Андрей Бондаренко - Дорога к вулканам

Тим, сходив в дом, принёс чемоданчик, вручённый ему в Петропавловске-Камчатском Чаком Мунтяну, пристроил его на берёзовое полешко, откинул крышку и пояснил:

— Вот, они — баночки с пеплом и кулёчки с осколками застывшей вулканической лавы.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Артём Петрович. — Действительно, пепел и осколки… Пугачёв, ты же у нас дипломированный вулканолог?

— Так точно.

— Тогда прокомментируй, боец. Мол, что, почему и от чего.

— Абсолютно ничего хитрого, — вальяжно передёрнув широченными плечами, сообщил Серёга. — Вот, эти образцы отобраны на склонах Шивелуча. А эти — вблизи Толбачика.

— Быстро же ты вердикт вынес, — удивился Тим. — Один раз взглянул и тут же, навскидку, определил, что и откуда. Неужели эти два вулкана какие-то особенные и кардинально отличаются от трёх сотен других камчатских вулканов?

— Конечно, особенные. Конечно, отличаются. Да ещё как… Попробую прочитать вам, гости иногородние, краткую научно-популярную лекцию. Слушайте… Шивелуч — самый северный из активнодействующих вулканов Камчатки. Он стоит обособленно, в приличном отдалении от других вулканов Ключевской группы. Извержения Шивелуча известны ещё с первой половины восемнадцатого века. Иногда они продолжались непрерывно несколько лет кряду. Случались и катастрофические. Одним из них — многие сотни лет тому назад — было погребено многолюдное древне-камчадальское поселение, располагавшееся на правом берегу реки Камчатки. Сейчас на этом месте выстроен наш поселковый пирс… Извержение же 1964-го года находится на особом месте. И не только из-за своей силы и огромного количества выброшенного пепла. Тогда над Шивелучем постоянно сверкали яркие изломанные молнии, а по всей округе гремели длиннющие и басовитые раскаты грома. Только небо при этом было абсолютно безоблачным и нежно-голубым. Туч не было вовсе, а молнии и гром были. Вот, такая странная история… С научной же точки зрения Шивелуч отличается от других вулканов составом газов и паров, вырывающихся во время регулярных извержений из кратера. Деятельность Шивелуча характеризуется мощными плинианскими извержениями и активным ростом экструзивных куполов. А ещё Шивелуч не имеет аналогов среди вулканов Курило-Камчатской островной дуги по количеству изверженных андезитов. Для него характерны магнезиальные андезиты, нетипичные для всех других активных вулканов Камчатки. Резюмирую. Сочетание уникальной геодинамической позиции этого вулкана и присутствие магнезиальных андезитов среди его изверженных продуктов не даёт учёным реальной возможности создать единую и стройную модель происхождения магм массива Шивелуча. Да и пепла с газами, понятное дело… Теперь по Толбачику. Его наиболее характерная черта — жидкие лавы. Таких супер-пластичных базальтовых лав на других действующих вулканах Камчатки не наблюдается. Будучи выброшенными в воздух, они — силой газов — как бы растягиваются в разные стороны, особенно по вертикали. Лавы Толбачика делятся на два основных типа — волнистые и канатные. У них — в застывшем состоянии — весьма эффектный и причудливый вид. А ещё на склонах Толбачика можно обнаружить так называемые «волосы Пеле»[15]. Это такие тонкие-тонкие стеклянные нити, длина которых иногда превышает полтора метра. Своим внешним видом они слегка напоминают базальтовые волокна, получаемые искусственным путём. Обычно эти «волосы» (светло-бурые или же прозрачные), находятся в очень хаотическом состоянии — перепутанные, переплетённые и разные по толщине… Следующая особенность застывших лавовых потоков Толбачика. На некоторых из них наблюдается обилие газовых полостей, что придаёт им внешнюю схожесть с обычными шлаками из городских котельных, работающих на угле. А ещё на некоторых участках застывших лав встречаются и различные отпечатки. Например, листьев, стволов деревьев и неопознанных угловатых предметов… Достаточно информации? Или же мне следует продолжить?

