Наследник шипов (СИ) - Атякин Денис

— Хорошо. И как твое имя?

— А кто спрашивает? — вопросом на вопрос ответил староста.

— Лэйновский выблядок, — сказал я и мерзко захохотал. Решил, что оставлю этого старикашку в живых. Он пригодится и сыграет еще свою роль. — Уходите, и останетесь живы.

Староста засмеялся. Весело и задорно, только глаза остались серьезными и цепко наблюдали за мной. Отсмеявшись, старик сказал:

— И этот ребенок вздумал угрожать нам?! А, мужики?

— Этот ребенок раздавит вас как мандавошек, — из–за спины донесся знакомый бас. — А потом скормит ваши трупы вашим же псам.

Загудел воздух от раскручиваемого молота. По выражению лиц крестьян я понял, что Рев подоспел не один. Обернулся и увидел рядом с ним Гока, Жгута и Топляка. За их спинами маячили еще несколько мечников.

— Я последний раз предлагаю вам уйти, — растягивая слова, сказал я.

— Пососи мой старый хрен, — прорычал староста и рявкнул приказ: — Вперед, мужики!

Крестьяне взревели и бросились в атаку.

Идиоты.

Техника «Глубокий порез», а следом за ней «Таранный удар» сорвались с моего меча и уничтожили разом около десятка деревенских. Взревел Гиллан и, вращая молотом, врезался в толпу крестьян. Он так же активно использовал техники, оголовок его страшного оружия сверкал золотистыми молниями, и с каждым ударом к ночному небу взмывали крики боли и ужаса.

Следом за гигантом в толпу врезались Йен, Гок и Жгут. Лучшие мечники моего отряда за пару ударов сердца выкосили первый ряд беспорядочного строя крестьян и ринулись дальше. А я услышал за своей спиной рев десятка глоток Шипов. Они быстро проскочили мимо и набросились на противников. Засверкали техники, зазвенела сталь, заголосили умирающие крестьяне.

Я их предупреждал, но они сами выбрали свою участь, так что моей вины в этом нет. Все честно.

За спиной разгоралось зарево пожаров. Голосили люди, орал скот, плакали дети. Я обернулся и залюбовался тем, как пламя с треском пожирает умирающий мирок.

Эта деревушка — разменная монета, и таких на моем пути будет еще много. Вот только… мне плевать. Это не мое дело. Пусть теперь папаша разбирается с пожарами. Это ж его люди напали первыми и объявили войну клану Бриглз. Во всяком случае, стяг с эмблемой клана Лэйн теперь развевается на земле Бриглзов.

Я весело усмехнулся и осмотрелся. Деревня полыхала. Шипы с огоньком грабили крестьян! Остальные мои головорезы добивали ополченцев. У тех не было ни единого шанса, хотя численное превосходство и было изначально на стороне деревенских. Вся разница была в том, что Шипы — воины, и все что они умеют, это убивать.

Схватка превратилась в настоящую бойню и быстро подошла к концу. Я даже не успел поучаствовать и насладиться процессом. Наблюдал и поглощал энергию. Когда всего несколько крестьян остались в живых, я остановил резню и приказал Шипам скрутить противников. Те быстро исполнили мою волю.

Я подошел ближе и осмотрел пленных. Меня никто не заинтересовал, кроме старосты и его сына. Не удивительно, что они выжили.

— Этих двух не убивать! — приказал я. — От остальных избавьтесь.

Крестьяне заголосили, задергались, но Шипы были неумолимы. Перерезали им глотки, оставив в живых только старосту и его сына.

— Я предлагал тебе уйти, — сказал я. — Но ты не согласился. Посмотри теперь, чего ты добился: все твои люди мертвы. Мужчины, старики, дети. Женщин мы заберем себе, как и все ценное

Сын старосты дернулся от моих последних слов как от удара и кинул затравленный взгляд на дом. Я посмотрел в ту же сторону и улыбнулся самой гнусной улыбкой, на которую только был способен.

— Жгут, Гок, — окрикнул я бойцов, — проверьте дом старосты. Всех, кто там есть, тащите сюда.

— Твари! — вскрикнул сын старосты и задергался, но мои головорезы крепко держали его. — Нет!

— Ну, может, хотя бы ты назовешь свое имя? — спросил я парня, подошел к нему поближе и уселся рядом.

— Ублюдок… — прорычал сын старосты.

— Да, видимо твой папаша не очень–то тебя любит, раз назвал тебя так.

