Стефан Петручо - Капитан Америка. Темные замыслы

– А Череп? Кейд хотел проверить его.

– Тоже не виден. Агент на посту не отвечает на вызовы.

– Это плохо. Я не уверен, о ком из них стоит беспокоиться, о Кейде или Черепе, но лучше пойду проверю.

Стив направился к изоляторам. Будто почувствовав его движение, запись зазвучала опять, остановив его.

– Und jetzt wird die welt sehen Kapitän Amerika sterben durch die hand der Führer!

– Хотя не думаю, что можно поворачиваться к нему спиной. Как ты думаешь, что он делает?

– Показатели энергии установились на том же уровне, как когда стержень был инертен. Непохоже, чтобы он менял свою структуру, так что твои догадки будут так же хороши, как мои.

Роджерс хотел бы, чтобы у него были хоть какие-то догадки. Робототехника часто заимствует свои схемы у природы. Первые Спящие, с которыми он столкнулся, походили на летучую мышь, человека, и, наконец, на череп. Но эти по отдельности представляли собой абстрактные формы, а собравшись вместе, не были ничем большим, чем куб с шаром в центре, стоящий на треугольниках.

– Если он ждет не меня, то, наверное, кого-то другого, какого-то сигнала. Но какого?

Ответ пришел в виде тонкого электронного писка. Он был так громок, что Роджерс не мог выявить его источник – но определенно, им были не Спящие.

Он едва расслышал предупреждение Фьюри:

– Стив! Шесть часов!

Какая-то фигура прыжками бежала к нему. Ее слишком знакомые очертания были искажены болезнью, алая кожа блестела от пота. Когда она приблизилась, визг усилился.

Череп. Он и был источником, подававшим сигнал Спящим.

Роджерс принял защитную стойку, но Черепу неинтересен был еще один раунд рукопашной. Схватившись за край поднятого щита, он перепрыгнул через Кэпа, ударил его ногой по голове и, как сумасшедший, рванулся к Спящим. Шар открылся, как глаз проснувшегося великана, показав замысловатый набор органов управления.

– Боевой доспех! – закричал Фьюри. – Это что-то вроде боевого доспеха!

– Ага, я понял! – прокричал в ответ Роджерс, встряхнувшись после пинка.

Шмидт кубарем влетел внутрь, Кэп запустил щит и ринулся следом. Щит пролетел уже полпути, когда Череп занял место за пультом и ударил по какой-то кнопке. С самого начала отверстие не было широким, а теперь сократилось как раз настолько, чтобы задержать летящий снаряд, а потом закрылось совсем.

Череп не тратил зря времени и активировал оружие Спящих. Куб и шар поднялись на основании из развернувшихся треугольников, стреляя энергетическими лучами из четырех углов куба. Они поливали огнем землю перед Роджерсом, высекая из базальта искры и оставляя на нем щербины. Не замедляемые больше работой неуклюжих программ, они двигались с огромной скоростью.

Роджерс остановился. Укрыться было негде, и он прыгнул вперед и вверх, как раз под возвращающийся щит. Схватив его в полете, он блокировал им смертоносные лучи.

Все четыре ствола сосредоточились на звезде в центре щита, действуя так мощно, что, приземлившись, ему пришлось перекатиться назад.

Во время их первой встречи Кэп много уклонялся и уворачивался от этих лучей, однако на этот раз Череп каким-то образом предугадывал его маневры. Десятки лет молниеносная боевая акробатика была самым надежным оружием нападения и защиты Суперсолдата, и ему удалось увернуться от трех лучей. А вот четвертый попал ему прямо в руку ниже правого плеча, разрезал униформу и мембрану под ней и обжег кожу и мускулы.

– Аргх!

Правая рука неожиданно отказала, и Стив, взвыв от боли, направился к единственному имеющемуся укрытию – небольшому базальтовому выступу высотой в половину его роста. Когда он скорчился за его зазубринами, голос Гитлера зазвучал опять:

– Und jetzt wird die welt sehen… тррр…

Запись выключилась и сменилась живым, но гораздо более скрипучим голосом:

– Halt die Klappe! Помалкивай! Теперь моя очередь.

Человек, который когда-то готовился стать правой рукой Гитлера, оказался тем, кто заставил его, наконец, замолчать. Только вот у Стива не было времени долго думать над иронией ситуации. Боль от ожога утихала, но принуждала его перейти от нападения к обороне. Согнувшись за колоннами, он смотрел и ждал – но недолго.

Металлический звук, который он впервые услышал на Сене, отразился эхом от стен пещеры. Щупальца из бесчисленных треугольников потянулись к его убежищу. Скоординировавшись с их движением, четыре луча снова выстрелили.

От жара базальт трескался, теряя куски дюйм за дюймом. Потом, как зубья громадной бензопилы, ударили треугольники, изжевывая то, что осталось от камня, и рассыпая горячие осколки по всем направлениям. Большинство со звоном отскочило от щита, но некоторые попали на униформу. Хотя она была сделана из жаропрочного материала, в местах, где они попали, поднялся дымок.

Еще несколько секунд, и он будет совершенно открыт. Стив попытался согнуть правую руку. Было очень больно, но, по крайней мере, кость и мускулы не пострадали. Но все же он сомневался, что рука выдержит сильное давление. Даже в простейших движениях ему придется полагаться на левую. Это означало, что щит теперь будет в раненой руке.

Роджерс не был обоеруким, как Соколиный Глаз, и предпочитал действовать правой, но ему достаточно часто приходилось использовать обе руки. Ему только хотелось, чтобы это было не прямо сейчас – в сражении с Черепом, когда на кон поставлено так много.

Исчезающее базальтовое укрытие уже светилось красным от жара. Любое движение сейчас должно быть быстрым. Сжав зубы, Стив надел ремни щита на поврежденную конечность. Сначала боль была такая же, как когда в руку попал луч, но длилась она недолго. Ремни слишком сильно сжимали распухшую руку, но теперь он хотя бы обрел способность двигаться.

И как раз вовремя.

Он вынырнул из-за крошащегося базальта, чтобы избежать сфокусированной атаки, но превратился в легкую цель. Лучи перестроились. Треугольники преследовали его. Стив прыгнул, чтобы избежать следующего залпа, потом прогнулся назад, и бритвенно-острые края просвистели в воздухе в том месте, где он только что был.

Раньше, когда Шмидт в своем высокомерии думал, что Роджерс находится в его власти, он мешкал под влиянием опьяняющей иллюзии неминуемого успеха. В его привычках было поиграть – дать жертве время передохнуть, оказать сопротивление, и в конце концов восторжествовать. Но не на этот раз. То ли он учел свои ошибки, то ли от близости собственной смерти почувствовал необходимость действовать целесообразно, но сейчас Череп не играл в кошки-мышки. Он решительно собирался убить старого врага, и для этого использовал невообразимо мощное оружие.

Не обращая внимания на пульсирующую болью руку, Роджерс сосредоточился на том, чтобы ускользать от постоянного натиска. Нужно было время, хотя бы несколько секунд, чтобы изобрести контрмеры.