Изгнанники Зеннона - Алина Брюс
Я вспомнила, как кидаю камень и как он отлетает от щита, и повернулась в ту сторону.
Сердце у меня упало.
Щит освещал неширокую дорожку из голубиного камня возле дома, но за ней всё тонуло в чернильных сумерках. Игния нигде видно не было. Я упала на колени и лихорадочно начала шарить вокруг в поисках камня.
Тени завывали всё ближе, и я вдруг поняла, что большая их часть движется с севера, со стороны Черного леса, и что они уже у моста.
Я отползала от щита всё дальше и, наполовину ослепнув от страха, дрожащими руками перебирала голубиные камни. Будь у меня дар, я бы почувствовала, где игний. По чувствовала бы его зов. Но дара у меня не было. А Кинна позвать я не успевала.
Темнота надвинулась на меня, и я почти перестала что-либо различать. Выдохнув, я закрыла бесполезные глаза. Сотни раз я держала игний в руке, надеясь его пробудить. Я знаю, каков он на ощупь.
Серра, прошу, помоги.
До крови закусив губу, я стала проводить раскрытыми ладонями по голубиным камням, сосредоточив все мысли на маленьком гладком камешке.
Тени пронзительно вскричали у самых ворот.
И тут, когда я почти отчаялась, правый мизинец коснулся чего-то округлого, гладкого. Мне не надо было его видеть, я знала, что это игний. Схватив камень, я вскочила и ринулась в сторону сарая.
За моей спиной, исходя криком, приближались Тени.
Не чувствуя ног, задыхаясь, я ввалилась в сарай, едва не столкнувшись в дверях с Кинном. Не говоря ни слова, я сунула ему в руку игний. Кинн тут же развернулся и бросился к остальным камням. Из последних сил я захлопнула за собой дверь, сделала от нее пару шагов и, осев на пол, с хрипом выдохнула:
– Они здесь.
Крики раздались прямо у порога, и тут дверной проем осветился, выделив темный прямоугольник двери, – снаружи загорелся щит. Разъяренные Тени взвыли, как волки, у которых отобрали добычу.
У меня в груди и боку саднило от бега, мокрая одежда противно липла к коже, но я улыбнулась, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы.
Кинн медленно обернулся. Его лицо с синяками и ссадинами выглядело таким потрясенным, что он казался беззащитным, как ребенок.
Я оперлась спиной о ближайший ящик, выдохнула и позволила себе немного расслабиться.
– А теперь расскажи, как ты оказался вместе с Волками.
Глава 13
Вместо ответа Кинн оглушительно чихнул. Вытирая нос рукой, он немного гнусаво заметил:
– Сначала надо переодеться, а то простудимся.
Только после его слов я заметила, что меня бьет мелкая дрожь от холода и нервного перенапряжения. Переодеться бы не помешало, но во что?
Я огляделась. В сарае не было ничего даже отдаленно похожего на одежду, разве что попробовать облачиться в корзины. От этой мысли мне стало одновременно неловко и смешно, и я фыркнула.
Кинн вопросительно поднял брови. Я кивнула на плетенки, кучей сваленные в ближайшем углу.
– Предлагаешь вот это надеть?
Представив корзину, надетую на меня вверх дном вместо юбки, я не удержалась от смеха.
– На самом деле я имел в виду что-то менее… экзотичное. – Уголки губ Кинна тоже поползли вверх. – Где-то здесь были мешки из-под зерна.
На пару секунд мы уставились друг на друга, а потом, не сговариваясь, зашлись в истеричном хохоте, да так, что слезы брызнули из глаз. У меня уже заныли мышцы живота, но я никак не могла остановиться – меня согревал и подталкивал смех Кинна, который я услышала впервые в жизни. И его смех мне безумно понравился.
Тени что есть силы бушевали снаружи, но я не обращала на них внимания – смех будто укрыл меня теплым коконом.
Еще улыбаясь, Кинн наконец поднялся и очень осторожно обошел вокруг, хотя в осторожности не было нужды: иррит, камень удержания, не давал остальным сдвинуться с места, пока горел щит. Из одной тачки, грустно лежащей без колес, Кинн достал целую охапку огромных мешков. Прежде чем я успела спросить, как именно предполагается их надеть, он вытащил из внутреннего кармана куртки складной нож.
– Пришлось позаимствовать у Волков. Арганитовое лезвие. Вода ему не страшна.
При виде ножа я тут же вспомнила про его рану и спросила:
– Как твоя рука?
– Могло быть хуже. Не бери в голову, заживет.
Решительно отказавшись от моей помощи, Кинн частично вспорол дно двух мешков, а сбоку проделал отверстия для рук. И тут у меня возник вопрос, от которого к щекам прилила кровь:
– А… как мы переоденемся?
Кинн, взяв в руки еще пару мешков, кивнул куда-то влево:
– Там есть дверь. Проверим. И ты, если что, сможешь пойти туда.
Неловко встав на ноги, я разглядела дверной проем за ящиками, составленными у стены. Закончив с мешками, Кинн сдвинул ящики в сторону.
Рассохшаяся дверь открылась с трудом, явив неясный полумрак, но, когда Кинн пробудил люминарий на стене, тот осветил нагромождение садового инвентаря. Картина была довольно унылой, но по крайней мере мышами не пахло – они вызывали у меня зудящее отвращение.
Забрав получившуюся «одежду», я вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Тени вопили надрывно и без остановки, но близость Кинна меня успокаивала.
Положив мешки на какой-то плетеный короб, я первым делом сняла хлюпающие ботинки и промокшие носки. Моим ледяным ногам деревянный пол показался даже теплым. Куртку удалось снять не сразу – холодные пальцы плохо справлялись с пуговицами. Я повесила ее на выступающую перекладину, и на пол мерно закапало. В одной рубашке я тут же покрылась мурашками, а при мысли, что Кинн совсем рядом, за незапертой дверью, и что мне нужно полностью раздеться, в животе у меня затрепетало. Чутко прислушиваясь к шагам за дверью, я выдохнула и, стараясь ни о чем не думать, сняла рубашку и легкий полукорсет. Бросив одежду на ту же перекладину, я мигом натянула через голову мешок. Ткань была грубой, с запахом зерна и пыли, но ширины мешка с запасом хватило, чтобы пролезли плечи и грудь, а длина доходила до колен. Затем как можно быстрее я стянула штаны и короткие панталоны.
Второй мешок был короче, и я не сразу разобралась, что