Гиллан и Дарэл засмеялись, а вот крестьянам было не до шуток. Парень скривился как от боли, а староста злобно сплюнул мне под ноги. Я не расстроился. Тут и так было грязно, и лишний плевок ничего не изменит.

— Ну, так что, — не унимался я. — Скажешь мне свое имя? Назовись, и я обещаю оставить тебя в живых. И твоего отца — тоже. Скажи мне только имя.

Парень, как и его отец, молчал.

Внезапно из дома старосты послышались истошные вопли и возбужденный смех Шипов. Я перевел взгляд на сына старосты и, заметив, как тот изменился в лице, спросил:

— Сестра?

Парень уставился на меня ненавидящим взглядом, и в этот момент я все понял. С улыбкой протянул:

— Значит, жена!

Вопли усилились, и на крыльцо выскочили мои головорезы. Выволокли наружу молодую женщину, и Жгут крикнул:

— Эй, Шип, посмотри какую красотку мы нашли. Сейчас развлечемся на славу.

Боец схватил ее за талию и запустил руку под платье. Женщина закричала, попыталась вырваться.

— Подожди, — остановил Жгута Дарэл. — Первая очередь за командиром! Пусть Шип сначала попробует ее.

Жгут расплылся в улыбке, подхватил стройную женщину, закинул на плечо и двинулся ко мне.

Староста и его сын не сводили с меня ненавистных и удивленных взглядов.

— А ты вообще хоть раз был с женщиной? — обратился ко мне Дарэл.

Я отрицательно покачал головой.

— Завидую тебе, командир, — сказал подошедший Жгут и бросил женщину на землю — По–хорошему. Эх, где моя молодость?!

— Балт… Балт! — заскулила женщина и поползла к своему мужу.

Гок наступил на нее, придавил к земле и приказал:

— Лежать, сука!

— Эйна! — парень дернулся и потянулся к жене, но тут же получил мощный удар по лицу от одного из Шипов.

— Трахни ее как следует! — сказал Гок и усмехнулся. — Пора становиться мужчиной, Шип.

Девушка заплакала, задергалась и снова попыталась вырваться, но не смогла справиться.

Я кивнул, посмотрел на светлеющее небо и зашагал к Эйне. Прямо на ходу скользнул к средоточию Воли и потянул накопленную серебристую энергию. Выплеснул наружу совсем чуть–чуть и воздействовал необычным образом. Ничего никому не внушал, просто решил проверить, кто есть кто на самом деле, и какая истинная личина скрывается в этих людях.

Эйна напряглась и слегка выгнулась, а Балт с ужасом уставился на жену и не мог отвести от нее взгляд.

Я скинул с себя штаны, задрал платье на женщине, подтянул ее к себе и рывком вошел в Эйну. Дернулся от боли и замер, а женщина вскрикнула и тихо заплакала. Я обхватил ее за бедра, усилил давление Волей и плавно задвигался. Начал ласкать ее груди. С каждым разом я все усиливал напор, ускорял темп и выплескивал Волю наружу.

Эйна перестала кричать.

Бросил взгляд на старосту. Тот сидел на земле и не мог пошевелиться, а его сын, не переставая, смотрел на жену и не мог отвести взгляд.

Я почувствовал, что Эйна начала течь. Обильно. Ее дырочка стала горячей и затрепетала. Женщина перестала дергаться и сопротивляться, а я, воспользовавшись моментом, ускорился. И мне это очень понравилось.

Волна удовольствия разлилась по всему телу, а за ней пришел и гнев. Перерос в ярость. Я почувствовал горячую, податливую плоть, которой было плевать на все кроме того же удовольствия, что испытывал и я.

Почувствовал, что зверею и начал просто вбивать член в Эйну со всей силой, на которую был способен. Женщина вскрикнула, выгнулась и сама задвигалась в такт моим движениям. Я усилил давление Волей, и Эйна закричала. Теперь уже от разгорающейся в ней похоти.

Хорошо! Если эта сука хочет жестче, будет ей жестче.

Я усилил напор, вложил в движения всю силу и страсть, на которую был способен. Начал активнее ласкать женщину. А шипы, мгновенно впившиеся в сердце и царапнувшие нутро, помогли в этом. Я трахал Эйну так, как никто и никогда ее не трахал. Понял это по ее стону. А еще по тому, как обильно она текла в этот момент. И ей было плевать, что ее насилуют. Она хотела этого, она любила трахаться, обожала жесткий секс. Это я тоже чувствовал в ней. Ее истина.