Ковен сломленных - Айви Эшер
– Ответь на чертов вопрос, Винна, – выдавливает из себя Нокс. Его голос полон яда, и я потрясена, что Нокс так обращается ко мне. Пытаюсь заглянуть ему в лицо, но между нами встает Райкер.
– Да пошел ты, Нокс, – слышу свой голос. – Как я должна ответить на это? Я не знаю. Я не чувствую их своими Избранными, но если они окажутся таковыми, то что я должна сделать? Просто отвернуться от них? Я доверяю своей магии. Это все, что я могу тебе сказать.
Сабин и Райкер – единственные, кто смотрит на меня без такого выражения, как будто я только что сказала им, что они никогда больше не съедят бекон. Делаю пару глубоких вдохов и пытаюсь справиться с кипящим во мне негодованием.
– Я понимаю, что это трудно, но я не делала это специально. Точнее, с Торрезом я действительно сделала специально, но там тоже вышла какая-то хрень, так что, возможно, это не считается. В любом случае я хочу сказать, что понимаю, что ты, Нокс, не в восторге от ситуации с Энохом и его ковеном, но перестань вести себя так, будто я сделала это нарочно. Других это тоже касается.
– Торрез не проблема, как и то, что твоя магия выбрала других кастеров. Проблема в этом ковене, – объясняет мне Бастьен, а Райкер спрашивает:
– Что ты имеешь в виду под тем, что с Торрезом вышла какая-то хрень?
Я поворачиваюсь к нему.
– У него есть руны, но у вас их нет. Не думаю, что между нами пока что есть связь, и я не могу объяснить почему.
– Может, потому что он оборотень. Может, на нем твоя магия работает по-другому, не так, как с кастерами, – предполагает Сабин.
Я пожимаю плечами.
– Возможно, не знаю. Думаю, время покажет. – Поворачиваюсь к Бастьену, взгляд его карих глаз по-прежнему непроницаем. – Как я уже сказала, я понимаю, что у вас у всех конфликт с Энохом и его ковеном, но я не собираюсь бросать их на произвол судьбы, потому что вы не ладите друг с другом. Ты можешь или доверять мне и магии, что нас связала, или же нет. Это твой выбор, – говорю категоричным тоном, и меня бесит, что не могу с уверенностью сказать, что он на самом деле выберет.
Я так долго была независима и предоставлена сама себе, что только сейчас начинаю понимать: с ним моя жизнь стала другой. Часть меня хочет сказать: «Пошло все на хрен, я та, кто я есть, моя магия такая, какая есть. Не нравится – уходите». Другая же часть напугана тем, что все зашло слишком далеко, и я ничего не могу сделать или сказать, чтобы вернуть парней.
– А как насчет того, чтобы ты начала доверять нам? – парирует Бастьен, выдергивая меня из тревожных мыслей. – Мы говорим тебе, что не доверяем им, а ты идешь против наших слов и защищаешь их.
– Потому что мой опыт не равен вашему, Бас. Вы все выросли вместе и вы недолюбливаете их. Согласна, на то есть причины. Я же какое-то время жила, тренировалась и дралась с ними. У меня нет к ним ваших претензий. Я не доверяю Лахлану и Сильве, но я принимаю, что ваш опыт жизни с ними отличается от моего. Я никогда не попрошу вас отвернуться от них, только потому что они мне не нравятся и я не доверяю им.
– Да, но это другое, они семья, – возражает Нокс. – И ты можешь сколько угодно говорить, что доверяешь Эноху и его ковену, но ты собиралась наброситься на них так же, как и мы, когда увидела руны. Разве это не подтверждение факта, что ты им тоже не доверяешь.
Потираю лицо ладонями, пытаясь собраться с мыслями.
– Слово семья не имеет для меня такого же значения, как и для вас. Однако, судя по твоей логике, Нокс, Вален и Бастьен биологически связаны с Сильвой и его кланом, так что для них есть исключение. Но я могу быть магически связана с Энохом, Калланом, Нэшом и, как здорово, с Бэкетом. Так будет ли тогда исключение действовать и для меня?
– Почему ты так отчаянно борешься за них, Винна? Что происходит? – спрашивает Нокс, и мне не нравятся нотки подозрения и обвинения в его голосе.
