Сергей Фомичев - Серая Орда
— Да ну? Чего же ты сразу не сказал?
Шёпот стал едва различимым шелестом:
— Тайное это дело.
Рыжий вернулся к монаху, оставив Ондропа в смятении. Тот почесал голову, крякнул и крикнул во всё горло своим подручным:
— Назад поворачиваем! И поживее, поживее, вурды вас заешь!
Люди, не задавая хозяину лишних вопросов, засуетились. Увлекаемая течением, ладья быстро повернулась в обратную сторону.
— Лоч с братьями, парус ставить! — крикнул Ондроп. — Остальные на вёсла!
Проводив взглядом едва показавшуюся Москву,Рыжий перевёл дух. Всё вышло как нельзя лучше. Погони не было. Однако что-то терзало его, не позволяя насладиться победой…
Настя. Жаль, что она осталась. Доведётся ли ещё увидеть её?
* * *Не успела ладья ткнуться носом в песок, как Рыжий соскочил на берег и помчался наверх, к городу. Два дружинника, что следили за порядком на вымолах, проводили его удивлёнными взглядами и подошли к Ондропу, который только ещё покидал корабль.
— Чего это с Ромкой? — спросил один из воинов.
— Небось, опять какую шутку отколол, — почти не сомневаясь, высказался второй.
— Да нет, — махнул Ондроп рукой. — К Соколу он побежал. С предупреждением.
— Так нет Сокола-то.
— Нет? — удивился купец. — А где же он?
— Ушёл Сокол. Тут весь город гудит, что улей пчелиный. Как чародей ушёл, так и поднялся галдёж. Говорят, конец света не за горами. Вот к тем горам Сокол, мол, и отправился.
— По вам не видать что-то, — не поверил Ондроп.
— Так мы люди служивые, — дружинник с ухмылкой развёл руками. — Скажет нам князь с нечистью биться — будем биться. Скажет драпать, так побежим не оглядываясь.
* * *Не ведая ещё последних новостей, Рыжий подошёл к чародейскому дому. Вошёл как всегда без стука. И обомлел, увидев вместо хозяина сидящих за столом двух самых всамделишных вурдов.
Вурды ели. Но ели вовсе не чародея. На столе перед ними лежала горка лепёшек и миска с мёдом. Необычные жильцы отламывали кусочки и перед отправкой в рот, макали печево в мёд.
Рыжий слыл парнем смышлёным, кроме того давно уж привык к коленцам, что бывало выделывал Сокол. И потому его замешательства никто не успел заметить. Когда вурды повернулись к гостю, тот уже согнал с лица испуг и нахмурил брови.
— Вы кто такие? — спросил он строгим голосом, обхватив для убедительности рукоять кинжала. — И где Сокол?
Вурды разглядывали его безо всякого уважения, будто он в чужой дом без спросу вломился.
— Ты смотри, храбрый какой, — вместо ответа произнёс один из них и тут же отправил в рот очередной ломоть.
— Да-а… — протянул второй. — Ну, народ наглый пошёл, даже вурдов уже ни во что не ставит. Смотрит так, словно чужих коров в собственном огороде повстречал…
С этими словами он кинул кусочек лепёшки псу, который, поймав лакомство на лету, тут же его проглотил. Рыжий перевёл взгляд на пса. Тому новые жильцы, видимо, пришлись по душе. Ещё бы так баловать животное. Пёс крутился вокруг них, играя, словно щенок малый. Тёрся о ноги и только что не мурлыкал от удовольствия. А ведь какая смирная была псина.
— Где Сокол? — повторил Рыжий.
— А ты собственно, кто такой? — спросил, облизывая липкие пальцы, старший из вурдов.
— Товарищ Сокола, — ответил Рыжий, немного растерявшись.
— Тогда садись, откушай с нами, товарищ, — предложил молодой. — Сокола сегодня не будет.
