Город-мечта - Лео Сухов
— Иваныч, не бабы — а де-е-евушки! — поправила Марина.
— Да хоть тёлки! — отрезал Иваныч. — Цикл идёт?
— Какой? — не сразу поняла Марина.
— Менструации у вас есть? — повторил мэр уже понятнее. — Или как оно там?.. Овуляция?
— Ну что за темы, а? — удивился Штырь.
— Это нормальная тема, Штырь! — мэр снова насупился. — Мы все какаем и писаем! Что, скажешь, нет? И не надо, значит, такое обсуждать? А как же отхожие места сделать, а? Для тех, кто себе туалет не оформил в капсуле? А где-то пятая часть уже активно друг с другом это самое…
Иваныч сложил руки так, будто зажал в них шарики, и потыкал друг в друга.
— Даже если все эти самые, которые это самое — не идиоты и додумались вытаскивать в нужный момент… Вот, поверь — пройдёт совсем немного времени, и у нас тут появятся женщины-пингвинчики с животом больше, чем у меня! — Иваныч развёл руками вокруг себя. — Вот с такими пузенями! А потом из них вылезут маленькие, орущие и совсем беспомощные существа. И помощи мы от этих существ ещё лет восемь не дождёмся. А вот проблем огребём с тем, чтобы их сохранить, знаешь сколько?
Под навесом снова повисло молчание.
— Может, я человек ещё и не старый, но и не круглый дурак, дорогие мои!.. — прищурившись, обвёл нас взглядом мэр. — Думаете, я исключительно вас дебилами считаю? Да! Вас — дебилами! А всех остальных — идиотами! И готов палец на отсечение дать, что у нас в городе уже с десяток беременных есть! А ещё через месяц они и сами узнают… Когда задержку обнаружат.
— Дети — это не очень вовремя… — вздохнул Витя. — Им это, всякое нужно… Подгузники там, витамины, одежда мягкая… И следить за ними приходится в оба глаза. А у нас работорговцы на носу, и во всём остальном — тоже жопа…
— А детям, Витя, пофиг! — обрадовал его мэр. — Они, когда завелись, их не остановишь! Через девять месяцев они созреют и сами вылезут. И наорут на тебя хуже, чем я!..
— Да ну, Иваныч, не может женский организм в таких условиях… — засомневалась Марина. — Голодание, нехватка всего…
— Мариночка! — выразительно закатил глаза мэр. — Ну так ты у СИПИНа спроси! Он тебе знаешь, что ответит? Что нам, знаешь ли, очень качественные тела выдали! Убрали все врождённые болячки, устранили все перекосы в здоровье! Мы потому и живы-здоровы до сих пор, что над нами роботы изрядно поработали! Ты Герберта Уэллса читала? У него книжка хорошая была, «Война миров».
— Нет, — покачала головой Марина.
— Нет? Ну так я тебе расскажу. В этой «Войне миров» марсиане на Землю вторглись. И земляне им сделать ничего не могли своим оружием, — пересказал мэр. — А знаешь, кто этих марсиан победил? Наши бактерии! Заразили и убили. Так вот… С нами здесь должно было то же самое произойти. Мы жрём все, что только можно! Но почему-то не дохнем. О чём это говорит?
— О том, что нас вакцинировали от местных бактерий? — предположил я, вспоминая разговор с СИПИНом.
— И это тоже… Но, кроме того, нам ускорили регенерацию. И здоровье такое оформили, о каком мы и мечтать дома не могли! И рожать у нас бабы будут от одной капли, которая внутрь попала!.. На секунду орган свой задержишь — и всё! Привет, пополнение! А мы сами себя прокормить не способны! У нас враги под боком! Медицинских капсул нет ни у кого! Мы живём в каменном веке! Даже если наше здоровье передастся нашим детям, вы хоть представляете, какая у нас будет детская смертность? А я не хочу видеть, как дети умирают! Понимаете? Не хо-чу!.. Я не люблю, когда умирают дети и котята!
Неожиданная тема сбивала с толку. Я не ханжа, вот ни разу. Но даже я удивился, к чему это Кукушкин разговор ведёт. А оказалось, всё у этого хитреца продумано… И, небось, отрепетировал уже сто раз. Вон как лица у людей перекосило от мрачных перспектив…
И ведь прав он, гад языкастый, тысячу раз прав! Аня с Трибэ, вон, регулярно это самое… Их стоны из капсулы никакой звукоизоляцией не скрыть.
