Белый Сокол - Софья Соломонова
В этот момент Рю зашелся в приступе удушающего кашля, который сдерживал все это время. Запах, который впитался в одежду и волосы вместе с мелкими песчинками содержимого мешков, продолжал окутывать его даже на улице, не давая нормально дышать.
– Ой-ой, ты потерпи, запах быстро выветривается! – неожиданно смутившись, произнес капитан. Он хотел, кажется, сказать что-то еще, но осекся, когда его окликнул другой мужчина, спускавшийся по приставленному к борту трапу:
– Альфонсо, что ты творишь такое?! – В голосе мужчины легко читался гнев, но Рю все еще боролся с приступами кашля и не мог рассмотреть его как следует. – Бедный мальчик, кажется, чуть не умер, отравившись корицей! Значит, так ты обращаешься с потенциальными пассажирами? Неудивительно, что с тобой плаваю только я!
– Кто ж знал, что он такой… – Тут капитан перешел на незнакомый Рю язык, а второй человек поддержал его.
Они препирались еще некоторое время, дав Рю время совладать с дыханием и наконец рассмотреть второго мужчину. Он был высок и достаточно худ, а одежда на нем резко контрастировала с тем, что носил капитан Альфонсо и другие люди в порту. То, что мужчина не моряк, выдавали и его ухоженные руки с ровными ногтями и аккуратные очки в металлической оправе, скрывавшие глаза. Рю решил, что перед ним торговец, чьи товары перевозит «Дорога к мечте».
Торговец тем временем закончил дружескую перепалку с капитаном и повернулся к Рю:
– Мальчик, ты в порядке? – Он снова перешел на гиринский.
– Э… да… – Такое обращение немного выбило Рю из колеи, как и то, что мужчина говорил на гиринском совершенно без акцента, хотя по одному только его лицу было видно, что он не из этих мест. – Что было в этом мешке?
– Корица. Это такая специя, ее поставляют ко двору вашего императора. Она придает выпечке и фруктам удивительный вкус. Но в большой концентрации от ее аромата можно и задохнуться. – Мужчина доброжелательно улыбнулся Рю. – Ах да, прости мою невежливость, меня зовут Клод, я путешествую с этим неотесанным грубияном Альфонсо.
– Рю Ом… – Юноша прервался на полуслове, когда понял, что больше не имеет права использовать имя своего рода. – Омуро.
– Омуро? Не слышал о такой семье, ты, должно быть, издалека. И зачем же ты пришел к Альфонсо, Рю Омуро? – На мгновение Рю показалось, что он слышит в голосе торговца нотку сомнения, но она быстро исчезла, когда тот в очередной раз улыбнулся. Улыбка почти не сходила с лица этого странного мужчины, что в Гирине обычно воспринималось как признак небольшого ума.
– Я хочу сесть на его корабль и отплыть на Континент.
– И что же ты планируешь найти на Континенте? – поинтересовался торговец, видимо, из вежливости.
– Новую жизнь. – Слова вырвались у Рю раньше, чем он успел обдумать ответ, и юноша сам удивился тому, насколько легко он признал это перед совершенно незнакомыми ему людьми.
Услышав это, Клод удивленно приподнял брови и внимательно посмотрел на Рю. Он даже перестал улыбаться, отчего сразу стал выглядеть значительно старше. Повисла тишина, и юноша, решив, что разговор закончен, вернулся к своим вещам и начал возиться с ремешками ножен меча, чтобы снова закрепить оружие на положенном ему месте. Без ножен на поясе он всегда чувствовал себя некомфортно – единственная черта, которая роднила его с другими представителями клана Омано.
– Что ж, – это был голос Альфонсо, которого, видимо, стало утомлять молчание, – ты продемонстрировал, что не пустозвон, так что я готов скинуть тебе половину стоимости. По рукам?
Рю повернулся к капитану, чтобы с удивлением обнаружить, что тот доброжелательно улыбается ему, отчего вокруг глаз у него появились многочисленные мелкие морщинки. Рю улыбнулся капитану в ответ и протянул руку:
– По рукам!
Рю ожидал, что Альфонсо ударит по его руке, как это было принято в Гирине, но капитан вместо этого сжал его ладонь и потряс в воздухе. Хватка у него была поистине железная, и Рю с трудом подавил гримасу боли.
– Можешь перенести вещи в каюту, ребята тебе ее покажут, – продолжил Альфонсо, когда наконец отпустил руку Рю. – Отплываем через неделю.
– Еще неделю? – ахнул Рю.
– А чего ты ожидал? – удивленно спросил капитан, явно не понимая недовольства своего нового пассажира.
Рю смутился своей резкой реакции и постарался как можно скорее закрыть вопрос:
– Ничего, я просто давно в порту и немного устал.
Но тут в разговор неожиданно снова вступил Клод:
– Если тебе все равно нечем заняться, Рю Омуро, то составь мне, пожалуйста, компанию. Я бы хотел с тобой кое-что обсудить. – Не дожидаясь ответа, Клод быстрым шагом двинулся в сторону сердца порта.
Рю ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, чтобы хотя бы узнать, что же потребовалось от него альбийскому торговцу.
Стоило им лишь немного отойти от доков, как Клод начал закидывать Рю вопросами, к которым юноша был совсем не готов.
– Что ты будешь делать на Континенте?
– Я пока не думал об этом.
– И что же ты планируешь есть, пока не придумаешь?
– Об этом я тоже еще не думал…
– Ты хотя бы знаешь альбийский или другие континентальные языки?
– В каком-то смысле…
На этом месте Клод вдруг резко остановился, отчего Рю чуть не налетел на него. Повернувшись к юноше, торговец произнес что-то на незнакомом ему языке. Увидев непонимание на лице Рю, он произнес еще фразу, судя по звучанию, уже другом языке, а потом и на третьем. Поняв, что Рю не понимает ни слова, мужчина разочарованно вздохнул и произнес уже на гиринском:
– Я так понимаю, что ответ все-таки «нет».
– Я могу читать и писать на альбийском, – начал Рю, немного неуверенно, но вспомнив, сколько книг он прочел, продолжил уже спокойнее: – Неплохо читаю на роальском, но пишу хуже, и что-то понимаю на фиирском, но у нас в библиотеке было не так много книг на нем…
– Читаешь, но не можешь говорить? – В голосе Клода читались одновременно удивление и недоверие.
– У меня не было учителей, только книги и словари, научиться говорить по словарям у меня не получилось.
Клод продолжал смотреть на Рю так, как будто у того были рога или хвост, как у персонажей древних легенд, заключивших союз с духами. Торговец начал немного рассеянно что-то искать в карманах своего сюртука и наконец извлек откуда-то аккуратно сложенный листок бумаги. Раскрыв листок и пробежав глазами его содержимое, он
