Вячеслав Шалыгин - Исполняющий желания

– Ты погибнешь!

– Что ты знаешь о смерти, нелюдь? – в голосе ламы послышалось высокомерие.

– Я знаю, что ты уйдешь в небытие, а мы вернемся и заберем Чинтамани! – крикнула Роксана. – Он никуда от нас не денется.

– Он черный, нелюдь! Сейчас мое Сокровище пропитано мраком, а значит, я могу уничтожить его! Мы умрем вместе! – Рудра отпустил камень, и он легко и стремительно, словно ручная бабочка, прилетел к Церингу. – Черный Кристалл – это вид смерти!

Лама поцеловал Сокровище, приложил его ко лбу, а затем, оставшись в полупоклоне, поднял над собой. И снова принялся читать мантры.

– Нет! – прошептал Дарг. – Мой Чинтамани!

– Мой Чинтамани, – уточнил расстроенный Дамир. – Я заплатил больше.

– А я потратил на поиски всю жизнь.

Золото, покрывавшее тело Церинга, плавно становилось черным. Темнело на глазах, словно его пожирала гангрена… И камень был частью этой гниющей тьмы.

– Ты оборвешь дорогу в Шамбалу! – в отчаянии крикнула Роксана, в последний раз попытавшись добраться до ламы.

Но на этот раз его хранило упругое поле.

– Он сделал выбор, – тихо произнес хван.

Церинг опустился на колени… Точнее, съехал на колени, поскольку ноги его сгнили в черную пыль.

– Он умирает и берет с собой Чинтамани!

– Он сделал выбор, – повторил хван.

«Пузырь» затрещал, грозя разойтись по всем трещинам, что добежали от «маковки» до края стенок, и Дамир повернулся к порталу:

– Бежим!

Нужно было спасаться.

Эпилог

«Дурацкая затея с переодеванием никого не обманула: я знаю и не боюсь об этом говорить, несмотря на все угрозы, которые наверняка посыплются в мой адрес, что правительство собиралось устроить полномасштабный тридцать седьмой год в отдельно взятом городе! В специально выстроенном бункере под Оперным театром были размещены подготовленные каратели, переодетые в форму НКВД! Организаторы погрома рассчитали правильно: они хотели свалить кровавое преступление на «реконструкторов», но благодаря лично мне…»

– Он ведь сам понимает, что пишет полнейшую чушь? – поинтересовался генерал Машеров, отворачиваясь от монитора, на который была выведена статья Десятника.

– Нет, не понимает, – усмехнулся Колпаков.

– То есть это – не стеб?

– Написано абсолютно серьезно.

– Не верю.

– Другие, скорее всего, понимают, что все это – бред, но кого сейчас интересует правда? Заметку уже перепечатали несколько крупных новостных сайтов.

– Будет скандал?

– Если сумеют раскрутить.

– Ну и ладно, не «Тангейзером», как говорится, единым, бурлит светская жизнь Новосибирска… – Машеров рассмеялся. – А ты еще спрашивал, для чего я заставил взять Десятника.

– Вы мне сразу все объяснили.

– В том-то и дело…

И теперь удивительная история обнаружения таинственного подвала под Оперным театром имела два объяснения: фантастическое – от крикливого блоггера, и внятное, спокойное – от полиции. Ставшее еще более внятным и спокойным после того, как эксперты – к огромному изумлению и Колпакова, и Феликса, и Зябликова и всех-всех-всех, кому довелось входить в подвал, – обнаружили другие тайные двери на поверхность. Колпакову это показалось странным, поскольку буквально за день те же самые эксперты, обнюхивавшие подземелье, ничего не обнаружили, но…

Но оспаривать выводы, тем более что тоннели действительно существовали, и в этом могли убедиться все желающие, майор не стал.

Официальная версия гласила, что группа неустановленных преступников получила доступ в секретный подвал, где устроила склад наркотиков, которые – в небольшом количестве, – отыскались в подвале одновременно с другими потайными ходами. И тут же – вот ведь удивительное совпадение! – находящийся под следствием Наскальный припомнил, что среди наркобарыг Новосибирска ходили слухи о складе в Оперном.

Слухи, как говорится, ходили, но никто ничего не знал до тех пор, пока банда не была разоблачена благодаря бдительности майора Колпакова, за что ему прямо перед пенсией объявили благодарность и пообещали чем-нибудь наградить.

И таким образом третье, единственное правильное объяснение случившегося оказалось надежно похоронено под грузом двух первых: идиотского и официального.

Никто не спрашивал о мужчине в форме офицера НКВД, которому настолько сильно требовалась свежая газета, что он вдребезги разнес киоск; никто не увязывал «дело Оперного подвала» с ограблением «Лауры», потому что свидетели отсутствовали, а все видеозаписи таинственным образом оказались испорчены; молчали спецназовцы, не сумевшие в ближнем огневом бою подстрелить хотя бы одного противника… Впрочем… Противника ли? Спецназовцы видели форму, видели, что парни из подвала сдерживали их, не позволяя приблизиться, но не стреляли на поражение. Спецназовцы видели, ничего, правда, не поняли, но догадались, что дело не столь простое, каким кажется, и ребята из странного отряда им не враги.

Много людей знали детали «третьей версии», некоторые из них: Зябликов, Колпаков и Машеров, знали ее целиком. Но никто из них не намеревался никому ничего рассказывать.

Генерал собирался в столицу, на повышение. Шустрый лейтенант получил положительную запись в личное дело и оказался у Машерова «на карандаше», как перспективный сотрудник, что же касается Колпакова…

– Отличное у тебя увольнение получилось, – улыбнулся начальник управления, глядя майору в глаза. – Такой фейерверк событий…

– Никому не пожелаешь.

– Именно. Но ты молодец – справился.

– Я старался.

– Я вижу.

Однако остаться на службе Машеров Колпакову не предложил.

– Придумал, чем займешься на пенсии?

– Только не расследованиями.

– Верится с трудом.

– Почему? – удивился майор.

– Потому что бывших сотрудников не бывает, – рассмеялся генерал. – Поверь…

– Что вы сделаете со мной? – негромко поинтересовался Макс. – Убьете?

– Вы шутите? – рассмеялся его собеседник. – Зачем?

– Ну…

Честно говоря, Воронов и сам не знал зачем. Наверное, потому что «они» всех убивают, о чем неоднократно упоминалось в тетради прадеда. «Они» – это Великие Дома. «Они» – это остатки других рас, живших некогда на Земле. «Они» – это могущественные колдуны…

– Вы меня слышите? – осведомился собеседник. И потрепал Максима за плечо: – Эй!

– Я слушаю, – кивнул молодой человек. – Слушаю.

Впрочем, нынешний его собеседник, представившийся Вазиром, был совсем не похож на могущественного представителя могущественной древней расы, а больше походил на Пифа. Не внешне, конечно же, совсем не внешне. Вазир оказался уныл, носат, черноволос, немного хамоват, назвался сотрудником Службы утилизации и при каждом удобном случае давал понять, как же ему обрыдло заниматься не пойми чем, не пойми где.