Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - Виталий Сергеевич Останин
– А вы сами-то в это верите?
Дядя Ваня откликнулся мгновенно. Произнес наставительно:
– Верить, Игорек, надо в Господа нашего. В любовь Его, милосердие и суд справедливый. А это… Может, так оно было, а может, не так. Это же паписты, соврут – недорого возьмут. Да и не столь важно это, если подумать.
– А что важно?
– Вести себя так, чтобы предстать перед Ним не стыдно было. Дар использовать как Божий, а не как ветку, коей пацанва муравейники разоряет. Это – важно. Поэтому я тебя и учу, потому что ты тоже это понимаешь.
Я? Серьезно? Ну, это ты, дядя Ваня, хватил! Тоже мне, нашел «облико морале». Мне бы из передряги этой выбраться и не сдохнуть по пути. Про такие вещи, как мораль, я думать буду в последнюю очередь!
Старик смотрел на меня пустыми своими буркалами и улыбался. Что он там видел?
В сон я провалился моментально, только до кровати добраться успел. Темнота комнаты тут же сменилась тьмой ничего, в которой были только я и моя тень.
Игорь Сергеевич нетерпеливо притопывал ногой по воздуху и начал разговор без приветствий:
– Что решил?
– Думаю, поживу пока тут. Сытно, знаешь ли, богато. Уважение опять же. Мне нравится!
Я намеренно выводил его из себя. Не с какой-то конкретной целью – просто хотелось! Он меня сюда забросил, вот теперь пусть корчится ужом на сковородке!
– В смысле? – опешил двойник. И с угрозой сделал шаг вперед. – А не много о себе возомнил, безродный?
Я отреагировал на его тон спокойно. Даже удивительно было, насколько спокойно. Просто Будда на медитации в своей пещерке.
– А что ты мне сделаешь, двойник? Магии в моем мире нет, а значит, и силы у тебя нет. Во сны ко мне ходить станешь? Неприятно, я бы что-нибудь с девчонками посмотрел, но не смертельно. На одних астральных техниках, которым тебя Нарышкин научил, ты только и способен, что сны мне портить. Но и с этим, вероятно, можно как-то разобраться со временем. Так что не грози, если не можешь угрозы исполнить.
Теперь уже я сделал шаг вперед, а он – удивительное дело – отступил.
– Через месяц-два все сработает в обратную сторону… – В голосе его уверенности, однако, не было.
– Ой ли, Игорь? А что ты тогда так суетишься? Вторую ночь являешься, уговариваешь. Прямо змей-искуситель! Если все так, как ты говоришь, через месяц-другой я просто вернусь в свое тело и в свой мир. И ты мне тогда тем более не нужен!
– За это время я твою жизнь в сгоревший лес превратить могу!
– Свою, чувак! Свою! Тебе там жить эти два месяца. А может, и больше, если ты врешь или Нарышкин тебя обманул. И не забывай, что я тут тоже навертеть могу, мало не покажется.
Он замолчал. Я тоже ничего больше не говорил, но смотрел на двойника с превосходством. Впервые за трое суток мне не было страшно. Это дорогого стоило!
– Твои предложения?
Все-таки мой двойник был игроком. И птицей высокого полета. Воспитание, опыт и все такое. Удар он принял так, как я бы не смог.
– У меня нет никаких предложений. Я буду разбираться. Ни тебе, ни Нарышкину я на слово верить не буду, прыгать наобум не стану. Сам все изучу, сколько бы времени это ни потребовало. И если получится, жизнь немного в порядок приведу. Твою и мою теперь. Меня творящийся сейчас бардак не устраивает категорически.
Он невесело усмехнулся.
– А по силам задача? Да и я ведь сиднем сидеть не стану, ты же понимаешь?
– Я попробую! Это в любом случае безопаснее, чем заключать сделки с таким, как ты. Человек, свою родню предавший, доверия не достоин!
– Как запел! С дядькой моим переобщался? Это он у нас на роду помешанный!
Двойник приблизился ко мне, между нашими лицами едва ладонь втиснуть можно было.
– Ты понимаешь, подменыш, что с этого разговора мы с тобой враги? – тихонько так спросил он, но гнев его почти физически опалил мне лицо.
– А мы что, были друзьями? У тебя вообще друзья были? Ты вообще знаешь, что такое дружба?
– А ты? Я как-то не вижу вокруг тебя преданных сторонников! Змеиное гнездо на службе, девки для постели после службы…
Тут он меня, конечно, уел. Потому что прав был. Но я нашел ответ.
– Здесь появились…
Сказал и понял – правда. Глеба, флегму эту очкастую, я считал другом. Дядь Ваню тоже. Не знаю, как так вышло, не знаю, кем они считали меня, но вот так! Наверное, потому что увидел, как люди себя вести могут. Как люди должны себя вести! Не только о своей шкуре заботиться, не только о материальном благополучии, набивании карманов и брюха. А другим помогать, через себя переступая ради дела, которое считают правильным. Так как-то.
Отступая назад, двойник едко усмехнулся.
– Ну-ну!
И исчез.
Я же открыл глаза в темноте вещного мира и только выдохнул с облегчением. Вроде получилось! Дал отпор! Блин, надо было ему еще про Пермское княжество рассказать. Вот бы он повертелся, ха-ха!
Вновь проваливаясь в сон, уже настоящий, без двойников, я поймал собственную ускользающую мысль – это было бы мелко.
Проспал я в кои-то веки почти до девяти часов. Никто не ждал меня утром на чашку чая, никто не требовал ответов и мгновенных решений. Никто не хотел убить, в конце концов! Огромный дом – номер в гостинице – был полон множества звуков, которые, складываясь вместе, рождали ту самую тишину, которой так жаждут городские жители. Чуть шумели на ветру ветви карагача за окном, едва доносились трели птах, слегка поскрипывал, будто дышал, сам деревянный дом. Не тишина. Но – тишина!
На душе было столь же покойно, как и вокруг. Будто вырвался из заколдованного круга, разомкнул его и теперь стоишь, назад смотришь и думаешь – а раньше что мешало? Суета ведь не вокруг, она в голове. Вот и выходило, что первые три дня я подгонял сам себя. Ну, обстоятельства, конечно, тоже. Но главным-то образом – сам. Своей реакцией, нежеланием принять свершившийся факт.
«На философию потянуло с утра пораньше?» – подколол я сам себя и решил, что пора бы и честь знать. Поднимать свою задницу и делать то, что пообещал двойнику, но больше себе самому: разбираться и наводить порядок.
В доме никого не было. Дядю Ваню я разглядел сквозь стеклянную стену: старик расслабленно сидел на траве, впитывая нежаркие солнечные лучи. Глеба же не было даже слышно. На всякий случай – капли же еще должны работать? – я произнес: «Самойлов, ты где?» Но ответа не получил. Уехал куда-то. На моей машине, небось! Точно. Он же сегодня должен был встречать инквизитора этого, из Милана! Как там его зовут? Беллони, кажется. Значит,
