Как закалялась сталь - 2057. Том 2 - Елизавета Огнелис
— Никому не стрелять! — пронесся его грозный голос. — Кто выстрелит первым — тот и умрет первым! Всем! Сохранять! Спокойствие! — Марат напряг легкие на всю мощь, на которую был способен.
Тауртирит и его воины явно пребывали в растерянности, и не сделали попыток даже достать оружие или помочь соплеменникам. Произошла какая то ошибка. Они то видели, что сделали эти нежные девочки своими железными дубинками, плюющимися огнем — с тысячей охранников Преисподней. За пять минут. И вообще, как вы представляете себе: связать человека с восемьдесят третьим уровнем, который одним ударом рассекает надвое покровителя адских земель?
Марат меж тем смотрел на своих девчонок. Какие все-таки молодцы! Прав был старина Монтгомери, это лучшее солдаты. Сбились практически в идеальный круг вокруг носилок с палаткой, ощетинились стволами. Передние стоят, как учили — скинули рюкзаки на левую руку как щиты, закрывают задних, которые, стоя на одном колене, давая обзор третьему ряду — и все вместе готовы очень не кисло ответить на каждую стрелу в их сторону. Шлемы закрыты, все в бронежилетах, ни звука, ни писка, ни визга. Дорого вам, господа, обойдутся эти девочки.
Полог палатки, стоящей в центре женского круглого каре, заколыхался, и оттуда буквально выползла Лютик. Руками она вытаскивала из платяного нутра что-то длинное, похожее на копье македонской фаланги, длиной примерно метров шесть.
Потом поставила эту жердь стоймя, и несколькими плавными круговыми движениями размотала над строем флаг штурмовиков. Тот самый, красный, со звездой, серпом и молотом, с золотыми буквами, штурмовое знамя 150-ой Ордена Кутузова второй степени Идрицкой дивизии 1-го Белорусского фронта.
Марат улыбнулся. Флаг до этого висел у него в прихожей, на стене. Шток, надо полагать, она из театральной гардины сделала. Как хоть умудрилась достать, она же на высоте пяти метров была прикручена? Вообще — славный, хороший сегодня день. Сегодня двести с лишним человек имеют все шансы пройти последнее испытание на скромное звание штурмовика Красной Армии.
Повисла нереальная, звенящая тишина. Даже ветер затих, и птичье щебетание не слышно. Каждая из сторон застыла в напряжении взведенной до упора пружины. И в этой тишине вдруг раздался звонкий щемящий звук.
— Вставайте, товарищи, все по местам! — старательно, дрожащим от напряжения голосом выводила волшебница Лютик.
— Последний парад наступает! — улыбаясь, подхватил вполголоса Марат, одновременно скидывая рюкзак на руку, и доставая оттуда черный шар.
— Врагу не сдается наш гордый Варяг…
— Пощады никто не желает!
Железный лязг. Это расправляются треноги крупнокалиберных пулеметов. Клац! А это присоединилась коробка на тридцать гранат к гранатомету. Ну, сейчас пойдет потеха.
— Все вместе!
— Врагу не сдается наш гордый Варяг!
— Пощады никто не желает…
Марат подкинул черный шар в воздух. Тот повис над головой, и вдруг стал разбухать. Не футбольный мяч, а ядро от Царь-Пушки, и становится еще больше. Да этой штукой можно танки плющить.
— Никому не стрелять! — донесся глубокий голос прямо из переплетения ветвей. Потом стволы раздвинулись, как будто были гибкими, и из образовавшегося проема вышел старик. Даже на лицо ему было как минимум пять тысяч лет, а вместе с посохом и хламидой — так и все десять.
— Слава богу, Гэндальф, ты пришел! — попытался Марат скопировать Малыша из старого мультфильма.
— Не стрелять. Опустите оружие, — старикан подошел к ощетинившемуся девичьему каре почти вплотную. На ветвях дворца к тому времени уже не было не одного эльфа. Беззвучно вышли — беззвучно ушли. Бойцы на берегах реки тоже как будто потеряли интерес к происходящему, и разбредались, старательно изображая мирных жителей.
— Ты знаешь что это такое? — указывая на шар над головой Марата, спросил с ноткой угрозы «Тронаэль, маг девяносто восьмого уровня» (как гласила надпись над головой).
— Прикинь, гражданин Гэндальф, даже без понятия, — отозвался Марат. — Хотя догадки имеются.
— Ну, если ты умрёшь, то всем, кто рядом, и даже на расстоянии нескольких лиг — здорово не повезет, — пояснил старикан, оглаживая бороду, и не спуская глаз с шара. — Так что тебе точно лучше не умирать, особенно здесь.
— Да я так то и не собирался, — язвительно отозвался Марат. — Немножечко бы постреляли, и пошли бы своей дорогой. Ты лучше вот что, скажи нам, достопочтенный, где тут в у вас лагерем можно встать, костров чтоб двадцать убралось…?
Лагерь они разбили чуть ниже по течению, примерно в полукилометре от королевского холма-дворца. Три палатки — одна маленькая, как всегда основная, для проживания. И две больших, брезентовых, которые Марат вытащил из своих запасов. Одна служила для дров и разного мелкого инструмента — чтобы каждый раз не лазать за ним. А вторую расположили еще дальше, скрыв от чужих глаз яму в земле.
— Нечего туалет постоянно занимать, — пояснил Марат. — И так туда постоянно очередь, как в мавзолей к Ленину на седьмое ноября. Потом забросаем листьями, землей прикопаем — получится обычная компостная куча. Удобрения, как-никак.
Вечером они зажгли костер из палок, собранных вдоль берега.
— Никаких вырубок, в лес ходить только по очень большой нужде. Еще вырубите какого-нибудь сухостоя, который произвел папаша-энт сто десятого уровня — разбирайся потом кто прав, кто виноват…
Пламя задумчиво освещало лица. Девчонки, сбившись вокруг костра сидели со сосредоточенными лицами. Третий раз за последние десять дне по самой кромке смерти прошли — есть о чем задуматься.
— Думаю, пару-тройку дней тут побудем, и дальше двинемся. Было бы здорово, если бы нанять у них отряд для сопровождения, хотя бы два десятка того же Тауртирита. Хотя бы чтоб они нас недельку сопровождали. Если не согласятся — надо будет спросить, где здесь есть наемники, сколько берут, и двигаться туда. Редупликатор любых денежных знаков им понаделает, и надеюсь это не сильно подорвет местную экономику, — рассуждал Марат, обращаясь к Дыбенко, сидевшей рядом.
Из ночной темноты появилась Вер-ба, и, обняв свою винтовку, примостилась рядом, словно большая кошка.
— Видел? — спросила она.
— Типа — что видел? — вопросом на вопрос ответил Марат.
— У них здесь люди в прислуге, многие околдованы, я видела.
— А остальные, большинство, я так думаю — не околдованы…
— Мы должны что-то сделать, нас чуть самих в прачки не забрали.
— Но не забрали же, — рассудительно произнес Марат.
— А других — забрали, — гнула свое Вер-ба.
— Что предлагаешь, товарищ Вер-ба?
— Ты у нас революционер. У тебя это над головой даже
