Сумеречный охотник #2 - Илья Соломенный
— Вот именно! Я рада, что ты понимаешь меня, Шейн!.. Меня гнетёт, что они вынуждены питаться крохами энергии, гнетёт, что они пожирают друг друга и используют людей как пищу! Гнетёт, что тахай не могут почувствовать вкус нормальной пищи, гнетёт, что те, кому удалось выбраться из Сумрака, стали изменёнными уродами без возможности вернуть нормальное тело! Я… Вернув воспоминания, я только об этом и думаю… Это грызёт меня изнутри и убивает… Я должна была сплотить тахай вокруг себя, должна была вести их…
Слушая блонди я прекрасно понимал, почему она слетела с катушек, когда я вернул ей память… То, что произошло, то, что ей довелось пережить, сломало бы и более крепкого человека…
Однако Мисти, как оказалось, была куда крепче всех, кого я только знал…
— Я помогу тебе, — пообещал я, — Как только освою эту твою… «Программу». И предлагаю не откладывать это в долгий ящик. У меня и самого, как ты заметила, не слишком много времени, прежде чем твоё «Сердце» сожрёт мою личность.
Сказав это, я достал из внутреннего кармана плаща металлическую пластину, которую мы получили в Осколке, и покрутил её в руках. Невероятно гладкая, обжигающе ледяная, безо всяких символов…
— Что мне делать?
* * *
Мрак и пыль… Дыхание сбивается, горло саднит, всё тело ноет, и единственное, что я ощущаю — всепоглощающую боль…
Хотя нет, есть ещё кое что — предвкушение. Вот только я не могу понять, чьё оно… Моё, от осознания того, что я могу получить мощь невероятного артефакта, мощь, какая не снилась ни одному из ныне живущих Пробуждённых?
Или то предвкушение Сумрака, голос которого постоянно звучит у меня в голове? Сумрака, который уже раскрыл свои мягкие объятия и принял меня в них?
Отпустит ли он меня? Разожмёт хватку или усилит её?
Мои мысли бродили где-то за гранью сознания, смешиваясь с чужими воспоминаниями. Перед внутренним взором то и дело появлялось что-то непонятное и незнакомое — иллюзии, проекции, какие-то звёздные карты, формулы, устройства, события, которые я никогда не видел, существа, которых никогда не встречал… Я словно бы оказался погружён в океан образов, которые накатывали на меня, захлёстывали меня, впитывались в меня…
А я чувствовал невероятную боль — каждое мгновение, пока находился во всём этом…
Пока в какой-то момент картинка не стала ясной и чёткой.
— Якоб! Хвала старым богам, это ты!
Руки отца, в чьём теле я снова оказался, тряслись. Пошатываясь, он стоял посреди здоровенного кратера, рядом с массивным каменным алтарём. На прямоугольном каменном основании, расписанном тонкими алыми линиями, лежал светящийся шар, от которого исходили волны силы, искривляя само пространство.
Взгляд отца рассеянно оглядел окружение.
На склонах воронки взрывом оказались разбросаны кристаллические осколки, куски какого-то магического оборудования, доспехи и ошмётки сумеречных тварей. Кругом валялись какие-то обломки, трупы — людей и сумеречных тварей. Занимая изрядную площадь, частично вывалившись за пределы кратера, тут же валялась туша массивной многоножки, размером с несколько выстроенных в ряд двухэтажных домов…
Всюду висела светящаяся пыль, а за пределами кратера туман укрывал разрушенные городские кварталы. Дальше, в этом тумане, то и дело раздавались какие-то крики и мелькали яркие вспышки, освещая громаду монструозного Осколка, прорезающего облака примерно в километре к северу.
На улицах старой столицы шёл бой…
Мама сидела рядом с папой, уронив голову на свои окровавленные руки. Кроме неё из живых рядом был только Якоб Норвиц — тварь, которую я мечтал прикончить всю свою жизнь! И увидев его, это желание захлестнуло меня полностью, отозвавшись удовлетворительным мурлыканьем Сумрака в душе.
Но здесь и сейчас я был просто наблюдателем…
— Мы справились… Мы пробились, — устало произнёс отец, — Они так отчаянно защищали это место… Это — последняя их застава перед Осколком, Якоб!
— Я знаю.
Отец не уловил в голосе старого друга ничего, а вот я… Может, просто потому, что знал, чем всё обернётся?
— Чувствую, это их последняя надежда остановить нас… Этот артефакт питал всё, друг… — папа указал на светящийся на алтаре шар. — Тут был целый дворец… Отстроенный из кристалла и укрытый всем, чем только можно! Иллюзии, боевые заклинания, проклятья, аномалии всех трёх «слоёв»! Артефакт питал эту защиту… И всех тех, кто атаковал нас… Они погибли, когда мы разрушили структуру вокруг этого шара! И ты видишь, как он искривляет пространство?
— Вижу.
— А что в городе происходит, видишь? Видишь⁈ — отец возбуждённо махнул рукой в сторону громады Осколка.
— Тьма рассеялась, — тихо произнесла мама, подключаясь к разговору, — Этот артефакт удерживал её… Мешал нам, путал нас, заражал нас, порабощал и убивал нас… Но теперь Сумрак уже не такой тёмный, верно?
Она устало усмехнулась, и отец улыбнулся ей в ответ, помог встать. А Якоб Норвиц всё также стоял неподалёку, внимательно разглядывая моих родителей. Они этого не видели, но теперь заметил я — в душе старого друга и однокурсника отца пульсировал клубок Сумрака…
Мужчина находился под его властью. Но как давно?.. А впрочем, сейчас это совсем неважно…
— Нужно собрать все доступные силы, Якоб, — твёрдо заявил отец, глядя на друга, — Мы потеряли многих в этом бою, но теперь у нас преимущество! У нас ещё хватает Пробуждённых! Мы только что разбили защиту этих тварей! И можем двинуться дальше, можем их прижать! Можем разбить второе подобное место, питающее их защиту! А потом и сам Осколок! ты понимаешь, к чему это приведёт⁈
— Ты хочешь избавиться от этого участка Сумрака…
— Да! Нужно убрать отсюда этот питающий артефакт, разрушить его! И я верю, что мы можем это сделать! Если бы ты развивал «изменение реальности», то чувствовал бы то, что чувствую я! Пространственно-магические возмущения изменились! Сейчас они не настолько плотные и напряжённые! Они не будут мешать нашим магам! Они не будут убивать нас! О боги, да это лучшее, на что мы могли рассчитывать, отправляясь в эту экспедицию! Где твой адъютант? Где хоть кто-нибудь из твоих людей⁈ Где все⁈
Взгляд отца шарил по краям кратера, надеясь увидеть хоть какую-то подмогу кроме Якоба, но тот стоял на противоположной стороне алтаря один, чуть склонив голову и прищурившись.
—
