Константин Храбрых - Противостояние. (СИ)

— Во-вторых! Всем сдать недостающие параметры Ниидзиме — он потом обработает и отправит… куда надо.

— Э-э-э-э, а зачем? — Промямлил кто-то.

— За маслом! — Выражение было присутствующим незнакомо, но, судя по задумчивости, его запомнили и пометили к дальнейшему употреблению. — Потом объясню. В-третьих, после чистки вам придется определиться с группами, подчиненными вам лично. Необходимо, чтобы набрал людей под себя — чтобы не было такого, что у Такеды были каратисты, у Кисары — боксеры, а у Укиты — любители шашек и шахмат.

Уже не слегка…

— После того, как мы наконец-то разберемся со всем этим, придется устроить вам военные учения и летние лагеря юных бойскаутов — нет никакого толку набирать живое мясо!

Выдерживаю "паузу руководителя".

— Вопросы есть? Вопросов нет! Если что, я, как обычно, тренироваться! А ты, Такеда, все же определись выбором.

Следом за мной кабинет физики покинули Мию и Ренка, оставив народ, уже совсем не слегка… обескураженный, обдумывать ситуацию.

Хмурое настроение у Мию, обычно такой жизнерадостной, в школе меня слегка озадачило.

Все более-менее прояснилось поздно вечером, когда Мию в одиннадцатом часу постучавшись, вошла ко мне, одетая в свою любимую полупрозрачную пижаму (или ночнушку? в дамском гардеробе — сам черт ногу сломит!), с темными отпечатками кошачьих лап… на нужных местах.

— Кеничи… м-м-м… ты не мог бы завтра… — Девушка тяжело вздохнула, словно собираясь с мыслями. — Не мог бы ты завтра сходить с нами на могилу родителей?

Выдавив из себя на выдохе фразу, она с надеждой и настороженностью смотрела мне в глаза.

"Значит знакомство с "Супраной" состоится завтра… Как же все не вовремя!"

— Конечно, пойду. Как лучше одеться?

— Э-э-э… — Сначала она удивилась, но быстро нашлась. — Мы пойдем по короткому пути через горную дорогу — смотри сам, как удобнее.

— Хорошо, буду готов.

На меня дохнуло слабой волной радости и совсем тонкой струйкой нервов… она очень нервничала, но, как всегда, не показывала это на людях. Даже наедине…

Белое платье и короткая красная курточка смотрелись на ней шикарно. Единственно, что выделялось, это белые туфли на невысоком каблуке с застежками. Впервые… Хотя, нет, второй раз вижу ее в туфлях на каблуке. Она словно недолюбливала этот вид обуви, в котором другие девушки души не чают.

— Нам пора! — Голос Старейшего, как всегда, был подобен грому среди ясного неба.

И мы отправились…

"Нет, Старейшего не зря назвали "Не человеком"… тьфу, Сверхчеловеком, хотя "не человеком" — более подходяще. Ну, нафига выбирать такую непроходимую дорогу, сократив всего на двадцать минут, если за то же время проехались на автомобиле и — с комфортом?! Я бы заплатил, если ему денег жалко!"

После того, как я, взмыленный, едва не порвав одежду, раз пять, не сорвавшись с крутых горных участков, добрался до места назначения, единственное, чего мне хотелось — это упасть и, простите, сдохнуть. И даже улыбка Мию особой бодрости не прибавила.

Могильная плита была ухожена, словно кто-то до нас успел ее прибрать и, судя по хмурому взгляду, Старейший явно знает эту личность. Есть только предпосылки к тому, что это был Фуриндзи Сайга — отец Мию. Вот только так ли это — я не знаю. В тех томах, что я пролистал в свое время, о нем были только туманные намеки. И ни разу он не появлялся на сцене. Мию уверена, что он мертв, а что известно Старейшему о своем сыне — загадка. Ох уж эти тайны…

В четырехстах метрах выше по дороге, лениво опершись о перила, держа в руках электронный бинокль, стоял молодой светловолосый подросток. Рядом к поручню был прислонен спортивный мотоцикл, на ручке которого небрежно был повешен мотоциклетный шлем.

— И зачем учитель советовал мне за ними наблюдать?

В следующий миг он отдернул руку с биноклем в сторону.

"Уф-ф! А старичок-то резвый, почти успел засечь направление взгляда! Не-е, учитель запрещал раньше времени светиться, проще будет понаблюдать за этой сладкой парочкой".

Взглянув на мирно беседующих парня и девушку, он поморщился:

— Простак-идиот и его смазливая подружка… как же он меня раздражает!

Вновь приникнув к биноклю, он вздрогнул и выругался:

— Дьявольское отродье! И как заметил?

Ощутив на себе внимательный взгляд и волны черного раздражения, презрения и скуки я не выдержал и продемонстрировал лидеру Йоми интернациональный жест в виде кулака с поднятым средним пальцем. Согласен, некультурно, но как же меня раздражает такое отношение к себе! Тем более, черт знает от кого!

— Ну что, куда пойдем? — Хмуро посмотрела на мою отмашку Мию.

— Думаю прогуляться, — Галантно предложил я локоть. К моему удивлению, Мию, усмехнувшись, приняла приглашение. — Ты когда-нибудь была в ботаническом саду?

Мию удивленно на меня воззрилась, видима ожидая, что я поведу ее в кафе или еще в какое-то подобное место, куда японские подростки водят своих подружек.

— Тогда, думаю, стоит посетить. Кто знает, вдруг мы там увидим одного знакомого…

Кеничи с утра на себя не похож: внимателен, сосредоточен и напряжен до неузнаваемости. Обычно у него расслабленный, слегка ленивый взгляд, а сейчас у него взгляд, как у дикого зверя, опасающегося попасть в засаду. После посещения храма он сменил линзы на темные очки и, периодически прикрывая глаза, останавливался, замирая на пару секунд, словно вслушивался во что-то.

В автобусе, в котором он морщился, словно от зубной боли, мы доехали до ботанического сада. Кеничи взял пару билетов…

Боже! Какая красота! Выпустив руку Кеничи, я быстрым шагом подошла к огромному кусту с невероятно крупной розой.

— Красная Гранди флора Самурай, — Негромкий голос Кеничи вплелся в созерцание цветка. — Это Скарлет Найт (Scarlet Knight), что в переводе означает "алый рыцарь". Она была выведена во Франции в 1966 году, автор — Мари-Луиз Мейлланд (Marie-Louise Meilland). Эта Гранди флора была получена скрещиванием двух сортов: огненно-красной флорибунды Индепенденс (Independence) и чайно-гибридной Хэппинесс (Happiness). Весьма красивая.

"Обалдеть! Он-то откуда это знает?"

— Вот это познания!

— В детстве подарили ботанический атлас…, впрочем, я часто здесь бываю. С детства. Умиротворяет. — Кеничи чему-то грустно усмехнулся, разглядывая цветок. — Здесь очень хорошо приводить мысли в порядок.

— Решил наконец-то о себе рассказать? Или так и придется узнавать о тебе случайными оговорками?

— Оговорки могут быть и специальными, чтобы ввести в заблуждение и составить ложный образ, который нужен человеку. Только не так уж много людей умеют этим хорошо пользоваться. Ниидзима, например, сумел добиться успеха в обоих направлениях.