Эовин. Выбор воительницы - Эльвира Цайсслер
– Мне очень жаль, – тихо проговорил Фируниан, и его слова потонули в шуме ветра.
Эовин не взглянула на него, даже когда мужская ладонь легко, словно перышко, опустилась на ее плечо.
– Это ничего не меняет. – Сняв с огня еще один шампур, она протянула его Фируниану. – Ешь давай, иначе совсем обуглится.
Они не были ни доверенными лицами, ни друзьями, поэтому притворяться она не видела смысла.
Он убрал с плеча Эовин руку и взял шампур.
– Если ты так ненавидишь свое наследие, почему хочешь больше узнать о нем?
Да потому что это могло стать оружием против них! Однако в этом девушка бы ему ни за что не призналась.
– А тебе не хотелось бы узнать, что за сила в тебе дремлет?
– Думаю, в твоем случае этой силы не так много, – привычным снисходительным тоном заметил он.
– Но все же было бы неплохо узнать себя лучше.
Даже если самопознание проводится лишь с целью выявления уязвимых сторон ульфаратцев.
Казалось, взгляд Фируниана был устремлен сквозь нее. Однако он никак не прокомментировал ее слова, лишь продолжал выжидающе смотреть, пока жевал мясо. Эовин восприняла это как приглашение продолжить разговор.
– Значит, нужно заранее изучить объект, обличье которого ты хочешь принять. Но ты вроде легко занял место стражника во дворце.
Ульфаратец понимающе усмехнулся.
– Вот что ты хотела знать на самом деле… Ты пытаешься понять, способны ли мы выдавать себя за других людей? Ответ – да. Во внешность легко вносить незначительные и малозаметные изменения, ведь внутри ничего не меняется.
– И цвет глаз тоже не меняется, – напомнила Эовин, но он только отмахнулся.
– У большинства ульфаратцев глаза не такого яркого цвета, как у нас с тобой. Это отличительный признак наиболее влиятельных семей.
– То есть Беррон, получается, ниже тебя по статусу? И служит под твоим началом?
На лицо Фируниана набежала тень.
– Нет, не совсем так. Он обладает определенными способностями, поэтому его назначили на ту же должность, что и меня.
– Получается, ульфаратцы тоже не равны между собой?
– Впрочем, как и вы, люди.
– И в чем именно сильные стороны Беррона?
Фируниан помолчал, взвешивая следующие слова.
– Он выдающийся политик и, кроме того, особенно одарен в области перевоплощения в других личностей, – проговорил он с презрением, чем изрядно удивил Эовин.
– Ты же утверждал, что у вас все это умеют?..
– Я не так сказал. Дар есть у всех, это правда. Но лишь единицы прямо-таки наслаждаются перевоплощениями. У них и актерских данных больше. Они быстрее адаптируются к обстоятельствам, к ситуации. А главное – никогда ни о чем не жалеют.
– Ну прямо идеальный шпион.
Фируниан мрачно кивнул.
– Вот за счет этих замечательных качеств он и сумел так быстро подняться. Не стеснялся даже по головам идти, порой обманывал своих же, а одно время даже был палачом. Казнил многих преступников.
– Твоих родителей убил тоже он? – в порыве гнева спросила Эовин.
– Это не имеет значения! – Фируниан бросил обгорелый вертел в огонь. – Хватит на сегодня вопросов, – заявил он не терпящим возражений тоном. – Тебе надо поспать.
– Ты серьезно? – Эовин подставила ладонь под все усиливающийся дождь. Словно разверзлись хляби небесные, и хлынул ливень как из ведра.
– Конечно, – мрачно глядя в небо, проворчал Фируниан и неловко поменял позу.
Эовин удивленно посмотрела на него. Неужели он собирался просто сидеть под дождем, ничего не предпринимая? Она убрала с лица несколько мокрых прядей. Не хотелось думать о своем внешнем виде. Наверняка она выглядела не лучше похожего на мокрого пуделя ульфаратца.
– Может, используешь свои чудесные навыки, чтобы мы не мокли? – едко поинтересовалась Эовин, когда поняла, что он не планирует ничего предпринимать.
Он повернул голову и презрительно осведомился:
– А ты настолько изнеженная? Вот уж не думал, что ты будешь против ночи под открытым небом.
Эовин скривилась.
– Когда много влаги, сморщивается вся кожа. К тому же сон полезен для красоты. – Она похлопала ресницами. – В конце концов, завтра я предстану перед королем могущественного Ульфарата.
Фируниан фыркнул.
– Твоя внешность не имеет никакого значения. С первого взгляда понятно, что ты не одна из нас.
И пусть Эовин никогда особо не волновала внешность, слова Фируниана заставили ее впервые задуматься о том, как выглядят женщины при дворе короля. Должно быть, ульфаратские фрейлины безупречны и прекрасны на вид, ведь они способны по желанию менять облик.
Она покосилась на Фируниана. Его красота обусловливалась даже не внешней безупречностью, а скорее эмоциями, которые отражались на лице. Точеным волевым подбородком, сияющими бирюзовыми глазами.
Нет, его нельзя было назвать идеальным, но все же он оставался весьма привлекательным.
Эовин вытерла капли дождя с лица и постаралась не думать о том, что может ожидать ее на следующий день. О том, насколько жалкой она покажется рядом с придворными красавицами во дворце короля Ульфарата.
– Был бы у меня сейчас мой кожаный плащик, – грустно вздохнула Эовин. – Да только вот потерял ты его где-то по дороге, вот же незадача. А он ведь был почти новенький. Черный, блестящий, из лучшей в Андаре кожи. И во всем Тимсдале есть только одно место, где такой можно добыть. Надо будет не забыть поделиться с тобой адресом.
– Это еще зачем? – удивленно вскинул брови Фируниан.
– Достанешь мне новый плащ, – вызывающе улыбнулась Эовин, которую это небольшое представление отвлекало от ледяного дождя. – Возможно, сначала придется деньжат поднакопить, все же качество имеет свою цену. А король твой тебе, судя по хижине, платит не слишком щедро.
Фируниан на мгновение ошеломленно уставился на нее, а потом покачал головой.
– Много болтаешь. Тебе нужно поспать.
– Я не устала. – Вот тут она не лгала. Да и как уснуть, когда на голову беспрестанно льется холодная вода. – Поспи ты, я пока посторожу.
На столь щедрое предложение Фируниан ответил весьма красноречивым взглядом. Он доверял Эовин так же мало, как и она ему.
Осознав, что это будет чертовски долгая ночь, Эовин обхватила руками колени и прижалась к ним щекой, чтобы сохранить тепло тела.
Некоторое время они молча наблюдали за дымящим, постепенно догорающим костром. Еще немного, и он совсем затухнет.
Эовин не понимала, почему ульфаратец ничего не предпринимает. Явно ведь и самому было не слишком приятно сидеть под проливным дождем. Он тоже вымок до нитки, но при этом, упрямо поджимая губы, старался сохранить гордый и невозмутимый вид.
– Да ты просто не можешь! – неожиданно догадалась она.
Он удивленно повернулся к ней.
– Ты
