Меч и ручка - Рэйчел Кейн

– Сэр, – сказал один из солдат, когда они догнали спешно шагающего Томаса. – Мы бы предпочли, чтобы вы воспользовались каретой. Мы вызовем.

– Поторопитесь, – сказал Томас, не останавливаясь. Просто стоять и ждать он бы не вынес, только не сейчас.

Прошло всего несколько секунд, прежде чем к Томасу подъехала карета, и он забрался в салон, не дожидаясь, когда та полностью затормозит.

– В кузницу руководительницы отдела Артифекс, – сказал Томас. – Вы знаете, где это?

– Да, сэр, – сказала водитель. На ней был традиционный никаб [5], полностью скрывающий ее лицо, на котором была только одна прорезь, в которой виднелись ее темные глаза. – Я быстро доставлю вас на место.

Когда Томас сел, двое его охранников пристроились с обеих сторон. Оказалось тесно.

– Извините, сэр, – сказал тот, что уселся справа от Томаса. – Нам приказано быть рядом с вами.

– Хорошо, – сказал Томас. – Не толкайте меня под локоть.

Он уже делал пометки в своем Кодексе, когда говорил, и запросил три справочные книги, чтобы уточнить свои предположения, пока чертил дизайн новой детали. Расчеты полностью завладели мыслями Томаса, поэтому каково же было его удивление, когда он поднял глаза и понял, что не узнает улицу, по которой они едут.

– Водитель? Куда вы направляетесь?

Ответа не последовало. Томас поднялся и постучал по потолку.

Находящийся справа от него солдат вдруг вытащил пистолет и приставил дулом к боку Томаса. Секунду спустя другой пистолет оказался прижат к левому боку.

– Мишень из тебя очень крупная, – сказал один из солдат. – На твоем месте я был бы очень осторожен, профессор Шрайбер.

Томас замер.

– У меня правда нет времени на ваши делишки. Мне нужно попасть в кузницу. Почему лорд-командующий решил помешать мне… – Он умолк, когда от следующей мрачной мысли у него свело желудок. – Вы не библиотечные солдаты.

– Сообразительный мальчик, – сказал тот, что слева. – Сядь на место, умник.

– Чего вы хотите?

С замиранием сердца Томас понял, что водитель, должно быть, тоже была в этом замешана; карета все еще грохотала, несясь на большой скорости. Везла его… куда?

– Тебя, – сказал солдат. – И я бы предпочел тебя видеть живым, но если это невозможно, то и альтернативный вариант подойдет. Мы поняли друг друга?

– Вы предельно ясно изъясняетесь. На кого вы работаете? Не на архивариуса, это уж точно.

– Не на того, кого ты называешь архивариусом. – На губах говорившего мужчины заиграла жестокая улыбка. Униформа делала его неузнаваемым, но Томас запомнил его лицо: длинное, узкое, бледное. Форма лица напоминала лисью морду с умными темными глазами и очень темными волосами. Акцент наталкивал на мысли о России или же на одну из близких к ней славянских стран; точно сказать было трудно, поскольку мужчина говорил на александрийском греческом. – Веди себя послушно и будешь жить, профессор. Нам предстоит долгое путешествие.

– У меня нет времени на ваши игры, – сказал Томас. – Пожалуйста, не заставляйте меня убить вас обоих.

Двое солдат переглянулись и рассмеялись:

– Профессор. Не будьте дураком.

«Нужно действовать быстро», – сказал себе Томас. Он продумал каждый свой шаг, прежде чем начать действовать, точно так же, как он проектировал сложные механизмы: это, потом это, потом это, и к тому времени, как его руки пришли в движение, он уже был в конце уравнения, в котором два самозванца, вырядившиеся в солдат, лежали без сознания или даже без признаков жизни.

Но люди не машины, а расчеты не были гарантией успеха, и Томас не предвидел, что мужчины смогут так резко отреагировать. Не предвидел он и мгновенной агонии, пронзившей его тело, шока, подобного удару молнии, который оставил его совершенно инертным и беспомощным. «Двигайся», – умолял он себя; мозг лишь вяло сообщал в ответ, что не может. В первый ужасный миг Томас подумал, что в него выстрелили и он умирает… но нет.

В него выпустили две солдатские оглушающие пули.

Мужчины не теряли времени даром. Один из них достал наручники и защелкнул на безвольных запястьях Томаса. Наручники натянулись, как змеи, душащие руки Томаса, и, когда мужчина проверил, хорошо ли они сидят, Томас заметил, как блеснуло золото с эмблемой Великой библиотеки. Казалось, будто эмблема впаяна в кожу мужчины на внутренней стороне предплечья. Томас никогда не видел подобного прежде и, несмотря на панику и беспомощность, не мог не задаться вопросом, что это такое. Это явно была некая печать, которую невозможно удалить. Клятва пожизненной службы, как золотой браслет, но… не браслет.

– Никаких игр, профессор, – сказал солдат. – В следующий раз мы применим смертельный прием. Я позволю тебе один бунт. Но не два.

Томас не мог говорить. Едва мог дышать от непрекращающихся приступов агонии, сводивших судорогой все мышцы. Весь его вес и сила ничего не значили; его схватили так же легко, как кролика в мешке. «Думай», – приказал он себе. Только это он и мог сейчас сделать… Но даже когда боль утихла, он осознал, что любое движение рук приводит к тому, что наручники лишь сильнее вонзаются в кожу. И похоже, у них были зубы, потому что когда Томас попытался сесть и пошевелить руками, то почувствовал острую, жгучую боль под металлическими удавками. Томас поморщился.

– Чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее эти наручники впиваются, – сказал другой солдат. Это был высокий смуглый мужчина с блестящими темными волосами и умными глазами, в которых не было ни капли сочувствия. – Я видел, как они вскрывают вены. Не самая приятная смерть, профессор. Расслабься, и тогда не навредишь себе.

– Кто вы такие? – Томас с трудом узнал свой собственный голос; тот прозвучал как низкое рычание, но в то же время казался уязвимым. Слабым. – Не библиотечные солдаты, хотя и носите их одежду. – Когда оба проигнорировали вопрос, Томас попытался еще раз: – Зачем я вам?

– Хватит задавать вопросы. Откроешь рот еще раз, и я закрою его электрошоком. Будет обидно, если ты откусишь себе язык.

Томас жалел, что не может спросить у Джесса, что это за солдаты такие, которые имеют доступ к армейскому обмундированию, а также носят символ Великой библиотеки, выгравированный на коже. Томас отчаянно желал, чтобы Джесс сейчас был с ним, и по другим причинам; у друга был дар выпутываться из сложных ситуаций. У Томаса такого дара не имелось. Он был крупным, мощным и порой удачливым, но прямо сейчас он оказался в ловушке, как загнанный в клетку бык. «Так о чем бы думал сейчас Джесс?» Не о прямом нападении, это уж точно. И когда Томас закрыл глаза, то почти услышал, как друг шепчет: «Используй свои преимущества». Но какие преимущества