Тасмин - Александр Операй
Океан набегает на берег.
На горизонте виднеются горы и белый, выцветший город. Огромный и неживой он медленно поднимался вверх над пустыней. Небоскребы, деловые и развлекательные центры, банки, магазины, скелеты заводов и фабрик, бесконечные плетения многоэтажных домов, собранных в микрорайоны вдоль побережья.
Глава 16
1
Тасмин смотрит на океан.
Черная жижа падает сквозь пространство и время. Долгий, бесконечный горизонт чертит темную полосу на стыке неба и воды. Солнце гаснет. Мир умирает. Шелест волн становится поступью смерти. Он звучит, как шаги в пустом коридоре больницы. Шаркающие об пол тапочки мертвеца.
Скоро конец.
Мысль неприятная и чужая. Она не принадлежит Тасмин.
Она приходит из тьмы, которая поглощает океан, побережье и город. Шепотки-разговоры. Навязчивое присутствие кого-то еще. Ничего не изменить. Ничего не исправить. Спасения нет. Выхода нет.
Тасмин обнимает себя за плечи.
В сумерках пустынный берег выглядит странно. Он будто омертвелая кожа, отслоившаяся от океана. Серый песок. Темная галька. Ржавые балки и трубы.
Взгляд девушки все время возвращается к скалам.
Там лежит спасательная шлюпка, которую зашвырнуло сюда с другого края мира. Здесь она потеряла всякий смысл. И сошла с ума. Брошенная на берегу. Вместо того, чтобы плыть себе дальше. Искать утопающих людей. Без надежды. Без мечты. Тех, кого нужно вернуть на берег.
Становится холодно.
Но Тасмин не спешит уйти в дом.
Там слишком много вещей, которые принадлежат Даутцен.
Книги, комиксы, журналы, картины по номерам, краски и кисти, гитары, барабаны и пианино, пластинки, записи собственных песен, проигрыватель и фотографии музыкантов, компьютерные игры, приставки и телевизор размером на всю стену в гостиной, фигурки и мягкие игрушки, одежда, косметика, духи и тысячи мелких вещей, безделушек, разбросанных по всем комнатам так, словно Даутцен напрочь забыла о том, что иногда нужно делать в доме уборку. Расставлять все по местам. Приводить хаос к порядку. Вытирать пыль, закрывать ящики и шкафы, мыть полы. Все лежит. Все валяется. Дом словно берег на утро после сильного шторма, а Тасмин мертвый матрос. Волны выбросили ее тело к порогу Даутцен, только девушки здесь больше нет. Она где-то еще. Живет своей жизнью. Может быть в городе. Может на другом континенте. Тасмин ничего не знает о своей подруге. Она чувствует это. Вещи Даутцен причиняют боль. Ком в горле. Дыра в груди. Через нее убегает кровь. Она копится где-то внизу тела. И от этого тошно.
Наверное, это можно назвать предательством. Или изменой. Преступлением, которое ранит, как нож в спину. Глубоко. До самого сердца.
Впервые за всю свою жизнь Тасмин видит себя плохим человеком.
Она позволила себе забыть о Даутцен.
Так было проще.
Но тошнит не от этого.
Тасмин злится и не может простить. Она ненавидит себя за то, что надеялась. Верила. Мечтала о том, что подруга простит и примет ее обратно в свою жизнь. Но Даутцен здесь нет. Она где-то еще. Живет себе дальше.
Океан набегает на берег.
Он мрачный и недовольный. Он швыряет в Тасмин холодные брызги. Соленые слезы. Терпкий вкус йода. Гнев и рокот, разбившихся волн. Эхо бродит среди скал. Шепчет. Стонет. Смеется.
Тасмин греет ладони дыханием.
Она хочет увидеть в небе первые звезды. Но тьма слишком густая. Черная краска. Огромная пустота, раскинувшаяся во всю ширину этого мира. Здесь только ночь. И она будет вечно.
Кто-то ткнулся Тасмин в бедро.
Девушка улыбнулась и погладила зверя по голове.
Он взглянул на нее единственным глазом и громко сказал:
— Мяу!
— Ты похож на мумию Имхотепа.
Кот потряс лапами в бинтах и недовольно ударил хвостом по песку. Бандаж на теле перекрутился и сполз под живот. Выглядело это забавно, но улыбка Тасмин погасла. Она совсем забыла о том, что была здесь не одна. У нее есть маленький друг, которому нужна помощь и забота. Пора перестать думать только о себе.
Девушка взяла Исмата на руки и побрела в сторону дома.
Она шала медленно. Ступая аккуратно. Боялась причинить животному лишнюю боль. Кот отделался двумя сломанными и одним треснутым ребром, ранами на лапах и потерял один глаз. Был жив и недоволен. Всем и вся. От прежнего Исмата в нем осталось так мало.
Старый дом был все там же. На краю океана. Затерянный среди дюн и песка. Он слегка покосился. Из башни маяка выпали камни. Краска сползла. Кое-где выступила ржавчина и грязь. Но в целом он остался прежним. Маленьким замком с порталом в другой мир.
Тасмин положила кота на диван в гостиной и включила телевизор. Больше всего Исмат любил фантастику. Девушка оставила ему под лапами пульт, чтобы он мог переключать каналы и ушла на кухню готовить ужин.
Есть совсем не хотелось.
Хватит и чашки зеленого чаю.
Но Тасмин кого-то ждала. Уже несколько дней она живет в предчувствии беды. Это похоже на то, как Исмат точит когти о диван в гостиной. Неприятный звук. Скрежет. Будто что-то постоянно рвется или вот-вот сломается. Там. Внутри головы.
Но все было тихо.
Дом молчал.
Лишь телевизор разговаривал голосом Кира Дулли и HAL-9000:
— Открой дверь модульного отсека, Хэл.
— Извини, Дэйв. Боюсь, что я не смогу этого сделать.
Эти голоса.
Они не дают Тасмин сойти с ума.
Одиночество невыносимо. Его слишком много в этом доме.
Оно выглядит как Даутцен. Ее увлечения, вещи, привычки и запах.
В холодильнике полным-полно газировки. Кола. Лимонад. Вишня. Черника. Все сладкое и слишком шипучее. На столе ваза с конфетами и шоколадом. Белый. Черный. Молочный. Пористый. С изюмом и орехами. Ни фруктов, ни овощей. Только сладости.
— Разве в мире, где есть кола могут быть войны? Боль? Унижение? Слезы?
Тасмин пришлось съездить в город, чтобы купить хоть какие-то продукты.
Она возится у плиты весь вечер.
Боул с креветками несложный рецепт.
Киноа, листья салата, редис, помидоры черри, авокадо, чеснок, оливковое масло, перец молотый, тимьян, чабрец, соль. Лангустинов и королевских креветок достать не получилось, но подойдут и обычные. Тасмин все равно ничего не будет есть. Она ждет кого-то еще. То самое чувство. Когда каждую минуту слышится стук в дверь. Но это лишь сердце в груди. Оно бьется неровно. Ему сложно поверить. Тяжелый шар земной никогда не сдвинется с места. Так и будет висеть в
