Воля Ауле - Александр Б́ыданцев
Народ тут бывал разный. Это были как важные купцы, разодетые в разноцветные расшитые кафтаны, так и простой люд, одетый кто в меховые одежды, кто в простую грубую тканую одежду. Были как простые стражники, так и важные гномы, одетые в дорогую броню. Были кузнецы, ремесленники, ювелиры. Кто-то разгружал повозки, кто-то проверял привезённый товар, кто-то торговался. Дори даже заметил людей из Торговой области — Дейла, Айбора, Эсгарота.
От такого количества людей и гномов у него начало немного рябить в глазах.
Караван с Железных холмов остановился, гномы попрощались с товарищами и стали думать, что им делать дальше. Благодаря предприимчивости Ори, они с Дори нанялись к какому-то местному купцу загружать и разгружать повозки. Он выделил для них комнатушку, где Ори и Дори могли хотя бы ночевать. Гномы расположились, перекусили и сразу же принялись за работу.
Так началась новая веха в жизни Дори, которая пока не отличалось от прежней. В Эреборе было красиво, но смотреть на эту красоту было некогда, потому что целыми днями надо было работать, а по вечерам уставшие гномы буквально валились на постели. Платил купец немного, и это радости не прибавляло.
Так прошло недели три, но ничего не менялось. Это начинало давить на Дори, но заговорить с Ори на эту тему он пока не решался.
Как-то вечером гномы сидели после рабочего дня в таверне и пили пиво.
На импровизированной сцене играли музыканты и пели задорную песню:
Был купец тот больно жадный,
Но свинью свою любил.
Ох, любил её изрядно -
Щами жирными кормил!
Йо-хо-хо! Йо-хо-хо!
Щами жирными кормил!
Йо-хо-хо! Йо-хо-хо!
Щами жирными кормил!
А потом — какое чудо!
Вдруг напасть произошла, —
И свинья-то — вот причуда! —
Все монеты сожрала!
Йо-хо-хо! Йо-хо-хо!
Все монеты сожрала!
Йо-хо-хо! Йо-хо-хо!
Все монеты сожрала!
Но гномам, видимо, было не до веселья. Дори молча смотрел в свою кружку, а Ори смачно прихлёбывал. Утерев рот рукавом, он спросил друга:
— Ну ты чего раскис, как квашня? Что невесёлый? Весь день как туча ходишь.
— Да понимаешь… — начал Дори, но осёкся.
— Ну чего там, не томи! — толкнул Ори в плечо друга. — Молодуха какая приглянулась, а? Или чеснока переел? — засмеялся он.
— Да нет. Просто я не вижу, что мы тут чего-то добьёмся. Вроде и вкалываем с утра до вечера, а лучше жить не стали. Хоть обратно возвращайся.
Теперь настала очередь Ори замолчать. Он тоже уставился в свою кружку, ковыряясь пальцем в зубах.
— Ну вот что толку? — продолжил Дори. — Что там вкалывали, что тут. Тем более, что тут никого из знакомых нет. Случись что — поминай как звали.
Ори ударил ладонью по столу.
— Значит так! — возмутился он. — Вместе вышли вперёд, вместе двинем и дальше. Нечего сопли разводить.
— Да куда идти-то? К оркам на пирушку что ли? — не унимался гном.
— Да хоть и к оркам. А я не хочу сидеть сиднем в Железных холмах! Слушай, — он понизил голос. — Тут собирается отряд в Морию. Завтра выступают. Пошли с ними? Чего нам терять?
— А там что? Опять по шахтам мыкаться? — расстроенно воскликнул Дори.
Ори допил остатки пива, облизнулся, брякнул кружку на стол и продолжил:
— Да не кричи ты. Помнишь тех гномов с Мории, что мы встретили по пути в Эребор? Они сказали, что рук в Кхазад-Думе не хватает. Да и местные поговаривают, что королю Даину нужны воины. Мол, с орками там неспокойно нынче. Пойдём добровольцами. Всяко лучше, чем весь день камень долбить. Или ты только киркой махать умеешь? — прищурился Ори.
— Да всё я умею, — буркнул Дори.
— Ну так, что? Собираем вещи?
— Ну… собираем… — также угрюмо ответил гном.
Ори откинулся назад, посмотрел на товарища. А затем засмеялся.
— Ну ты, брат, дал конечно! А я-то думал, что он на деваху какую запал.
Он так засмеялся, что Дори не удержался и тоже посмеялся. Ори похлопал его по плечу:
— Давай больше так не шути.
— Да не шучу я!
Они посмеялись и встали из-за стола. Когда оба вышли из таверны, Дори обратился к Ори:
— Слушай…
— Что?
— А я же воевать-то не умею…
— Ну вот и научишься! — Ори хлопнул по плечу друга.
— А ты наконец-то получишь свою воинскую славу, — заметил тот в ответ.
— Точно!
Тут вдруг дверь таверны позади них с шумом распахнулась и оттуда вытолкнули гнома.
— Куда вы меня тащите! — сопротивлялся он. — Я вам сейчас тут всё разнесу!
Он упёрся в косяк руками и ногами, но сзади, видимо, так сильно толкнули, что гном кубарем полетел вперёд. Кряхтя, он попытался подняться.
Дори подошёл к нему и протянул руку.
— Что, плохой день? — с пониманием спросил он. Настроение было хорошим.
Гном посмотрел на него мутноватым взглядом (а надо отметить, что он был весьма «навеселе»), схватился за руку и с кряхтением поднялся.
Тут, наконец, Дори смог разглядеть его получше. Роста этот гном был, примерно, как Дори, но возрастом, гораздо старше. У него были огненно-рыжие волосы с лысым пятном на макушке, круглое лицо, нос картошкой, морщинистый лоб и широкие скулы. Бороды на подбородке этот гном не имел, но у него были шикарные густые усы и такие же густые бакенбарды. Одет он был в меховую, видавшую виды одежду: полушубок, льняная серая рубаха, меховые сапоги и чёрные штаны. Опоясан он был толстым кожаным ремнём. Рука сжимала меховую шапку из овчины.
Он махнул рукой, икнул и сказал:
— Да ничего… Бывало и похуже! — и он засмеялся, обнажив рот, в котором не было пары зубов.
Настроение у Дори совсем улучшилось, и он, пошарив по карманам, достал золотой и протянул его рыжему гному.
— На вот, держи. Только сегодня не трать — будет чем завтра похмелиться.
Гном принял монету, примерно минуту находясь в ступоре и смотря на неё. Затем ещё раз икнул, показал жестом, чтобы Дори подождал, и стал шарить по карманам со словами:
— Ну что ж, сударь. Долг платежом красен… Да где же он, зараза такая…
Тут вдруг он прервался от своих поисков и изобразил поклон, насколько ему позволяло состояние. Слегка заплетающимся языком, но достаточно громко произнёс:
— Позвольте представиться, достопочтенные гномы! Меня зовут Грор сын Трора, по прозвищу Ястребиный глаз. Я — королевский арбалетчик!
Глядя на него, хотелось засмеяться, но друзья проявили уважение. Дори отвесил поклон Грору со словами:
— Меня зовут Дори, сын Оина. Это — Ори, сын Траина. Мы оба с Железных холмов.
Грор опять как будто бы впал в ступор, а затем хлопнул
