Безжалостный король фейри - Лея Стоун
Листья и грязь закружились маленьким вихрем у его ног, пока я продолжала удерживать его на весу. Я знала, что он обладает огромной силой земли и дождя и, вероятно, мог бы поглотить меня целиком, но не раньше, чем я лишу его легкие воздуха.
Казалось, он тоже обдумывал это.
Мама Ширы бросилась к мужу.
– Мы с тобой! Мэделин, посмотри на меня! – скомандовала она. Я знала эту семью с самого детства. То, как она произнесла мое имя, напомнило мне о том времени, когда я была малюткой.
Я посмотрела на нее и увидела сострадание в ее взгляде.
– Раскол королевства был ошибкой. И сама мысль о том, что королева Найтфолла оставит нас в покое. Мы просто пытались защитить наших близких. Но это была ошибка, и мы с тобой. Так ведь, Барретт? – Она взглянула на своего мужа.
Он вздохнул, ветер закружился вокруг него, и его волосы разметались по лицу.
– Мы с тобой, – смиренно произнес он.
Я ослабила ветер, удерживающий его, и он упал на ноги.
– С нами также драконий народ и эльфы. Это правильное решение. Выступим единой силой против Зафиры, – заявила я им.
Затем взгляды всех присутствующих на лужайке обратились к очень большому дракону позади меня и к Пайпер, которая стояла рядом с ним. Словно соглашаясь, он выдохнул дым и топнул большой чешуйчатой ногой.
– И к слову, король Зимы – хороший человек, которого я люблю и за которого выйду замуж, – добавила я. Кажется, это заявление их не шибко обрадовало, но мне было все равно. – Готовьте свою армию и отправляйтесь в Зиму. Я замкну шествие Летнего двора.
Шира посмотрела на меня широко раскрытыми глазами:
– Ты убила Марселя и все же думаешь, что Летний двор последует за тобой?
Технически я не убивала Марселя, но я не собиралась вдаваться в подробности прямо сейчас.
– Лучше бы им так поступить. – Вот и все, что я ответила, прежде чем подойти к Дрэ и вместе с Пайпер взвалить ему на спину седельную корзину.
Барретт начал выкрикивать приказы своим людям по подготовке к войне, затем король драконов оттолкнулся от земли.
Один двор сдался, оставался еще один. Нельзя терять времени.
– Я хочу стать тобой, когда вырасту, – сказала Пайпер и прижалась ко мне. Тогда я рассмеялась, благодаря Создателя за то, что у меня есть в ее лице опора в эти смутные времена.
Мы получше устроились в седле и перекусили сушеным мясом и фруктами. В такое время кусок в горло не лез, но мне нужно было набраться сил для предстоящей битвы. Король Вальдрен был чрезвычайно быстрым и умелым летчиком. Я смогу вернуться в Зимний двор и буду готова помочь в войне через несколько часов.
Я просто молилась Создателю, чтобы Летний двор было так же легко убедить, потому что, нравилось им это или нет, мы уже ступили на тропу войны.
Когда мы добрались до Лета, я с облегчением заметила большое скопление людей перед Летним дворцом. Люди друг за другом входили в зал заседаний сбоку от главного здания. Король Вальдрен приземлился в том же саду, где я впервые поцеловала Люсьена, но на этот раз, когда я спешилась, он начал принимать человеческий облик. Я отвернулась, предоставляя ему уединение, поскольку знала, что перевоплощение не предполагает сохранения одежды. Его решение принять человеческий облик говорило о том, что он хочет сопровождать меня, поэтому я терпеливо ждала, пока он проскользнул в гостевой домик и вернулся оттуда в одежде, которая была ему коротковата.
– У меня плохое предчувствие, и я пообещал Люсьену, что буду оберегать тебя, – объяснил он мне. Подойдя к седлу, он сунул руку в сумку и достал свой меч.
С его стороны очень благородно было задуматься о моей защите, поэтому я не стала тратить время на то, чтобы сыпать нравоучениями о том, что я и сама способна выбить весь воздух из легких любого.
– Спасибо, – сказала я, и мы все вместе, включая Пайпер, направились к залу собраний, откуда доносились бормотание и возгласы, которые были слышны уже отсюда.
Я взглянула на короля Вальдрена, и он кивнул. Похоже, его предчувствия об этом месте были верны. Их лидер мертв. В последний раз, когда они меня видели, в меня стреляли из лука, а теперь я собираюсь ворваться и заставить их всех отправиться на войну.
Создатель, дай мне сил.
Благодаря огромной толпе собравшихся мы незаметно проскользнули в заднюю часть зала заседаний.
– Мы должны выступить на Зимний двор и сжечь короля заживо! – воскликнул кто-то.
По моим рукам побежали мурашки от такого очевидного факта государственной измены. Я внимательно посмотрела на приподнятую сцену и увидела единственного мужчину, на самом деле юнца, которому было не больше шестнадцати зим. Он стоял прямо, слушая, как его люди выкрикивают то, что, по их мнению, он должен был сделать.
Принц Матео.
Марсель всегда завидовал своему младшему брату. Ходили слухи, что он был настолько силен, что мог силой мысли поджечь человека, поэтому было очевидно, почему Марсель отослал его на перевоспитание.
Я была рада видеть, что Берди смогла вытащить его оттуда, где бы он ни был.
– Угомонитесь! – кричал Матео своему народу.
Но это лишь сильнее их раззадоривало. Я заметила панику в его взгляде. Возможно, в его жилах и текла королевская кровь, а сам он обладал огромной силой, но он не был прирожденным лидером, и никто не обучал его этому.
– Позволите поднять вас на сцену? – прошептал мне на ухо король Вальдрен.
Идеально.
– Добро, – ответила я ему.
Следующее, что я помню, – как гигантские руки короля драконов обхватили мои бедра, и он поднял меня, пронес через три ряда людей и поднял на сцену.
Я встала, разглаживая юбку, и люди притихли.
Следом на сцену запрыгнул и сам король Вальдрен, как будто это был небольшой валун, и встал рядом со мной. Пайпер спокойно наблюдала за нами из первого ряда.
– Склонитесь перед своей королевой! – взревел он, из его ноздрей повалил дым.
Все до единого опустили головы, и я нервно сглотнула, глядя поверх всех этих склоненных в страхе голов. Я никогда не рассматривала такой метод правления, но народ не обращал внимания на благоразумные действия, что стало очевидно после публичных извинений Люсьена. Я оглянулась через плечо на Матео, который, казалось, испытал облегчение и в то же время испугался при виде меня.
– Ты отдала приказ освободить меня? – спросил он.
Я кивнула.
Его брови сошлись на переносице.
– А еще убила моего брата?
В нем бурлил неподдельный гнев, который был явным признаком того,
