Какая разница, что за причины мы придумываем, объясняя наши жизни и наши действия.
Имиль рыгнул.
— Клянусь Повелителем Демонов, тебе следовало остаться в университете. А ты, Конан? Можешь ли ты объяснить, почему находишься здесь? Или ты тоже начнешь философствовать и нести такую же чепуху, как Арбас?
Конан горько рассмеялся.
— Я играю в игру. В старую игру со старым врагом. И сегодня ночью я понял, что устал от нее.
Легко поднявшись, Конан направился к двери и вышел прежде, чем его собутыльники осознали, что он собирается их покинуть. Пошатываясь, они последовали за ним в темноту ночи, держа курс на его гомерический хохот.
Глава четвертая
«Айра-Тейвинг» шел на всех парусах, распарывая бронзовым носом черные волны Соря-Эллина. В полумиле от его правого борта возвышались суровые скалы северного побережья Пеллина. Их зловещие силуэты устремлялись ввысь, к звездам.