— Пожалуй, на сегодня вполне хватит. Точка, — решил Тим. — Я понял главное, мол, эти два вулкана особенные и здорово отличаются от всех других камчатских вулканов… Кстати, всё уже практически готово, пора перебазироваться к праздничному стволу. Да и зверский аппетит неуклонно пробуждается-нарастает… А скажи-ка, друг-Серёга, а есть ли в нашем Мире вулканы, хотя бы слегка похожие на Шивелуч и Толбачик?

— С десяток, наверное, отыщется. Это так называемый Катмайский тип. Такие вулканы характеризуются, прежде всего, активными извержениями кислой пластичной лавы, содержащей огромное количество разноплановых газов. Классические представители этого типа: вулкан Катмайский на полуострове Аляска, Мон-Пеле на острове Мартиника, а также некоторые багамские вулканы…

А потом было собственно застолье.

Так, ничего примечательного и интересного: богатый праздничный стол, буквально-таки переполненный экзотическими камчатскими блюдами и изысканными деликатесами, фирменная медовуха Пугачёва, виски и коньяк, предоставленные Тимом из стратегических запасов Чака Мунтяну, тосты, смешки, анекдоты. Анекдоты, смешки, тосты. На небе медленно и торжественно разгорался шикарный жёлто-малиновый закат…

Но до обещанных танцев дело так и не дошло.

— Слышите? — поднялся на ноги Пугач. — Курицы кудахчут, поросята хрюкают, кролики верещат. Проголодались, понятное дело. Это с поливом овощей можно перерыв сделать. И даже полезно иногда… А, вот, с животными и домашней птицей такого не получается. Пойду кормить, иначе ведь не угомонятся.

— И я с тобой, — заявил Артём Петрович. — Составлю, так сказать, компанию. Ну, и помогу, конечно…

Фермер и генерал-майор, о чём-то негромко переговариваясь, ушли к сараям.

Тим понимающе переглянулся с Илзе, мол: — «А чего это Мэри не утопала вместе с ними? Вот же, незадача какая…».

— Потому и не ушла, что так надо, — хмыкнула американка. — Хочу расставить точки над хитрой буквой «и». То есть, оказать вам, деятели нерешительные, действенную и эффективную помощь. В плане счастливой личной жизни, я имею в виду… Вы, парочка, надеюсь, не против?

— Нет, не против, — вздохнула Илзе.

— Послушаем, конечно, — буркнул Тим. — Это совсем нетрудно. Излагай, соратница.