– Понятия не имею, Нокс. Я не специально отметила их, так что в чем бы ты меня сейчас ни обвинял, заткнись к чертовой матери. Я не сделала ничего, чтобы заслужить предательство, которое читается в твоих глазах.
Нокс проводит рукой по лицу, и у меня щемит в груди. Почему все так плохо складывается? Почему он так разговаривает со мной? Делаю шаг и тянусь к нему, но он скрещивает руки на груди, физически отгородившись от меня. Я так удивлена, что теряю дар речи. Как будто он взял что-то хрупкое и прекрасное, что я ему подарила, и разбил вдребезги, и теперь я смотрю на осколки, отчаянно пытаясь собрать всё обратно, но понятия не имею, как это сделать. Поэтому просто смотрю на него, потрясенная и потерянная.
– Я не доверяю им, – говорит Нокс.
– Как и я, – соглашается Бастьен, принимая такую же позу.
Делаю шаг назад и напоминаю себе, что, пусть я и жду от них поблажек, я должна им уступить. За последние двадцать четыре часа произошло столько дерьма, что мне стоит относиться к ребятам так, как хочу, чтобы они относились ко мне, вместо того чтобы избить их.
Скрещиваю руки на груди – очевидно, что это поза упрямых придурков.
– Ладно, я учту ваше недоверие, – холодно обращаюсь к Ноксу и Бастьену. – Но было бы неплохо, чтобы вы учли: я никогда не знаю, что сделает моя магия. Правда, в конце концов все всегда складывается наилучшим образом.
Парни молчат, и я стараюсь не обращать внимания на боль в груди, когда Бастьен и Нокс выходят из гостиной. Смотрю им вслед, когда они исчезают на кухне, и стараюсь не вздрогнуть, когда громко хлопает дверь, ведущая в гараж. Устремляю взгляд в стену, не зная, что думать или чувствовать. Вален встает передо мной и терпеливо ждет, пока я удостою его вниманием.
– Я поговорю с ними. Это была долгая ночь, они скоро успокоятся.
Киваю в ответ на его слова, не доверяя своему голосу произнести вслух хоть слово.
Вален наклоняется, его губы касаются моих, и я чувствую нерешительность. Мне не нравится этот привкус на его губах, поэтому я протягиваю руку, обхватываю его за шею и крепко притягиваю к себе. Вкладываю в свой поцелуй столько уверенности, сколько могу, и Вален выпивает ее и просит добавки. Целую его до тех пор, пока земля под моими ногами не становится более твердой, а он не кажется таким далеким. Мы отстраняемся друг от друга, и он прижимается своим лбом к моему, заземляя меня так, как мне отчаянно нужно.
– Можем ли мы просто попытаться извлечь из этого максимум пользы? Сделаем все, что в наших силах, чтобы стать супергероями, убьем Адриэля, спасем каких-нибудь неблагодарных придурков, которые, вероятно, того не стоят и уж точно не оценят наш порыв? – спрашиваю я, пока мы стоим, вдыхая друг друга.
Он гладит меня по щеке большим пальцем и дарит легкую улыбку, которая не отражается в его глазах. Целует меня в кончик носа, а затем отстраняется от меня. Мои вопросы остаются без ответа, и я просто наблюдаю, как он исчезает за кухонной дверью.
– Как ты? – спрашивает меня Сабин, поправляя прядь волос, выбившуюся из моего небрежного пучка.
Все внутри меня кричит нет в ответ на его вопрос, но я знаю, что если скажу правду, то развалюсь на части. Вместо этого пожимаю плечами и проглатываю то, насколько я сейчас не в порядке. У меня возникает дурное предчувствие, но я нацепляю на лицо фальшивую улыбку и стараюсь не расплакаться, когда Сабин заключает меня в объятия и целует в макушку.
– Давай поторопимся, пока Айдин не начал психовать.
Киваю и утыкаюсь носом в уютную грудь Сабина, в его сильные руки, обнимающие меня.
– Почему мы снова это делаем? – поддразниваю я, пытаясь поднять настроение.
– Потому что так будет правильно.
Снова киваю, принимая простой ответ, и игнорирую все
