Сумерки Баригора - Софья Соломонова
Новости из Лорица не обнадеживали. К разгулу преступности и странно гнетущей атмосфере прибавилась загадочная болезнь, уносящая жизни молодых и здоровых людей. Некоторые письма, которые Реймонд получал от столичных дворян и чиновников министерств, носили панический, а порой и откровенно мятежный характер. Всем им первый министр отвечал, что принц Регин знает об их бедах и разделяет их опасения. И это возымело эффект. Постепенно в ответных письмах стали появляться надежды на то, что младший сын Фридриха возьмет дело в свои руки и наведет в стране порядок. Каждый раз, читая подобные послания, Реймонд удовлетворенно улыбался и хмыкал себе под нос.
Спустя чуть больше недели после приема во дворец фон Аурвернов явился первый проситель. Молодой граф Тронци хотел получить аудиенцию у его высочества. По требованию Реймонда дворянина заставили подождать несколько часов, а потом все же приняли. В розовой гостиной, где не так давно их встретила Маргарита, собрались Регин, Реймонд, Квентин и Седрик. Когда слуги пригласили графа Тронци войти, все четверо встретили его тяжелыми серьезными взглядами – об этом они договорились заранее. Граф потупился, смущенный таким приветствием, и, учтиво поклонившись, еще какое-то время разглядывал свои замшевые туфли.
– Вы просили об аудиенции, лорд Тронци, – нарушил молчание Регин. Реймонд вот уже несколько дней учил его говорить нарочито царственно и солидно. «Такие вещи производят огромное впечатление на мелких дворянчиков и всяких купцов», – объяснял герцог.
– Д-да, ваше высочество! – Граф поднял голову, но все еще смущался присутствию такого большого числа столь важных господ. – Это честь для меня, что вы согласились принять меня в столь короткий срок!
Регин кивнул.
– И что же вы хотели обсудить со мной, граф?
– Эм-м, дело в том, что я слышал вашу речь на приеме, ваше высочество. А мой кузен на днях вернулся из Лорица, куда ездил по делам, связанным с нашими торговыми сделками…
Регин, Квентин, Реймонд и Седрик продолжали буравить графа тяжелыми взглядами, заставляя того переминаться с ноги на ногу и извиваться как змея.
– Так вот, мне тяжело это говорить, но, кажется, ваши опасения не лишены оснований, и…
– Говорите прямо, граф, – перебил его Реймонд, – у его высочества много дел.
– Да-да, конечно, прошу меня простить. Я лишь хотел сказать, что ситуация в столице очень тяжелая, наверняка вы и сами знаете, а король бездействует. Если он и не попал под влияние служителей Кавица, как вы говорили, он точно безумен. И если, если вы… Если вы решите выступить на защиту нашего отечества, дом Тронци поддержит вас, ваше высочество.
Лицо Регина на мгновение дернулось, теряя спокойно-надменное выражение, но принц быстро совладал с собой и ответил уверенным, твердым голосом:
– Спасибо, граф. Я рад, что в это непростое время вы остаетесь верным подданным Баригора. Ваша поддержка бесценна. Прошу вас, расскажите нам все, что вам известно о ситуации в Лорице.
Граф Тронци рассказал то, что они и так уже знали. Но Реймонд настаивал на том, что каждому своему союзнику нужно уделить время. Граф Тронци был первым из многих, кто в последующие дни явился засвидетельствовать свою лояльность Регину и его делу. И каждый из них, стоило ему произнести заветные слова, был встречен бесконечным интересом, уважением и сочувствием со стороны принца и его приближенных.
Вскоре в Брасский дворец начали прибывать не только местные дворяне и торговцы, но и гонцы из соседних провинций. Все они стремились или больше узнать о том, что планирует младший принц, или напрямую сообщить о своих опасениях за судьбу страны и готовности поддержать действия, направленные на ее защиту.
А спустя три недели после судьбоносного приема в столицу Аурверна въехала небольшая группа мужчин и женщин в изумрудных одеждах. Их было всего пятеро, и они были одеты в простые походные костюмы, но люди расступались перед ними, будто перед отрядом тяжело вооруженных солдат. Матери закрывали глаза детям, чтобы те не смотрели в массивные изумруды, сверкающие на солнце с колье, перстней и наверший тростей. Когда всадники выехали на узкие улицы города, жители окрестных домов поспешили захлопнуть ставни и закрыть двери.
Так группа некромантов добралась до дворца фон Аурвернов. Охраняющие его гвардейцы сперва напряглись, как и все, ощущая себя некомфортно в присутствии жрецов смерти, но быстро вспомнили приказ своего господина и пропустили гостей внутрь.
Трое мужчин и две женщины вошли через парадный вход дворца. В отличие от Седрика, они не носили посохов, обходясь другими украшенными изумрудами аксессуарами. Проводником силы некроманта могло служить что угодно. Одежды каждого из них носили нашивку с изумрудом, сияющим во лбу человеческого черепа, – герб Байасской Коллегии некромантов. Они выглядели спокойными и уставшими, и все же что-то в их поведении и манере держаться выдавало дискомфорт.
– Добро пожаловать в Брасс, коллеги! – Седрик вышел из темного проема одной из выходящих в прихожую дверей.
Некроманты резко встрепенулись и как один повернули головы в сторону графа Ардейна. Их лица не выражали радости, даже наоборот.
– Рад видеть вас в добром здравии, граф, – взял слово старший из них, уже изрядно поседевший худой мужчина с сухим лицом и темными, глубоко посаженными глазами.
– Взаимно, Карл! Не думал, что вы прибудете сюда лично. – Седрик вышел вперед, но все же держался на некотором отдалении от своих коллег. Он улыбался, но назвать эту улыбку радостной не представлялось возможным.
– В своем письме вы описали весьма тревожные явления, граф. Коллегия посчитала невозможным остаться в стороне. Мы привезли с собой знания и книги, которые должны пролить свет на происходящее.
– Это ли не замечательно! Но, уверен, вы устали с дороги. Слуги проводят вас в гостевые покои, где вы сможете освежиться и отдохнуть, а после за ужином мы сможем обсудить все, что должно.
– Да будет так, – кивнул Карл и двинулся в другой конец помещения, где их уже ждали немного бледные и дерганые слуги. Прибывшие с ним некроманты последовали за своим лидером, то и дело бросая беспокойные взгляды на Седрика, который провожал их с выражением явного облегчения на лице.
За ужином царило напряжение. Слуги жались к стенам и подавали блюда трясущимися руками. Им и к одному некроманту было непросто привыкнуть, а сейчас за столом их присутствовало шестеро.
Сами гости тоже не блистали дружелюбием.
