Поворотный момент (СИ) - Осипов Игорь Валерьевич
— Останешься на борту. Пойдём мы с княжичем, резервная копия пилота и Потёмкин. Нам одного киборга на всякий случай хватит. А ты будь на связи, если патруль захочет что-нить спросить.
— Броня и пушки нужны? — уточнил Иван, отметив новое выражение капитана про резервную копию. Думается, это будет новым мейнстримом для шуток Петровича.
— От кого? — басовито ответил вопросом на вопрос киборг и пояснил: — Там абсолютно безопасно. Всё на сто раз вылизано и просмотрено. Если хочешь выпендриться, то возьми револьвер, но выпендриваться там тоже не перед кем. Там только вакуум.
Идущие быстро облачились в лёгкие скафандры, которые за низкую цену, оранжевый цвет и недостаточную прочность — фактически одноразовость — прозвали рыжими гондонами. Но ходить в тяжёлой боевой бороне по коридорам брошенного лайнера, охраняемого патрульным катером — действительно избыточно. Только почём зря устанешь. В одноразовом как-то сподручнее.
Пересаживаться с помощью атмосферника не было смысла, так как громадный пассажирский кор имел хорошие переходные модули. По корпусу «Синей птицы» прокатился едва слышный звук клацающих стыковочных затворов.
— Всё. Пошли, — протянул Петрович, уперев руки в боки и браво выпятив грудь рядом с Варварой Васильевной.
— Я не пойду, — вдруг тихо произнесла Нулька и села на небольшой ящик, стоящий в коридоре. — Я чай попью. Не хочу никуда.
Иван молча и очень осторожно сжал в своей упакованной в толстую перчатку ладони тонкие пальцы девушки, а когда с мягким шипением раскрылся шлюзовой отсек, молча вышел. Ведь иногда слов не надо. Иногда они лишние. И так всё понятно.
Княжич, Петрович, Потёмкин и Женек втиснулись в тесную стальную конуру и дождались, когда автоматика откачает воздух, а разница давления слегка распучит скафы. Капитан ткнул кнопку, дверь открылась, и четвёрка исследователей вышла в пространство пустующего лайнера, освещённого лишь тусклыми лимонно-жёлтыми дежурными лампами, расположенными у самого пола, да едва заметным свечением потолка, словно это окно, а за ним стоял поздний вечер.
Удивительно, но на корабле имелась гравитация. Не одно эталонное же, как на Земле, а примерно, как на Марсе — тридцать девять процентов нормы, но это этого вполне хватало для комфортного перемещения.
Иван включил фонарь и оглядел стены, ставшие под ярким лучом безукоризненно белыми, с многочисленными синими указателями.
Княжич провёл пальцами по твёрдому пластику и задрал голову, прислушиваясь по привычке к звукам, а потом засопел. Ведь откуда взяться звукам, если царит вакуум?
— На корабле до сих пор есть дух? — тихо поинтересовался Иван. Поворачиваться даже в этом облегчённом скафе неудобно, и парень задрал руку с зеркальцем на запястье. В зеркальце отразился Петрович.
— Да, княже. Думаю, оставили для удобства работы разных служб.
— Их же должно быть несколько.
Капитан пожал плечами.
— Не знаю штатного распределения. Но по идее да.
Иван вздохнул, опустил руку и медленно двинулся по короткому шлюзовому коридору, приноравливаясь к силе тяжести. Каждая смена которой заставляла осторожничать. Это словно, перед тем как нырнуть в незнакомый водоём, пробуешь пальцами ноги, насколько холодна или горяча вода, и только потом ныряешь или медленно заходишь, а то вдруг там превратишься в ледышку или сваришься. Говорят, и такое бывало. Особенно на Проционе, где вулканы выплёскивают из недр целые реки кипятка.
Через десяток шагов парень почувствовал себя увереннее и взмахнул рукой:
— Ищем служебного духа, он может что-то знать.
— Я бы пошёл к тем капсулам, — неспешно проронил Потёмкин, заставив всех остановиться и оглянуться на киборга.
— Каким? — спросил Иван.
— Тем, что воткнулись в обшивку коридоры. Это очень похоже на абордажные модули, но они слишком необычные. Я таких ни разу не видел.
— Почему не к духу? — нахмурился княжич. — Капсулы никуда не денутся, а дух очень может даже испариться.
— Я за капсулы, — повторил Потёмкин.
