Выбирай своих врагов - Сэнди Митчелл
Внезапно, безо всякого предупреждения, ксеносы прекратили кружить и спикировали на нас, не обращая внимания на шквал болтерных снарядов — ни один из которых не попал, как бы не старались стрелки Суллы. Я прислушался к обычным для неё кратким командам и куда более возбуждённому тону командиров других «Химер» и быстро понял, что моё вмешательство сейчас ничего не даст — да и вряд ли я смог бы отдать чёткий приказ своей задубевшей от холода глоткой — так что я просто продолжил целиться во врага так твёрдо, как мог, стараясь не упускать из виду одну из скользящих в небе машин.
Конечно, пистолеты — это не дальнобойное оружие[17], даже в самых лучших условиях, а сейчас условия были далеко не лучшими. С другой стороны, когда больше сотни человек одновременно палят по относительно небольшому пространству, они во что–нибудь да попадут — я был уверен, что видел несколько вспышек от попаданий на пикирующих рядом реактивных мотоциклах. Вдруг, когда один из них подставил борт, в нём тут же появилась большая, рваная дыра, проделанная несколькими болтерными снарядами. Машина закачалась в воздухе, когда пилот пытался удержать управление в своих руках, а потом, успокоившись, отступила, отлетев назад и набирая высоту.
Солдаты вокруг меня издали нестройный радостный возглас лишь для того, чтобы заткнуться, когда оставшиеся налётчики вновь открыли огонь. С оцепенелой отрешённостью, я смотрел как снег и лёд передо мной разлетаются на осколки, когда плотный поток сюрикенов вгрызается в них, перед тем как срикошетить куда–нибудь ещё и оставляя за пикирующими мотоциклами след из убитых и покалеченных. На них мне было наплевать — шквал сюрикенов приближался ко мне, и всего через несколько секунд от меня останется лишь быстро развевающееся багровое облачко да продырявленная фуражка. Я рефлекторно попытался встать и бежать, но замёрзшее тело отказалось повиноваться, согласившись лишь медленно встать и начать поворачиваться примерно в нужном направлении.
Вдруг зарычал явно не рассчитанный на такое обращение двигатель, и прямо передо мной, заложив лихой поворот, появилась «Саламандра»; из водительского отсека торчал ухмыляющийся Юрген. Он нырнул внутрь как раз, когда шквал смертоносных дисков забарабанил по корпусу машины, пролетая над моей головой и взрезая лёд, снег и нерасторопных гвардейцев.
— Как всегда вовремя, Юрген. — Сказал я, с трудом унимая дрожь в голосе и надеясь, что меня слышно через вокс-бусину — не было сил перекрикивать шум двигателя, рык тяжёлых болтеров и треск полусотни палящих лазганов, не говоря уже о вое эльдарских мотоциклов.
— Пожалуйста, комиссар. — Он ответил таким тоном, будто просто передал мне бутерброд, и вдавил газ, едва я забрался в машину. Хотя открытый пассажирский отсек отказался таким же негостеприимным, как я и ожидал, он хотя бы отчасти защищал от ветра, и мне тут же стало чуть теплее, хотя умом я понимал, что угроза замерзнуть насмерть никуда не пропала. — Простите, что заставил вас ждать, но я подумал, что вы захотите выпить горячего.
И действительно, поверх моих вещей в углу отсека лежала фляжка горячей танны — я не стал терять времени и, открыв её, с благодарностью сделал глоток. Вообще–то танна была ещё очень горячей — она обожгла мне язык и пролилась в желудок потом жидкой лавы, но сейчас меня это не заботило.
— Ты правильно подумал. — Заверил я его, и сделал ещё глоток — всё равно внутренности я уже обжёг, а возможность двигаться сейчас была куда важнее целостности моих потрохов.
— В штаб, сэр? — Спросил Юрген, и я, подчиняясь необоримой привычке, кивнул, прежде чем вспомнить, что он меня не видит.
— Если ты не против. — Сказал я, не отрывая глаз от неба. За все годы, что мы служили вместе, я постепенно привык к дубовому стилю вождения, что исповедовал Юрген, и научился удерживать равновесие, какие бы виражи он не закладывал, но сейчас всё ещё не отошедшее от холода тело не успело отреагировать, и когда мой помощник дёрнул рычаг переключения передач и вдавил газ в пол — его обычный способ тронуться с места — я понял, что падаю. Пришлось ухватиться за турель со шквалболтером, чтобы не упасть — орудие дёрнулось, я вновь обрёл равновесие и заметил, что один из эльдарских налётчиков как раз оказался в прицеле. Ещё до того, как мой мозг понял, что видит, я вдавил гашетку, посылая в сторону врага шквал разрывных снарядов.
Удача или сам Император в тот день определённо были со мной — мой залп прошёлся эльдару по правому борту и не то взорвал двигатель, не то запёк энергоносители[18]. Над посадочной площадкой раздался громовой взрыв, что был слышен даже через грохот стрельбы, и всем вокруг пришлось пригнуться и поберечь головы от сыплющегося с неба града обломков и останков остроухого, что попадали прямо из центра вспыхнувшего на миг огненного шара. Оставшийся невредимым налётчик, должно быть, решил, что на сегодня достаточно, и поспешил вслед за своим задетым «Химерами» собратом, что уже летел на юго-запад, покачиваясь на ходу и оставляя за собой дымный след.
— Хороший выстрел, комиссар. — Ворвалась в эфир Сулла; моя вокс-бусина слегка приглушала её голос, и я запоздало осознал, что, по крайней мере, часть солдатских восторгов, что я слышал, предназначалась мне. Очевидно, что из своего насеста в башне «Химеры» Сулла хорошо видела, что случилось, и если из–за расстояния моё случайное попадание выглядело мастерским выстрелом — кто я такой, чтобы разубеждать её?
— Как и у тебя. — Ответил я, указав в сторону отступающего эльдара. — Тот, которого ты достала, не захочет больше связываться с 597-ым. — И хотя это даже было правдой, на Дречии оставалось полно других эльдаров, которым ещё предстояло выучить этот урок.
Примечание редактора:
Здесь в записях Каина зияет дыра — для него было типично не проявлять ни малейшего интереса к событиям, что происходили не с ним самим. Он настолько пренебрёг событиями целого месяца, что я — как и всегда в схожих обстоятельствах — вынуждена попытаться заполнить эту лакуну сведениями из других источников.
