Марьград (СИ) - Юрий Райн

в ней — как минимум Залив. Коммодор покосился на окно. Залив, да… Спрашивается, например, за каким бесом вот это вот про Гольцмана А. Б.?! Они там, что, рассматривали Гольцмана А. Б. как возможный вариант любимой женщины Лушникова И. Ю.?! Ждущей ребенка?! Поблагодарить, что ли, тов. Иванова И. И. — сжалился, в сокращении прислал…

Коммодор вздохнул. В принципе, понятно: настрочили уйму букв — значит, работали не покладая рук, командование похвалит. Но в общем-то, если воду отжать — а это мы умеем, — то нельзя не отдать должное: ребята в том аналитическом отделе дело свое знают. В кратчайшие сроки перелопатить столько информации, столько народу опросить, столько документов поднять из кучи разных ведомств и учреждений… Адова работка! А результат — есть он, есть!

Только вот что с ним делать? Лушников — не Лушников, а натуральный фантом… или Фантомас… Борых какой-то… Все у них разное, даже морды лица — Коммодор еще раз взглянул на фото — совершенно не похожие. Одно общее — Марина эта самая… роковая женщина… А что, в прямом смысле роковая! Один из-за нее без вести пропал, другой… про другого вообще ничего сказать невозможно.

Коммодор потряс головой, потер глаза. Соображения… На кой черт руководству мои соображения, да еще незамедлительно? Своих нет? Да, видимо, своих-то и нет. Так что причины мрачного настроения тов. Иванова И. И. — не бином Ньютона, как выражался Маньяк. Сознавать свое бессилие — крайне неприятная вещь для высокого начальства. Потусторонним попахивает, а против потустороннего не попрешь… как ОГПУ против кота Бегемота…

А мне, спросил себя Коммодор, каково в этой ситуации? Ответил: привык. Я тут двадцать лет потусторонним ведаю. Приказано контролировать, вот и контролирую в полную меру сил. То есть как контролирую? Наблюдаю, не более того. Причем наблюдаю тупо, не понимая сути. И докладываю.

Долго ли еще?

Вспомнил пожилого начальника диспетчерской службы в городском порту — тот перед каждым предновогодним сабантуем предостерегал: мужики, мол, не злоупотребляйте водкой! мужики, годы уже не те! Посмеивались, конечно… и употребляли, зло не зло, но употребляли — мама не горюй…

А нынче пора той маме уже горевать. Или еще нет? Не те уже годы или еще те? Ну, как говаривал инопланетный, не иначе, шпион Маньяк, поживем-увидим.

Так. Соображения вам, значит, тов. Иванов И. И.? Это в момент. И без воды, ибо краткость сестра известно чего, или, что то же самое, кто ясно мыслит, тот ясно опять же известно что.

Болтаю безудержно, укорил себя Коммодор. Молча, а болтаю. Отставить. Да, и еще отставить ругаться и нечистого поминать. Прости Господи дурака грешного.

Решительно набрал ответ:

Гриф: особая важность!

Откуда: отдел 31/3

От: Коммодора

Куда: департамент 31

Кому: Иванову И. И.

Дата, время: 10.06.49, 08:47 UTC+3

На Ваше от 10.06.49, 08:22 UTC+3 докладываю.

Патрулирование объекта 31, а также в черте городской застройки и на иных территориях проводится согласно Вашим распоряжениям от 07.06.49 UTC+3. Ваши распоряжения от 10.06.49, 08:22 UTC+3 приняты к исполнению.

Был соблазн добавить еще «Служу России!». Коммодор воздержался. И без того получилось достаточно дерзко. Ха.

Отправил. Все, теперь хоть бы часок не беспокоил никто.

Глава 27. И что с того? А то с того! 10.06.49, четверг

В кухне-столовой Игорь застал только Петю. Тот, облаченный в неизменную черную униформу, шумно поглощал овсянку и прихлебывал капучино.

Время не слишком раннее, скоро девять, но легли-то около четырех утра, а этот — как огурчик, оценил Игорь. И выбрит начисто, и форма свежевыглажена. Наверное, другой комплект.

Сам он спал плохо. Задремывал, начинали видеться какие-то картинки, мелькали обрывки сюжетов, в них участвовали Анциферов, Федюня, обе Марины, Коммодор, торговцы из поселка, квадрокоптеры с периметра; а возвращался в полное сознание — и ничего не вспоминалось из увиденного. Тонуло в неведомых глубинах. Тогда пытался заставить себя воспользоваться сознанием по назначению, обдумать хоть что-нибудь — все опять затуманивалось, всплывали следующие сюжеты. Или те же самые, поди знай. Потом все-таки пришло забытье, но ненадолго: что-то торкнуло — вставай!

— Привет, Петр! — сказал он. — И приятного аппетита! Да сиди ты, сиди!

— Доброе утро, Игорь Юрьевич! Спасибо! Кашку сварить вам? Овсянку, манку? Или яишничку сварганить, или…

— Не надо ничего, завтракай спокойно! Я только кофе… говорю же, сиди! Уж как-нибудь с кофе-машиной справлюсь…

Сев с чашкой эспрессо за стол, поинтересовался:

— Эким ты бодрячком… Неужели выспался?

— Я привычный. Могу и совсем не спать, хоть сутки, хоть двое, тоже ничего. Потом, конечно, нужно отдых себе позволить, и снова как штык! А нынче ночью и не ложился.

— Ого! А что делал?

— Дежурил, — сообщил Петя, понизив голос и округлив глаза. — Хорошо, что вы рано пришли. Думается, как раз вам и доложу. Остальным — как вы решите.

— Что такое? — встревожился Игорь.

— Да нет, по итогу все штатно. Но признаки — были! В общем, докладываю.

Содержание «доклада» не успокоило Игоря, а только усилило его беспокойство.

Первое. Когда Петя сопровождал гостью «на заселение в апарта́мент» (так он выразился), она расспросила, как бы из чистого любопытства, кто какой апарта́мент занимает. А занимают, на постоянной основе если брать: первый и второй с правой стороны — соответственно Александр Васильевич и Иван Максимович, первый и второй с левой — он сам, Петя то есть, и Павел Алексеевич. Матвей же Константинович живет в последнем по правой стороне, в десятом. Он, Матвей Константинович то есть, вообще любит дистанцию держать. Характер такой.

Второе. Марина попросила разместить ее в третьем апарта́менте по левой стороне. Получалось ровно напротив апарта́мента, в котором, пока на временной основе, разместился Игорь Юрьевич. При этой просьбе Петя немного напрягся, сам не зная почему. Нюх у меня, пояснил он, вот и почуял что-то. Соврал Марине, что в том апарта́менте не оборудовано, предложил следующий. Согласилась. Показал ей там все, пожелал спокойной ночи. Выйдя в коридор, услышал: щелкнула она замком. Заперлась, значит.

Третье. Почуялось Пете, что гостья чего-то как бы побаивается. Потому сам он спать не пошел, а вместо того приволок из холла высокий табурет, поставил его в апарта́менте, что ровно напротив Марининого, тоже заперся на всякий случай, уселся и приник к дверному глазку. Хороший глазок, панорамный.

Четвертое. Примерно через полчаса послышались в коридоре шаги. Показался Матвей Константинович. Прошел сюда, в столовую. Потом обратно. Медленно так. На двери поглядывал. Перед какими даже останавливался. Словно в нерешительности пребывал.

Пятое. Такие рейды повторились еще три раза. Петя зафиксировал время каждого. Последний