— Тоже мне знатоки звёздных корыт, — съязвил капитан и пояснил: — Капсулы как раз там, где штатный отсек с духами.
Петрович важно прошагал мимо княжича, а остановившись на выходе из открытого шлюзового коридора, махнул рукой.
— Пойдёмте, тыж инквизитор и тыж десантура.
Непривычно было идти едва освещёнными пустыми коридорами брошенного умирать лайнера. Ведь, несмотря на отсутствие трупов и критичных повреждений, его наверняка бросят дрейфовать в пустоте, как тот тюремный транспорт. А может быть, срежут всё самое ценное, а на борт запустят роботов-утилизаторов, которые будут долго-долго перерабатывать корпус, будто неторопливые падальщики тушу погибшего кита. В любом случае участь незавидна, и процесс уничтожения не начали лишь из-за того, что идёт расследование.
Иван двигался, следуя подсказкам компьютера и слушая своё дыхание. Луч фонаря бегал по стенкам, потолку, полу и элементам интерьера, словно призрак солнечного зайчика. Да и откуда здесь взяться живому.
Иногда попадались брошенные вещи. А Женёк, который нёс сканер, время от времени запускал его, тогда вспыхивали яркие прожекторы, а по металлу, пластику и стеклу начинали скакать разноцветные лазерные лучи, вырисовывая затейливые фигуры.
— Пришли, — раздался из наушников голос Петровича, который протяжно вздохнул. Если присмотреться и подсветить, то можно было увидеть ехидный прищур старого звёздного волка. А секунду спустя капитан махнул вглубь коридора: — Там один экспонат, здесь второй.
И Петрович пнул по двери с надписью: «Потусторонний персонал. Посторонним В». табличка была обломана, и только зная, что фраза типовая, можно смело продолжить: «ход запрещён».
— Круто-о-о, — вырвалось у княжича, когда он посветил в указанном направлении. Там виднелись те самые десантные капсулы, но если снаружи торчали их движки, то здесь они походили на раскрытые семечки фисташек, поджаренные до черноты.
Иван лёгким бегом подбежал к капсулам и стал их рассматривать. Их было две. Остальные, наверное, пробили соседний отсек.
Вблизи капсулы потеряли ощущение идеальности, но оттого стали ещё интереснее.
Створки кое-где были сколоты, подмяты и сильно поцарапаны. Металл и пластик в месте пробития вывернулись внутрь коридора то ли рваным жабо, то ли причудливым цветком, а щель пышно запенена оранжевой гермопеной. Щель была узкая, и в неё в скафандре было очень сложно протиснуться. Даже удивительно, что пираты взяли лайнер на абордаж. Их же должны были перестрелять ещё на выходе.
Внутри виднелись только кресла из армированного пенопласта, ремни безопасности и два блестящих гидравлических поршня, раскрывших створки после жёсткого вклинивания в корпус лайнера. А без гидравлики никак — даже хрупкое пассажирское судно имеет некий запас прочности, и дверки просто-напросто заклинит.
В остальном — полнейшая аскетичность и минимализм, достойные жившего в бочке Диогена, даже вместо лампы — дешёвая, прилепленная к потолку липкой лентой полоска светодиодов.
— Ты на таких же десантировался? — произнёс Иван, обращаясь к Потёмкину.
Тот неспешно подошёл к парню и потрогал край открытой створки.
— Нет, княже. Для простых людей перегрузки слишком велики. Человека, даже киборга с живым мозгом подобное десантирование просто убьёт. А для роботов применяются другие доставщики. Но роботы очень уязвимы перед электромагнитным импульсом.
— Странно, — произнёс княжич и потрогал дырку от пули на стене. Дырка была тоже запенена, но это не избавляет от факта протекавшего здесь боя.
Потёмкин вздохнул, наклонился, заглядывая внутрь капсулы.
— Да, странно. В силу анатомии абордажные капсулы вполне успешно применяют эксены. Помнится, они так захватили наш крейсер в боях за Плеяды.
— Думаешь, это чужие?
— Нет. Это точно не чужие. У нас в учебке была трофейная капсула, она совершенно другая. А ещё так десантируется спецназ опричнины, но там тоже сложности, так как нужен опытный дух, умеющий давить инерцию. Но это как балансировать на лезвии ножа, чуть накосячил, и либо бо́шки всмятку, либо изломанные тушки после отжима в стиралке. В общем, не знаю, — подытожил киборг и тоже потрогал пулевые отверстия на стенах коридора.
