Внутри меня зверь… - Татьяна Беляева
Через десять дней, когда погода улучшилась, начались активные приготовления к дипломатической миссии Старосты. Мои ребята собирали припасы в дорогу, проверялись сани и отдельно готовили подарки, которые наш глава должен был вручить старейшинам при встрече.
Я же в это время оттачивал свои педагогические таланты. Лично проводил и контролировал практически все занятия в школе оборотней. И за это время даже успел добиться величайшего прогресса, наш Крокодил теперь не закрывал глаза, когда хотел кого-нибудь огреть хвостом! Но самое интересное, обучение правильному использованию зубов, ещё было впереди.
Отдельное внимание я уделял провинившейся своре. Нет, не наказывал и не ругал, просто учил быть людьми. В частности, проводил минимум часовые беседы о прошлых временах, перед очагом в школьной столовой. Но эта часть наказания привела к неожиданным последствиям. К группе наказанных уже на второй вечер присоединилась почти половина учеников. А через неделю, на эти ежевечерние посиделки, приходили практически все, включая и семьи наших учеников, которые жили по соседству.
Именно такие встречи у огня и спасали меня от предвесенней меланхолии.
Провожали Старосту мы всей слободой. А мэр даже организовал небольшой импровизированный митинг с громкими политическими заявлениями о грядущем светлом будущем. Помахав вслед трём уезжающим саням рукой, я отправился заниматься делами, которых особо не было.
Весна в этом году заявила о своём скором приходе очень рано, буквально в февральские окна. Жизнь текла своим чередом и у меня появилась новая блаж, я стал часто уходить в лес. Превращался в Кота и внимательно обследовал окружающие наш город территории. Без всякой цели, просто мне стало тоскливо сидеть в городе. И вот именно в одном из таких вольных поисков меня и отыскал Заяц, по его словам мне очень срочно надо было прибыть к мэру. Он ждал, причём настолько нетерпеливо, что делал это сидя в моём слободском коттедже.
Да, новость была странная. Я быстро оказался дома, но не потому, что торопился к мэру, просто мы с Зайцем устроили игру в догонялки. Я проиграл и очень этим гордился, отличных ребят удалось вырастить!
Когда я переоделся и пришёл домой мэр начал без предисловий. Мне надо было идти в лес. Причём не только мне, но и большей части оборотней. К нам шли беженцы!
Вот оно как. Оказывается, я ещё не потерял способность удивляться. Основательно устроившись на мягком стуле и достав банку кедровых орешков в мёде, я попросил мэра рассказать всё более подробно. Вздохнув и налив себе сразу две кружки травяного отвара, мэр взял большую ложку и начал рассказывать.
Староста четыре раза, за это время, присылал гонцов из числа Зайцев, которых я отправил с ним. Передав весточки, Зайцы отбывали обратно. В этом пока для меня не было ничего нового, я был в курсе посланий Старосты. Но буквально несколько часов назад прибежали сразу два серых гонца! Глава артели посчитал сообщение слишком важным и поэтому он подстраховался. В письме сообщалось, что к общинам, около мёртвого города, из леса вышло около четырёхсот человек. Они искали новые место для поселения. Но самое важное было в том, от чего эти люди бежали. Мэр протянул мне несколько листков бумаги исписанных крупным размашистым почерком Старосты.
«Мэр, найди Кота и дай почитать ему это письмо. Дальше решайте сами. Главное не медлите, они уже идут. Скоро буду сам, мы уже начали собираться в обратный путь.
Я очень плотно пообщался с главой беженцев Степаном Петровичем, не верьте ему, врёт, как сивый мерин, вернее как шакал. Впрочем, Кот и сам всё поймёт, когда с ним встретится. Больше правды рассказали его люди. Если верить половине их истории.
Они, после эпидемии, жили большой тихой и мирной общиной. Занимались немного земледелием, но в основном пробавлялись охотой. Этому способствовал воинский склад, который оказался по соседству. Оружия и боеприпасов у них хватало.
Кстати, как проговорился один из помощников, их община обложила налогом всех окрестных фермеров, на этом рэкете и базировалось их благосостояние. Потом оружия стало меньше, время берёт своё, как, впрочем, и ржавчина с сыростью. Но община продолжала контролировать всю округу при помощи организованности и многочисленности своих охотников.
Так бы и продолжалась там налаженная жизнь, если бы не появились конкуренты. В трехстах километрах от места их проживания в своё время располагалась крупная военная база. На ней люди не только смогли пережить смутные времена, но и сохранили подобие старой цивилизации. Армейская структура власти, огнестрельное оружие и даже боевая техника на ходу! И правящее там Правительство возрождения страны (ПВС) начало подчинять себе все окрестности. Так и добрались до угодий, которыми управлял Степан.
Договориться ему с армейцами не удалось. Офицеры поставили ультиматум — подчиняйтесь, сдавайте оружие и платите налоги. Два раза в год будем приезжать и забирать положенные «по закону» продукты, раз в год будем набирать у вас новобранцев.
Кстати, с новобранцами у них вообще всё хитро устроено. Берут из разных общин, кормят, поят, дисциплинируют и обучают воинскому делу. После пяти лет службы дают земельный надел, в любой, кроме родной общине и помогают с обустройством. Даже разрешали взять в жены любую женщину из тех мест, где солдат селился. Не зависимо от того была она согласна или нет. Офицерам разрешалось иметь нескольких жён и слуг из местных в придачу.
Шикарные условия, правда, в случае военного конфликта, призывают в армию. Вот именно при помощи таких ветеранов они и держат сельские общины в подчинении, обдирая их как липку.
Охота, по законам ПВС была ограничена, для неё можно было применять только примитивные луки и приспособления. Военные боялись восстаний и это понятно.
Степан попытался сопротивляться. Его люди леса окрестные знали хорошо и когда он прогнал первый отряд, началось самое интересное. Пришла армия. Были БТРы, пара миномётов и много солдат с автоматами. Отряд Степана понёс большие потери и отступил. Окрестные фермеры отказались ему помочь, прямо заявив, что им всё равно кому оброк платить. В итоге Степан увёл всех, кто не захотел сдаваться, то есть около половины живших в его общине людей.
А вот теперь самое главное — до наших мест люди
