Я стираю свою тень 9 - Сергей Анатольевич Панченко
Меня одолели серьёзные сомнения — идти дальше, пытаясь не провоцировать тысячника, или же остаться здесь и палить во все стороны в надежде, что отец примет мой сигнал и подаст свой. Соблазнительнее было остаться, но я знал, что синий луч от выстрела магнитной винтовки с такого расстояния разглядеть не получится.
Вынул из каски камень, помыл его от грязи и положил в рот. Надо было идти. Преодолеть ещё километр, когда своими глазами можно будет видеть странные здания посёлка. Только бы отца не успели разобрать на запчасти. Эти мысли придали мне решительности. Я смело направился вперёд, перестроив навигатор на ближайший початок.
По дороге попался куст с теми самыми ягодами, делающими человека овощем. Я сорвал пять штук и убрал в карман разгрузки. Часто обращался к собственным мыслям, вернее, к культивируемой в голове пустоте. Любое их появление я считал опасностью и потому сразу гнал от себя. Получалось неплохо. Единственное, на что я обращал пристальное внимание, — это дыхание. Вдох — прочувствовал момент, как воздух касается слизистой носа и уходит в лёгкие, выдох — то же самое, но в обратную сторону. При этом никакие другие мысли у меня в голове не должны были возникать. Но они упорно лезли, как фашисты на стены Брестской крепости. Я сбивал их и слушал только дыхание.
Над головой пронеслась тень, окатив меня сонмищем суицидальных желаний. Они были топорны, и я даже не дёрнулся, чтобы броситься их исполнять. Поразительно, но мозг довольно быстро приспосабливался к чужому ментальному воздействию. Стоило попасться на крючок тысячнику, как тыквоголовые сразу стали восприниматься грубыми ремесленниками, чьи мысли легко отделить от своих. Не следовало, конечно, их недооценивать. Пронёсшийся над головой евнух вполне мог работать по площадям, не чувствуя моего присутствия, потому и сигнал получился рассеянный.
Я затих, усилив концентрацию на медитативных упражнениях. Только вдох и выдох, остального не существовало. Даже меня не существовало, а потому не было возможности взять на абордаж то, чего нет.
Подобное мироощущение не было стабильным. В голову всё равно пробирались мысли. В основном связанные с семьёй, иногда воспоминания прошлого, когда я не был женат. Сейчас, стоя на этой планете, мне казалось, что тот я вовсе не я, а другой человек, воспоминания которого записались мне. Мы были настолько разными и непохожими, что совсем не хотелось вспоминать себя того, слабого, малодушного и одинокого.
— Ты станешь ещё лучше, — раздался в голове голос.
Я вздрогнул, очнулся и обнаружил себя радостно топающим в направлении посёлка. Замер, проговаривая про себя проклятия, и снова начал слушать собственное дыхание. Вдох и выдох, вдох и выдох, больше ничего. Меня снова филигранно перехватили. Все мысли, возникшие в голове, принадлежали мне. Там не было ничего побуждающего к самоубийству, и если бы не голос, я бы сейчас так и нёсся вприпрыжку в расставленную ловушку.
Надо было найти поблизости провал и наковырять в нём защитных минералов, чтобы усилить защитное поле вокруг головы. Этим я и занялся. Благодаря радару вскоре нашёл один. Не обычный круглый, а вытянутый, эллипсовидной формы. Добрался до него одновременно с пролетевшим над головой евнухом. На этот раз он учуял меня из-за того, что я расслабился раньше времени. Решил, что уже в безопасности и распустил мозги. Ретранслятор повелевал мне бросить всё и скорее бежать куда-то, где меня ожидало нечто важное. Не ответив себе на вопрос, что именно меня ждало, я отбился от атаки. Срубил лиану и нырнул в провал.
В нём было шумно. С одной стороны провала падал подземный водопад, заполняя грохотом всё внутреннее пространство. Сигналы от евнуха на глубине в несколько метров почти не достигали меня. Я слышал только обрывки мыслей и даже не обращал на них внимания. Сам при этом думал, как обычно, о чём хотел. Фонарь вырвал из темноты привычного цвета минералы, поглощающие или отражающие ментальные волны. По плотности они напоминали кремний, хорошо ломались, но без острых краёв.
Набрал полный карман разгрузки, в котором до этого находилась бутылка воды, и выбрался наружу. Набил под сетку камней, сколько влезло, остальное оставил на случай потери. Сверился с приборами. До маркера-здания оставалось чуть больше километра. По сути, уже можно было пренебречь погрешностями и остановиться, тем более что место было довольно удачное, с ямой поблизости, в которую можно было юркнуть в случае опасности.
Я надумал остаться, но чтобы понять, видны ли дома невооружённым глазом, решил взобраться на дерево. С силовыми модификациями процесс не занял большого количества времени. Увидел вдалеке несколько одинаковых домов без всякой оптики. Приложился к прицелу винтовки и разглядел в подробностях. Дома больше не напоминали початки, скорее, какие-то грибы типа трюфелей — цветом и сморщенной текстурой стен. В окнах мелькали люди, и это настраивало на позитивный лад. Я был уверен, что среди них есть и мой отец, который ждёт, когда за ним прилетит спасательная команда.
Евнухи как будто ждали меня. Сразу две тени накрыли крону дерева. Я прижался к стволу и посмотрел вверх. Огромный глаз на брюхе плывущего по воздуху существа пристально и даже изучающе смотрел на меня. Тот, чьи мысли транслировал евнух, не только чувствовал моё присутствие, но и видел меня воочию.
Теперь не было никакого смысла играть в обман или заниматься медитацией. Борясь с желанием прыгнуть вниз, я поднял винтовку и выстрелил с одной руки. Синяя полоса прошила глазастую тварь насквозь, подняв над ней грязное облако разорванной плоти и крови. Существо сложило кожистые перепонки и безвольно понеслось к земле. Оно упало в ста метрах от меня, наполнив лес треском ломающихся ветвей.
Что ж, не стоило недооценивать меня, надеясь, что всё пойдёт по привычному плану. Плазмоиды надолго запомнят наш визит и в следующий раз начнут задумываться, стоит красть людей или нет. К чести интеллекта их биологических работников, они быстро учились. Не стали рисковать вторым евнухом, пустив его низко над деревьями и не позволяя приближаться ко мне. Я чувствовал по суматохе в голове, что он рядом, пытается достать меня, навязать чужую волю, но тщетно. Мои мысли принадлежали только мне, а чужие отскакивали, как горох от стены.
Конечно, это была больше не моя заслуга, а минералов на каске и во рту. Чтобы заставить евнуха улететь, я поддался его воле и сделал вид, что спрыгнул с дерева. Натурально представил, как лечу вниз, аж в носу защекотало,
