Один - Иван Лорд
— Мун Кри? Одис говорил мне об этом. Но мне это не представляется возможным. Скажите мне, как мы могли забыть о том, кто нас сотворил? Сказки про богов красивы, я не спорю, но они лишь сказки.
Факею пытались возражать, но он никого не слушал. Наконец все сдались, и остаток вечера закончился хорошим ужином.
— Ну что ж, ладно. Было очень приятно с вами познакомиться, но мне пора, — сказал Факей, вставая из-за стола.
— О, конечно. Вас проводят в ваши комнаты для сна.
Факей вышел из зала. Тут же прогремела вспышка, появился Светл Свет.
— Приветствую вас, друзья! — звенел Светл.
Как всегда дух появился неожиданно, поэтому большинству требовалось время, чтобы протереть ослеплённые глаза. Когда же все поняли, кто был перед ними, они обрадовались и начали тепло приветствовать божественного гостя.
— Одис, рад, что ты избрал верный путь и добрался.
— Да, я тоже этому рад. Зачем же ты пришёл Свет?
— Я, как всегда, по делу, — с небольшой грустью отвечал Светл. — Через несколько дней состоится небесный пир. Мун Кри приглашает каждого из вас, кто сейчас в этой комнате. Вы будете благословлены самим богом для служения ему.
— Для нас это великая честь Светл Свет, — поклонился Сеннахирим.
— А что насчёт Факея? — спросил Одис.
— К сожалению, он не принял приглашения, отвергнув Мун Кри.
— Неужели нельзя ничего сделать для него?
— Сожалею, но нет.
Одис очень огорчился этим. Он любил Факея несмотря ни на что, это был его самый верный друг.
— А куда нам идти, Свет, и как себя вести? Как это будет? — спросила Люра.
— Не волнуйся, в назначенный день я приду за вами. Ведите себя там так, как вели бы себя перед богом, ведь перед ним вы и будете.
— Хорошо, Свет, — мы будем ждать.
Сгусток света продолжал парить, будто бы хотел ещё что-то сказать, но мешкался.
— Знаете, я так рад, что вы здесь. Я рад, что есть мудрые люди! Это великое счастье. Я хорошо знаю каждого из вас, ведь был с вами с каждым, наблюдал и вёл вас. И хочу спросить вас. Как ваши дела?
— О, Свет, как это мило с твоей стороны, — улыбнулась Люра.
Ещё некоторое время друзья общались, но потом Светл исчез, а избранники разошлись по комнатам и уснули.
Утром после завтрака Одис отправился искать Люру. Им было необходимо поговорить, он знал это. Несколько минут он плутал по коридорам дворца, пока не увидел Люру в саду.
— Люра, доброе утро, — поклонился он, подойдя к ней.
— Доброе утро, Оди, — улыбнулась она.
— Ты занята?
— Я? Нет, какие у меня могут быть занятия?
— Отлично, тогда, может, прогуляемся?
— Я согласна.
Одис и Люра вышли за ворота. Они двигались по улицам утреннего Первограда.
— Как ты добралась сюда?
— О, это был долгий путь, Оди. Столько всего было. Начать сначала?
— Да, конечно, мне интересно.
— Ну, всё началось, когда я очнулась после того страшного события. Я думала ты оставил меня, я была разбита, думала умереть… А потом нас встретил Сеннахирим в этом городе, он был нам послан богом. Я ждала тебя, и ты пришёл. А каков был твой путь?
— Люра, я очень сожалею, что меня не было с тобой, но обещаю, что больше не оставлю тебя. А мой путь был не менее опасен. С Факеем я, как и планировал, добрался до Одинокой. Я чувствовал себя ужасно, считал, что ты погибла…
Когда Одис закончил свой рассказ, восстановилась тишина. Теперь каждый понимал, что должно было произойти дальше.
«Так, давай, нужно просто сказать, а что если она не согласится? Ужасно. Хотя не должна, она вчера говорила, что любит меня. Значит, она скорее всего согласится. Ну а если нет? Ужасно…» — боролись голоса в голове Одиса.
«Ах, должно быть он сейчас спросит. И что я отвечу? Конечно да. Я отвечу ему да. Давай Оди, ну же, не томи. Говори скорее, я разрываюсь», — кипела и замирала Люра внутри.
— Люра, расскажи, как тебе Первоград, лучше нашей Кхмерки? — почему-то спросил совсем не то, что хотел, Одис.
«И всё? Оди, ты чего? Я же не кусаюсь. Может что-то не так? Ах, если он меня больше не любит?» — ужаснулась Люра.
— О, Оди, Кхмерка была моим домом, я люблю её, хотя теперь она связана со страшными воспоминаниями…
«Это так грустно. Жаль меня не было с ней. Глупец. Зачем я вообще об этом напомнил? Нужно сменить тему на что-то хорошее».
— Прости, Люра, я не думал обидеть тебя.
— Ничего.
Снова наступила неловкая пауза, когда оба не знали, что сказать, или просто не умели сказать то единственно важное, что от них требовалось. Вокруг летала суета. Прохожие то и дело толкали Одиса или Люру. Один «боров» чуть не сшиб Люру с ног, но Одис успел среагировать, он обнял хрупкую девушку и закрыл её спиной, удар был не очень сильным, поэтому Одис легко его выдержал. Одис крикнул что-то вдогонку этому нахалу и взглянул на Люру. Её изумруды на миг заворожили его, и он забыл отпустить девушку. Люре это мгновением показалось странным, но она не сопротивлялась.
— Оди, — шепнула она, — идём.
Одис очнулся и отпустил Люру. Молчание продолжалось до того момента, пока Одис и Люра не пришли на Утёс, возвышающийся над Холодным морем. По дороге Одис всё думал: «Так, надо сказать ей. Надо. Но как? Мун Кри, почему это так сложно? Прошу тебя, дай мне сил. Она, верно, сейчас тоже волнуется, — глядел он на Люру, — а я ещё больше её тревожу. Ничего. Сейчас спрошу». Но мысли почему-то никак не хотели мириться с тем, что им нужно что-то спрашивать. Они расползались, разбредались. И как бы Одис не старался, он не мог их собрать. Волнение росло. И оно было нелепо. И Одис, и Люра понимали это также, как они понимали то, что было у них обоих на языках. Но они оба помнили то, что было причиной их расхождения. Спешка. Люре казалось, что Одис был неуверен в своих чувствах, а Одис считал, что Люра не могла простить его. Заблуждение было причиной их молчания. Они ждали какого-то знака, который бы разрушил их сомнения, но его не было.
Однако Люру посетила странная идея. Они уже подходили к Утёсу, когда вдруг она побежала.
— Кто последний, тот ребёнок корлицы (ребёнок корли или корлицы — это обидное детское обзывательство. Дети этого среднего по размерам животного с голубой голой кожей были беспомощны,