А дети — они маленькие, слабые… Вот смогу я, например, убегая от опасности, бросить ребёнка? Пусть и не своего, а Трибэ и Ани? Честно надо себя спросить.
Нет, не смогу. И побегу я вместе с младенцем. А ему ничего не объяснишь. И будет он верещать мне в уши, оповещая всех хищников в округе: вот они мы, я и Вано! И всё равно ведь не брошу… Потому что хочу человеком остаться. Даже если такого правила у колонистов нет.
— На каждом из нас лежит ответственность! Перед самим собой! Перед будущими поколениями! Перед вашими будущими детьми! — а Иваныч, между тем, разошёлся не на шутку. — Перед теми, кто придёт нам на смену! Мы должны выжить. А ещё мы должны достигнуть комфортного уровня развития. Я не прошу вас строить атомный реактор! Я не прошу вас собирать компьютеры! Но если вы вдруг можете собирать компьютеры и строить атомные реакторы… Тогда надо уже бежать, роняя тапки, в этом направлении! Если мы достигнем уровня хотя бы девятнадцатого века — уже сделаем одолжение своим потомкам.
— Да это разве сложно? Вон уже и огнестрел пошёл… — заметил один из лидеров.
— Да, сложно, Лом! Да! — стукнув по столу, ответил Иваныч. — Этот огнестрел куплен, понимаешь? На Алтаре Вознаграждения куплен! И всё оружие у нас с Алтаря! И копья! И инструменты! Всё оттуда! Знаешь, сколько групп в Алтарном умеет делать хоть какие-то инструменты и оружие?
— Не знаю… Но на рынке что-то начали продавать… — наморщив лоб, припомнил Лом.
— Одна! Вот его! — Иваныч направил на меня указующий перст. — И то, потому что они первый месяц фактически обходились без Алтарей! На десять тысяч горожан у нас, в лучшем случае, сотня умеет что-то делать руками. Это катастрофа, понимаешь? У большинства только языки и пиписьки подвешены хорошо!..
— У меня тоже пара ребят есть… — привлёк к себе внимание ещё один лидер группы.
— Да видел я их поделки! — отмахнулся Иваныч. — По сравнению с тем, что группа Вано производит — это детская самодеятельность!
Мэр решил не ограничиваться словами и достал из-за пояса ножик нашего производства. Обточенное каменное лезвие с остаточными следами сколов. Деревянная рукоять, укреплённая пластиком.
Иваныч повертел нож в руках, а потом размахнулся и воткнул в стол.
Вот я бы не стал так рисковать! Всё-таки камень на излом не так хорош, как металл. Он не гнётся, а ломается. Но, видимо, очень нужен был эффектный жест. И Кукушкин продемонстрировал качество нашего ножика таким немудрёным способом.
— Поделки твоих умельцев уже рассыпались бы! — сообщил Иваныч. — Само собой, мы можем купить всё нужное на Алтаре. Но это не определяет наш уровень развития! Это вообще доступно только нам, первым колонистам. А вот это!..
Иваныч указал на нож и сделал паузу.
— А вот это и есть наш уровень! То, что мы сами можем сделать. Своими руками! Своими силами! Это — наш уровень! И то, что мы своим детям сумеем передать — это и будет уровнем человечества. У кого-то завалялся учебник по элементарной физике, да? Нет? Ну, значит, наши дети не будут знать элементарную физику! И химию знать не будут. И биологию — тоже. И астрономию! А то, чему мы их научим на практике — они окончательно прохерят поколений за пять-шесть. Останется только вот этот нож. Пластик заменят на какую-нибудь смолу. И будут счастливо бегать с голым задом, односложно угукая между собой!..
— Безрадостная картина… — согласился тот глава группы, который уловил мысль мэра о знаниях.
— Да если бы просто безрадостная, Кирюш… — тяжело вздохнул Кукушкин. — Плачевная! Катастрофа! Дети из первой волны подойдут к возрасту обучения как раз, когда мы капсул лишимся. А мы будем заняты тем, что будем строить себе жилища! Считайте, что обучение этих детей мы уже профукали! В лучшем случае, получим умелых ремесленников. А теперь скажите мне! Вот вы все, кто здесь сидит…
Вытащив из столешницы нож, Иваныч убрал его в ножны на поясе.
— Что я должен чувствовать, когда вы тут, на Совете, где собралась вся городская власть, спорите, имело ли право одно почти бесполезное человеческое существо обзывать говном другое почти бесполезное человеческое существо?.. Я уж молчу о том, что правду говорить не зазорно, и обижаться на неё — глупо. Вы, правда, думаете, что это