— Спасибо за предоставленный шанс. Слушайте… Итак, познакомились вы, птенчики, ещё на заре нежной юности, почти пятнадцать лет тому назад. Вспыхнула искорка взаимной привязанности, даже первые робкие и неумелые поцелуи имели место быть… Но судьба-злодейка, как это часто и бывает, безжалостно разлучила влюблённых. Ты, Брут, уехал с родителями в Канаду. Ты, Лиз, в Польшу, а потом и в Австрию. Электронных почт и мобильных телефонов у вас тогда не было. Потеряли друг друга, короче говоря, в этом призрачном и беспокойном Мире… А в мае этого года вы случайно встретились на острове Западный Шпицберген. Встретились и встретились. Что с того? Бывает. Такие встречи, как правило, они ни к чему не обязывают. То есть, могут ничем не закончиться, мол, поболтали всласть за дружеским ужином, наполненным сентиментальными воспоминаниями, да и разбежались-разлетелись навсегда в разные стороны. А могут и крепкими супружескими узами завершиться… Короче говоря, ваше случайное пересечение в норвежском Лонгьире не предвещало ничего серьёзного. Так, только призрачные тени Прошлого, бесцельно порхающие и тут, и там, не более того… Но неожиданно всплыли общие интересы. Во-первых, надо было расследовать наглые проделки местных браконьеров. А, во-вторых, «проявился», благодаря моей разговорчивой прабабке, загадочный красно-малиновый коттедж, расположенный на северном мысе Верпегенхукен. Предполагалось, что там обустроена тайная база любопытных инопланетных путешественников, изредка посещающих нашу планету… Началось совместное расследование. Успешное, следует признать. И бесстыжие браконьеры были разоблачены. И встреча с обитателями загадочной базы состоялась. И взаимная симпатия начала крепнуть, превращаясь прямо-таки на глазах в нечто большее… Хотя, надо заметить, что существовала ещё и кареглазая болгарка Милена Пандева, к которой наш Брут неровно дышал. То бишь, никак не мог решить (в глубине Души), кто же ему больше нравится. Мол, Лиз? Или, всё же, Милена? Обычная история, встречающаяся сплошь и рядом… Только, вот, дальнейшее развитие событий оказалось, мягко говоря, нетривиальным. Как сейчас помню. Приводняемся это мы с Лиз — на арендованном стареньком гидромотодельтаплане — на сине-серую гладь крохотной бухточки, якоримся, вылезаем на берег. Глядь, Брут — собственной белобрысой персоной — идёт по берегу со стороны мыса Верпегенхукен. «Как и что?», — спрашиваем. А он (в том смысле, что ты, дорогой юбиляр), отвечает, мол: — «Я уже с ребятами поболтал вволю. Теперь мне надо срочно вернуться в Ню-Олесунн. По важному делу. А может, и не надо. Ещё не решил…». По делу? На свидание с Миленой Пандевой, молодчик брутальный, ты тогда собирался. Причём, на судьбоносное. Вернее, сомневался, мол: — «Лететь? Или же не надо?»… А тут тебя Лиз и попросила, мол: — «Проводи, пожалуйста, Брут, нас к красно-малиновому домику и познакомь с его обитателями. Вдруг, без твоей авторитетной протекции заносчивые космические пришельцы с нами и говорить не захотят?». Ну, и ты, выбросив из головы все мысли о запланированном свидании с симпатичной болгаркой, согласился. Бывает… Дошагали мы до Синей долины. Входная дверь коттеджа распахнута настежь. Поднимаемся по короткой лесенке на крылечко, входим внутрь. Светлая комната, в низком бежевом кресле сидит симпатичный мужичок с печальной физиономией и, напряжённо уставившись на аккуратный серый холмик на полу, монотонно бормочет: — «Аврора, Аврора, как же так? Но почему, милая? За что? Какое невероятное и фатальное совпадение…». Через некоторое время нам удалось-таки разговорить бедолагу. Вот, тогда-то и выяснилось, что молодые мужчина и женщина, проживавшие на мысе Верпегенхукен, являлись, вовсе, и не инопланетянами, а, наоборот, жителями двадцать восьмого «земного» века, прибывшими в наше Время в качестве свадебного путешествия. То бишь, для проведения полноценного медового месяца. Традиция, мол, такая у наших потомков — заниматься зачатием детишек в экологически-чистых местах, коих в двадцать восьмом веке, увы, не осталось… Но случилась так, что несчастную женщину, превратившуюся в горстку пепла, звали — «Аврора Белофф» и она приходилась нашему Бруту пра-пра-пра… правнучкой. Ему, а ещё и Милене Пандевой. Произошли всякие и разные события, связанные со случайно обнаруженным домиком на мысе Верпегенхукен, и сопровождавшиеся встречами-разговорами с его таинственными обитателями. И всё. Ход «временных» событий изменился. Ты, Брут, так и не встретился в Ню-Олесунне с Миленой. Ребёнок, который должен был родиться — в результате этой встречи — так и не родился. Поэтому и Аврора Белофф «превратилась» в конус серого пепла. И не только она, но ещё и целая куча народа — там, в двадцать восьмом веке. Да и в более ранних веках. Все твои, Брут, потомки, короче говоря. Печальная и скорбная история… Теперь про ваши взаимоотношения с Лиз. Тогда, в красно-малиновой хижине, Златан Пушениг (муж «исчезнувшей» Авроры), высказался достаточно чётко, мол: — «Грубое вмешательство в Прошлое может — через всем известный „эффект домино“ — нанести непоправимый вред Настоящему. И не только через знак „минус“. Мол, в Прошлом кого-то (при посещении гостями из Настоящего), убили, и поэтому в Настоящем „исчезло“ несколько сотен и даже тысяч людей. Но и знак „плюс“ — в данном контексте — может иметь насквозь негативный характер. Рождаются, например, в Прошлом „незапланированные“ дети. Рождаются и, как полагается, размножаются. Потом (в каком-либо „срединном“ периоде), потомки этих „незапланированных“ участвуют в войнах и убивают „обычных“. Естественно, что и в этом случае в Настоящем добавится „пепельных конусов“. Диалектика…»… И это обстоятельство, дорогие друзья, вас смущает? Причём, обоих?