Александр Ломм - Ночной Орел
— Запомню, Иван. А что это за профессор?
— Ученый из Москвы. Приедет специально, чтобы изучать мои летные способности.
— Как доктор Коринта?
— Да, Ветушка.
Она помолчала, потом, опустив глаза, тихо спросила:
— А что будет с доктором Коринтой, Иван? Ты совсем забыл о нем?
Кожин обиделся:
— Как ты можешь думать обо мне такое?! Разве я могу забыть его? Ведь это такой человек, такой человек!.. Нет, Ветушка, напрасно ты меня подозреваешь в неблагодарности. Я не только не забыл Коринту, я считаю, освободить его — мое самое главное, самое святое дело! Нашего доктора я фашистам не отдам!
— Ну, прости, Иван, прости, что я хоть на миг в тебе усомнилась. Больше не буду! Никогда!
Он улыбнулся и поцеловал ее.
— Ты говоришь, как ребенок.
Время летело быстро. Да и поговорить молодым людям было о чем. Когда они спохватились, стало уже совсем темно.
— Как же теперь быть, Иван? Мне страшно идти одной по лесу!
— И не надо одной. Я провожу тебя как можно дальше, а потом сверху прослежу, чтобы ты благополучно добралась до самого лагеря. Так что бояться тебе нечего. У тебя есть надежный провожатый! Ну что ж, пойдем!..
Они взялись за руки и медленно побрели вниз по склону. Под ногами у них тихо шуршали увядшие листья.
28
В городках и селах района появилось объявление: «Лица, проживающие в районе города Б. и не зарегистрированные по месту жительства, и все, кто достиг пятнадцати —. летнего возраста, должны немедленно зарегистрироваться в полицейском управлении. Крайний срок для регистрации — воскресенье 19 ноября 1944 года. Тот, кто в понедельник 20 ноября окажется незарегистрированным, будет расстрелян. Равным образом с понедельника 20 ноября 1944 года будут приговариваться к расстрелу лица, скрывающие у себя незарегистрированных. От обязательной регистрации освобождаются только германские подданные.
Уполномоченный по управлению делами Коринг, оберштурмбанфюрер СС и полковник полиции».
Объявление висело на домах и заборах, оглашалось по радио, зачитывалось под барабанный бой деревенскими стражниками.
Так военные и гражданские оккупационные власти начали массовое наступление на чешских патриотов, на участников Сопротивления, на загадочную подпольную группу «Ночной Орел».
Положение оккупантов стало в последнее время просто невыносимым.
Недавно появившаяся шайка диверсантов, именующая себя собирательно «Ночной Орел», наносила удар за ударом по гарнизонам и военным хозяйствам района, разрушала коммуникации, причиняла серьезный урон в людях и материалах. Скрыть эти факты от начальства районные власти не могли. Как ни смягчались донесения, истина из них все равно выпирала, словно шило из мешка. Начальство проявляло законное беспокойство, требовало принятия эффективных мер, грозило суровыми карами за нерасторопность. А какие меры можно было принимать против неуловимых ночных призраков?…
Генерал Петерс требовал объявить в районе чрезвычайное положение, расстрелять каждого десятого из жителей, взять в качестве заложников двести женщин и детей, ввести комендантский час:
— Я теряю больше всех! — кипятился генерал. — Дивизия тает на глазах, словно на самом тяжелом участке фронта. Я требую принятия самых решительных мер!
Но хозяином в районе был не он, и поэтому его предложения долго не находили поддержки.
Уполномоченный по району оберштурмбанфюрер Коринг, он же после бесславной кончины Штольца и начальник районного отделения гестапо, решительно противился таким суровым мерам. На выпады генерала Петерса он отвечал сдержанно, но решительно:
— Я не могу рисковать, господин генерал. Близость фронта и без того до предела накалила обстановку. Если мы прибегнем к массовому террору, которого чехи безусловно заслуживают, здесь может вспыхнуть всеобщее восстание. Угроза гибели делает людей отчаянными и готовыми на все. Ни ваших, ни моих сил не хватит для подавления всеобщего вооруженного восстания. В районе живет около ста пятидесяти тысяч взрослого населения. В лесах оперирует несколько партизанских отрядов, численность которых известна одному господу богу. В самом Б. давно работает подпольная организация. А теперь еще этот «Ночной Орел», который столь неожиданно свалился на нашу голову. Нет, нет, все, что хотите только не чрезвычайное положение и не расстрел заложников. Будем бороться иными радикальными мерами.
Такой радикальной мерой Коринг считал тщательную проверку всех жителей района и выпустил для этого строжайшее постановление об обязательной регистрации.
Когда срок, указанный в постановлении, миновал, во всем районе начались облавы, повальные обыски, внезапные ночные проверки. Однако результаты этого мероприятия оказались ничтожными. Несмотря на то что арестовано было более двухсот «подозрительных личностей», на след подпольной организации «Ночной Орел»
гестаповским ищейкам напасть не удалось. А удары этих загадочных мстителей продолжали сыпаться один за другим и становились все более и более сокрушительными.
В конце концов сведения о критическом положении в районе достигли Берлина.
Генеральный штаб направил в Б. военного инспектора, опытного контрразведчика из абвера.
Этим рейхсинспектором оказался моложавый щеголеватый полковник, барон фон Норденшельд.
Прибыв на место и ознакомившись с делами, барон наговорил оберштурмбанфюреру Корингу массу неприятных вещей, а генералу Петерсу рекомендовал срочно созвать военный совет.
В роты и батальоны дивизии, расквартированные по городкам и селам района, помчались на мотоциклах вестовые с пакетами. К вечеру в особняке генерала Петерса собрался весь командный состав дивизии. Кроме офицеров, были также приглашены представители полиции и суда и сотрудники гестапо.
29
Совещание происходило в гостиной. Собравшиеся с трудом разместились за тремя длинными столами.
Вступительное слово произнес генерал Петерс. Он долго и монотонно рассказывал о положении в районе, детально перечислял все крупные и мелкие диверсии, совершенные подпольной организацией «Ночной Орел», приводил подробные данные о потерях дивизии. В заключение он сказал:
— Самым странным и необъяснимым, господа, представляется то, что бандиты из шайки «Ночной Орел» всюду оставляют свои визитные карточки, но при этом никого из них не только не удалось задержать, подстрелить или хотя бы коснуться в рукопашной схватке, а даже мельком увидеть. Они неуловимы, как призраки. Все меры, которые мы до сих пор принимали, оказались недейственными. По всей вероятности, эти ловкие разбойники придумали какой-то новый метод для своих бандитских налетов. В силу этого я считаю, что и мы с вами должны разработать новую тактику для борьбы с диверсантами, подпольщиками и партизанами. Я уверен, господа, что у вас найдется немало дельных предложений. Однако, прежде чем начать высказывания, я предлагаю, господа, выслушать присутствующего здесь господина оберштурмбанфюрера Коринга. У него есть на этот счет особые соображения, так как под его опекой находится человек — единственный живой человек, господа! — который каким-то образом связан с бандой «Ночной Орел» и который, стало быть, при желании мог бы о ней кое-что рассказать. Господин оберштурмбанфюрер, прошу вас.
