Одиночество жреца богини Лу (СИ) - Якубович Александр

— Все будет хорошо, — сказал я Сании, которая сейчас стояла у левого борта и вглядывалась в горизонт, где нет-нет, но угадывался далекий берег ее родного края.

— Я знаю, но понимаешь, Антон… Я никогда не покидала Ламхитан, хотя меня готовили к этому, сколько я себя помню. И решила я все сама, но все равно… Тяжело это.

Я только согласно кивнул и сделал то, чего не делал очень давно.

Коснувшись плеча принцессы, я прокатил по ней волну божественной силы Лу. Совсем чуть-чуть, капельку. Ее печаль это не уберет, но к вечеру, когда слезы подкатывали к горлу девушки, ей будет легче. Сегодня она будет спать достаточно крепко и спокойно.

Шли мы, постоянно лавируя. Нужный нам ветер то был, то не был, и команде постоянно приходилось садиться на весла, чтобы развернуть корабль. Вполне возможно, путешествие от берегов Ламхитана до самой Клерии займет у нас на неделю, а то и на полторы недели больше, чем тот же путь в южное королевство. Тем более, на этот раз с нами не было Орансы.

Через две с половиной недели мы, наконец-то, достигли северной оконечности Бренна и в последнем порту Республики пополнили припасы, набрали воды и наняли свежих гребцов — наши выбились из сил еще в первую неделю и мы высадили их в Ламхитане, перейдя на полностью наемную тягу. От прочей флотилии по этой причине мы оторвались, но у нас были другие задачи — доставить Санию как можно быстрее в Пите, в целости и сохранности. Так что никто на наемных гребцах не экономил — за все заплатит Кай Фотен.

На третью ночь пути с последней остановки, я проснулся от странного шума. То ли какая-то возня, то ли еще что-то. Гребцы не поделили гамак? У нас, как у послов, были несколько собственных коморок, а у Сании — полноценная комната, которую организовали в каюте капитана, так что с командой мы пересекались редко.

Я уже было повернулся на другой бок, чтобы опять уснуть, но тут шум повторился и я, раздраженный, снял ментальные барьеры — разобраться, что же происходит.

Меня захлестнуло волной боли и смерти. Прямо сейчас часть наемных гребцов методично, перемещаясь от гамака к гамаку, вырезала остальную команду. Я потянулся к сознаниям Орвиста и Бренарда, пытаясь понять, живы ли де Гранжи. К моему облегчению, да, они были живы. Чувствовал я и сознание принцессы: девушка сейчас крепко спала, мое незаметное лечение жреческими силами, которое я повторял с ней ежедневно, стало приносить свои плоды. Сания успокоилась и смотрела теперь в будущее с гордо поднятой головой, в ожидании встречи со своим мужем.

Я уже выскользнул со своего гамака — все же качка на таллерийских кораблях была лютая, и спать на обычной кровати технически невозможно — и потянулся к стоящему за вещами посоху, как учуял запах дыма.

Нет! Нет! Нет! Я окончательно сбросил барьеры и вслушивался в мысли нападающих. Прямо сейчас несколько человек поджигало грузы, желая спалить весь корабль. А наша посудина была неплохо нагружена, так что счет пойдет на минуты.

Больше не думая о тишине, я бросился через дым к де Гранжам, столкнувшись в проходе с одним из душегубов. Вспыхнула руна Пала, короткий удар посохом — и я пробил грудь диверсанта насквозь, не давая тому вдохнуть и закричать.

— Орвист! Нас подожгли! Быстрее!

Виконт непонимающе уставился на полуодетого меня сонным взглядом, но в чувство его быстро привел вид окровавленного посоха. Благо, на море было достаточно сыро, чтобы раздеваться, так что спал я в штанах и рубашке — не придется светить голым задом.

Первым делом я бросился наверх, к каюте Сании. Там уже завязалась короткая и ожесточенная драка, но стража арха-ты проигрывала — их просто нашпиговывали болтами из коротких арбалетов. Выругавшись сквозь зубы, я навалился на строй стрелков, разбивая черепа и разрывая на части тела посохом, светящимся сейчас фиолетовым светом от наполняющегося его ментального конструкта, который оттенялся красным огнем руны бога Войны.