Тут уж Рыжий не сдержался, вышел из себя. Рявкнул на обоих:
— Спасать чародея надобно, ковры вы плешивые. Лежите тут на боку в его доме, шерсть уж слежалась, небось. А Соколу опасность грозит и немалая. Его предупредить срочно нужно, от беды упасти.
Вурды замерли, не донеся до ртов, сочащиеся мёдом, куски. Затем Быстроног крадучись подошёл к Рыжему и, заглянув в глаза, переспросил:
— Ты сказал упасти? Я не ослышался?
— Ну да, — раздражённо подтвердил Рыжий, чувствуя какой-то подвох.
— Так что мы стоим здесь как глупые овцы? — взорвался Быстроног. — Ты слышал, Влас? Собирайся, мы отправляемся спасать господина чародея.
Власорук тотчас вскочил и принялся проверять свой нож, будто ему предстояло вот прямо здесь и сейчас вступить в битву. Сам Быстроног, сунув голову под лавку, начал доставать оттуда всякие полезные в походе вещи. Брякнул об пол котелок, шлёпнулся моток верёвки, за ним пустой мешок…
Тут в дверь постучали, и на пороге возник Ондроп. Выглядывая из-за его спины, переминался с ноги на ногу Евлампий.
— Ты чего, Роман, монаха своего бросил? — спросил купец и кивком поприветствовал вурдов.
— А чёрт! — ругнулся Рыжий. — К Соколу спешил, но не застал вот.
— Да уж, — согласился Ондроп. — Говорят, ушёл он. Неотложное дело у чародея случилось.
— Ну и ну…— осерчал Рыжий. — Не вовремя как…
— Да, — встрял Евлампий. — Вроде шептались у викария, что колдун ваш куда-то пропал. Потому и поймать его задумали…
Вурды с любопытством разглядывали нового гостя.
— И где же теперь его искать? — расстроился Рыжий.
— Он с князем говорил перед уходом, — бросил Власорук, не спуская глаз с монаха. — Ук, верно, знает.
— Ладно, Роман, давай о нашем деле поговорим, — предложил Ондроп, полный достоинства, присаживаясь на лавку.
— О каком ещё деле?
— Ты расплатиться по прибытии в Мещёрск обещал, не помнишь? Всё же убыток от тебя немалый получился. Шутка ли — от самой Москвы назад повернули.
— А.. — вспомнил Рыжий. — Не беспокойся. Будет тебе серебро.
— Ну ты жук, купец, — вмешался возмущённый Быстроног. — Человек, можно сказать, Сокола примчался спасать, а ты серебро…
— Так уговор же… — начал оправдываться Ондроп.
— Уговор… — передразнил Быстроног. — Эх, давно мы тебя не пужали…
— Ну, теперь уж вам, судари мои, не выгорит, — рассмеялся Ондроп. — Я нынче без охраны не хожу.
— Ты смотри! — деланно восхитился Быстроног. — Он без охраны не ходит!
— Набрал деревенщину и возомнил невесть что, — буркнул Власорук. — Смотри, купец, хоть некогда и услужил ты нам, а всё же не задирайся сверх меры…
— Будет тебе серебро, — повторил Рыжий, прекращая спор. — Пойдём.
На пороге он обернулся к вурдам и добавил:
— А вы, пугалы мохнатые, монаха моего постерегите пока. Я скоро.
— Не извольте беспокоиться, господин чародейский наместник, — улыбнулся Быстроног, ощерив зубы.
Рыжий в сердцах сплюнул и вышел вместе с купцом из дома. Оба вурда повернулись к застывшему от страха Евлампию.
— Эй, ты! Как вы там, попы, себя называете? — спросил Власорук. — Овцеводы, что ли?
— Пастыри, — выдавил Евлампий. — Только я не…
— Я и говорю, — согласился вурд и махнул монаху рукой. — Давай к нам за стол, овцевод.
