Амарант - Юрий Данин
– Например, убийство стареющего в Просово. Заодно проверю, насколько правильно я разрешил дело.
– Уверен, вы восстановили события с невероятной точностью.
– Итак. Все началось с гражданина Шашко, обладающего ироничной фамилией, учитывая, какую роль сыграли шашки в убийстве. Симпатизирующий еретикам, он легко поддался вашим идеям и решил помочь в убийстве. Вы решили сделать из него героя, помогли отыскать пропавшую девочку. Подозреваю, что это заслуга твоей птицы.
– Не, тогда мне просто повезло получить помощь местного охотника и его пса.
– Найдя девочку, вы сделали фальшивые раны Шашко. Когда мы осмотрели труп, то стало ясно, что это никакие не зубы таинственного монстра. Такого, какого он описал, вообще не может быть. Сделан рисунок, который ваш герой назвал точным. Я даже сохранил его. Видите?
– Действительно, выглядит нелепо. Мы предлагали ему взять кого-то из тех, кого я видел в свое время. Однако хозяева создавали и более страшных существ.
– Физически быть не может. Попробуй определить, где у него центр тяжести.
– Хм…
– Не старайся, не получится. Равновесие удержать просто невозможно. Раны, кстати, тоже невозможные. Прикус неправильный, а еще слишком ровный. Зубы такими не бывают, тем более у чудовищ. И все же этого хватило, чтобы обмануть простой народ. А вот как вы убедили девочку?
– Никак. Мы просто хотели ее найти, но оказалось, что она видела волков или кого-то похожего. Спряталась в кустах и дрожала. Сама начала говорить о монстрах. Мы лишь подтолкнули ее в нужную сторону.
– Я думал об этом. Печально, что ребенок действительно был в опасности. Итак, Шашко вернул девочку, истекая кровью, а затем спрятался дома на несколько дней. Лечился, так сказать.
– Я правда его лечил, некоторые раны были довольно глубокими.
– В это я верю. И за это время город наполнился слухами о таинственном разнорабочем, который сам пошел в опасный лес и лично выполнил работу стражников. Люди любят рассказывать о подвигах. Что-то не то сказал?
– Они любят рассказывать о подвигах, но не так, как я. Буду честен, в большинстве своем это я распространял слухи. Всегда любил сплетни, но когда я был живым в первый раз, то обсуждал лишь плохое. А заставлять других говорить о хорошем намного сложнее.
– Ясно. Когда пришел городской управляющий и спросил, чем город может отблагодарить героя, то Шашко попросил то, что город начал обсуждать даже сильнее, чем спасение девочки. Подозреваю, это твое влияние.
– В чем именно? В том, что он захотел, или в обсуждении?
– Во всем.
– Правильные подозрения.
– Шашко был просто твоей марионеткой. Однако я не совсем понимаю, почему именно игра в шашки со стареющим. Почему не обед или прогулка?
– Все знали, что во дворце постоянно проводились турниры по шашкам, а так как он живет там же…
– Поэтому вас и не смутило то, что стареющий носил маску.
– Это было логичным решением со стороны охраны. Удивительно, как мало городов решали сделать упор не на оборону, а на сокрытие личности. В лечебнице, где куча стариков, его не найти.
– Есть риск, что кто-то из стариков сам нанесет вред. А еще уж слишком быстро меняется внешность героя.
– Все лучше, чем просто дворец с солдатами.
– Я повторю вопрос. Почему именно игра в шашки?
– В конце игроки пожимают руки. Ой!
– Я знаю, что яд был в кольце. Лишнего вы не сказали.
– Хорошо. Тогда вопрос мне не совсем понятен. Нам просто нужно было что-то, дающее гарантию введения яда.
– Думал, что есть и иные, менее очевидные причины.
– Нет, просто наименее подозрительный способ встретиться нашему другу с лицемерным стариком. Настолько, что даже проверять на наличие оружия не стали. Шашко мог бы просто принести кинжал и воткнуть жертве прямо в живот.
– Чудовищная некомпетентность. Они правда не осмотрели?
– По рассказу Шашко, именно так.
– Они уже поплатились за это. Вы виделись с убийцей после смерти стареющего?
– Яд из ладони, тем более от такой маленькой раны, дошел бы через час с лишним, так что после смерти мы не виделись.
– А после матча, но до смерти?
– Буквально пару минут. Он сказал, что все прошло успешно, я его поблагодарил и ушел из города.
– А он остался.
– Был уверен, что его не поймают.
– И откуда у него эта уверенность? Только скажи честно.
– Я его убедил, когда уговаривал пойти на дело, что он будет вне подозрений.
– А потом?
– А потом он уже сам в это поверил. Мы предлагали ему убежище в одной деревне, где большая часть жителей все еще верна хозяевам. Он отказался.
– Молодец, облегчил нам работу. В ваших гнездах найти кого-то можно только днем с огнем.
– Ища усердно или поджигая?
– Мне нравятся твои вопросы. Его поймали, а дальше уже все было решено.
– И как он держался на допросе?
– Ужасно, ничего не хотел рассказывать и знал очень мало.
– В таких ситуациях надо сразу все говорить.
– Правильно. Не усложняй работу ни себе, ни комендантам. Итак, подведем итог моего расследования.
– Думаю, оно не самое лучшее в вашей карьере, о уважаемый комендант. Все на поверхности, а неточности есть. От Рехора, легенды среди комендантов, я ожидал большего. Я тоже поспрашивал об арестовавшем меня коменданте.
– В наше время каждого второго называют легендой. Тогда давай обсудим другой период твоей жизни.
– Что-то о трирельсе? Я там был почти ни при чем.
– Нет. Я хочу поговорить о твоей смерти.
– А. Ну конечно. Как только начинаешь общаться свободнее, сыпятся угрозы.
– Я не об этом. Я о твоей первой смерти, когда у тебя было другое имя и не было странного долголетия. Видел бы ты свое лицо сейчас. Побледнел сильнее обычного, ноздри расширились, зрачки застыли на месте. Красота.
– То, что было тогда, не касается ни ордена комендантов, ни тебя лично. Я был образцовым гражданином и не сделал ничего плохого за всю свою первую жизнь.
– Жденка с этим не согласилась бы.
– Ты… как? Зачем?
– Это было сложно выяснить. Дело очень старое, улики давно затерялись где-то в архивах, а стража даже не попыталась порыть поглубже. Дело безнадежно и все. Девушка, мягко говоря, не особо хранила честь. Каждый дворянский наследник мог заехать в ее родовое имение и остаться на ночь. Судя по дневникам слуг, приближенных и даже ее сестры, отдых с ней мог позволить себе буквально каждый в губернии. Каждый. Кроме одного щуплого, скромного и часто болеющего юноши, который был обречен всю жизнь управлять мануфактурой.
– Заткнись!
– Дело-то
