Костоправ. Книга 2 - Максим Небокрад

— С удовольствием.

Рони начал показывать мне различные символы, объясняя их значение и влияние.

— Этот увеличивает прочность металла, — сказал он, указывая на замысловатый узор. — А вот этот повышает гибкость древесины, при этом не лишая её твёрдости. Очень полезно для луков и древков копий.

Некоторые символы выглядели довольно просто, другие же напоминали сложные схемы или переплетения линий. Нечто похожее показывал Хельдим на своих уроках в академии. Правда, за те три месяца я успел получить лишь поверхностные знания о магических письменах.

— А это что за знак? — спросил я, ткнув пальцем в очередной рисунок.

— О, это интересный, — оживился Рони. — Благодаря нему ткань меньше намокает и быстрее сохнет. Представляешь, как удобно в походе или в сырую погоду?

— Интересно… Слушай, а что насчёт символов, которые защищают тело от ударов?

Рони задумчиво почесал подбородок:

— Насчёт физической защиты не уверен.

— Что не так?

— Понимаешь, если нанести такой знак на кожу, она станет неестественно твёрдой. Это может плохо кончиться для человека — движения будут скованными, а органы и мышцы не смогут нормально работать. Так недолго и окочуриться.

— Понятно…

— Однако есть символы, дающие защиту от стихий, — продолжил он, кивнув на свою руку. — Например, от огня, как у меня, от холода или вообще молний.

— «Молний»? — удивился я.

— Ну да, — кивнул он. — Ты же не думаешь, что все маги будут одним простейшим огнём швыряться? Опытный стихийник всегда готов потратить чуть больше сил и времени, чтобы выпустить молнию.

— Ты умеешь?

— Совсем немного, — поморщился Рони. — Кстати, Хельдим нас ещё на третьем курсе учил наносить защиту от подобных атак на обычные рубахи.

— И много ударов такая зачарованная рубаха способна выдержать?

— Как минимум, один удар, если ткань целостна, — произнёс он. — Но для серьёзной защиты будь готов соорудить себе послойный комплект.

— Это как?

— Ну, например, рубаха, поверх неё плотная куртка, а сверху ещё и кольчуга. Если наносить письмена на хороший доспех, то эффект будет ещё лучше. Впрочем, многое зависит от размера знака, количества слоёв, объёма вложенной энергии… В общем, нюансов хватает.

— Ты, значит, больше магическими письменами увлекаешься, чем стихийной магией? — понял я.

— Можно и так сказать.

— А этот твой знак на руке, он большую область тела защищает?

— Одну конечность.

— Что с ним будет, если преодолеть лимит защиты?

— Если он останется целым, то достаточно будет снова наполнить энергией, — ответил Рони. — Письмена на теле всегда более глубокие. Они, конечно, со временем тоже изнашиваются, но всё-таки держатся надёжнее, чем на том же дереве или металле.

— Почему на другие части тела не наносишь?

— Я же говорил: плохо заживают, — произнёс он. — С ранами возни много. Да и больно это.

Я призадумался. Защита на одежде — это, конечно, интересно, но вот защита прямо на теле… Последнее звучало гораздо интереснее. Мне бы такое не помешало.

— Нанесёшь мне защиту от огня на обе руки? — спросил я. — Хочу попробовать.

— Что?.. — опешил Рони. — На обе руки?

— Да.

— Мне кажется, это плохая идея.

— Почему?

— На обычных людей знаки никто в здравом уме не наносит.

— Так я маг, Рони.

— Ты даже не посвящённый, — возразил он. — Тебе нужно быть минимум младшим заклинателем.

— С чего это вдруг?

— Придётся постоянно залечивать рану, а ещё знак надо наполнять энергией. Ты должен будешь делать всё сам. Я тебе не помощник, понимаешь? Не забыл правило? Раз ты учился на целителя, должен знать назубок.

— «Не вливай в другого мага энергию больше положенного», — процитировал я, наморщив лоб.

— Вот именно! Один раз ещё можно, когда я запечатаю знак, а потом уже никак.

— А знакам нужно много энергии?

— Не то чтобы много, — сказал Рони. — Дело даже не в них. Первое время львиная доля силы уйдёт на заживление раны — весь день напролёт придётся этим кропотливо заниматься. Замучаешься!

— Меня вполне устраивает.

Рони устало вздохнул:

— Ты же сам сказал, что у тебя проблемы с объёмом доступной энергии.

— Зато с концентрацией проблем нет. Я знаю, как эффективно лечить раны.

— Ты не сможешь исцелить себя, — цокнул языком он. — Мне наверняка придётся убрать знак, чтоб ты не помер.

— Поверь, смогу, — сказал я и приврал: — У меня от природы всё хорошо заживает.

— От какой ещё природы?

— Я ведь Кастволк.

— И что?

— У меня превосходное здоровье, доставшееся от предков. Я крепче обычных людей.

— Безрассудство чистой воды.

— Я уверен в своих силах.

Рони замолчал, погрузившись в раздумья. Его взгляд блуждал по страницам книги, но мысли явно витали где-то далеко. Я видел, как он хмурит брови и покусывает губы, словно взвешивая все «за» и «против».

— Один-единственный защитный знак в качестве эксперимента, — наконец сказал он. — Если вдруг что-то пойдёт не так, сразу же сведём его.

— Отлично, — просиял я. — И какой знак? От огня?

— Пусть будет защита от огня, — произнёс он, перелистнув несколько страниц своей книги. — Знак Имгли. Но только один слой — не больше!

— Как скажешь.

— На какую руку будем наносить?

— Давай на правую.

— Снимай одежду, — скомандовал он, доставая что-то из тумбочки.

Я разделся по пояс и замер в ожидании. Рони достал небольшую деревяную баночку и насыпал из неё щепотку какого-то тёмного порошка на блюдце. Добавив чуть-чуть воды и тщательно перемешав всё, он сказал:

— А вот и наша краска.

— Что мне делать?

— Садись на табурет.

Я уселся, и Рони снова скомандовал:

— Не двигайся.

Он принялся медленно, штрих за штрихом, вырисовывать на моем предплечье знак Имгли, практически не дыша. Закончив, он с минуту изучал получившийся рисунок, а затем спросил:

— Готов?

— Да.

— Постарайся не дёргаться и не кричать.

— Будет больно?

— Не то слово.

— Ничего, потерпим.

Нависнув над моей рукой, он кончиком пальца повторил в воздухе тот же самый рисунок и вдруг замер. Спустя мгновение я почувствовал лёгкое покалывание. Ощущение быстро нарастало, переходя в неприятное жжение, словно кожу разъедало кислотой. Я