До кого я не мог дотянуться посохом в реальном мире — убивал через бездну, разрывая в клочки сознание. Другим — отводил глаза, уворачиваясь от резко полетевших в мою сторону арбалетных болтов.

Каким-то чудом я перебил двенадцать человек — почти всех, кто участвовал в нападении. Еще пятеро были внизу, поджигали сейчас корабль со всех концов.

— Сания!

Я ворвался в каюту и едва успел заблокировать удар короткой ламхитанской сабли: девушка живой даваться не собиралась, как и погибать без боя, а происходящее за дверью разбудит даже мертвого.

— Нападение! Они подожгли корабль!

— Кто?!

— Бреннские гребцы! Это убийцы! Быстрее!

Я схватил девушку за руку и выскочил на палубу.

Твою мать. Из-под досок палубы кое-где уже поднимался огонь. Работали эти твари наверняка. Надо быстрее спуститься за де Гранжами, найти шлюпку, которую использовали для спуска на берег там, где фарватер не позволял пройти и…

Я понял, что на корабле осталось четыре человека — я, Сания, виконт и граф. Поджигатели уже были далеко — налегали на весла и по обрывкам их мыслей я понял, что с горящего судна нам уже не выбраться.

Твою мать!

План созрел как раз в тот момент, когда над досками палубы появилась голова Бренарда.

— Граф! Надо достать пару тюков с тканью!

— Ты совсем идиот?! Мы горим! Какие ткани?!

— Они забрали шлюпку! Нет выхода! Быстрее, ткани! Удержимся на плаву!

Как же мне повезло, что когда-то я грузил корабли в порту Пите! Мы все бросились к погрузочному люку на узком носу корабля, и я с помощью Орвиста отбросил крышку.

Правила поведения при пожаре гласят, что ни в коем случае нельзя разбивать окна. Приток свежего воздуха насытит пламя кислородом, что приведет к резкому росту интенсивности горения, то есть, к взрыву.

Это произошло и с нами, и последнее, что я помнил — ударная волна бьет меня в грудь и выбрасывает в море, за борт.

Я шел ко дну. Боль в обожженном лице еще не нахлынула, да и не успеет — соленая вода в легких сделает свое дело быстрее.

Эпилог. Извещения

Вила де Шонц-Вилен положила на стол перед Каем Фотеном три документа, которые нужно было подписать. Монарх деловито взялся за перо, обмакнул его в изящную чернильницу и поставил три росчерка, поверх которых приложил свою королевскую печать.

«Посол в Ламхитан, граф Бренард де Гранж, погиб в море…»

«Посол в Ламхитан, виконт Орвист де Гранж, погиб в море…»

«Посол в Ламхитан, барон Антон Тинт, погиб в море…»

Все три документа нужны были для канцелярии. Подшить к родовым книгам, пустить в ход приказы о землях. У де Гранжей остались женщины — пока жива Эдит де Гранж, фамилия будет существовать. Такова была воля короля, его, Кая Фотена, воля. Нужно будет устроить судьбу Айрин — он, как монарх, был обязан это сделать.

Земли барона Тинта и так уже были в управлении короной, остались формальности. Антон оставил после себя солидное наследие: его пилорамы работали, как часы, стабильно поставляя отличный корабельный лес на королевские верфи.

Часть прибыли, что была отложена для Антона, пойдет как раз в приданое Айрин. Солидная сумма, без учета накоплений покойного Бренарда. Остаток Кай распорядился заложить на обслуживание храмов и приюта, что основал барон за свой счет — обирать мертвеца было не в его правилах, тем более мертвеца, который верно послужил престолу. И послужил достойнее многих наследных аристократов.

Графиня подхватила готовые документы, чуть подула на чернила, чтобы не размазать печати.

— Что будем делать дальше?

— Я пока не решил, моя милая Вила, я пока не решил. От шаринцев приходят тревожные вести, говорят, Кватт готовится к войне.

— Думаешь, до нас докатится?

Король покрутил свою печать, которую так и не вытер, в руках, вымазывая черным пальцы.

— У меня плохое предчувствие, как тогда. Только теперь у нас не будет Антона — выдающегося счетовода, мага разума и любимца богов.