По сложной прямой - Харитон Байконурович Мамбурин
— И что ты ей можешь делать? — скептицизма и негатива в голосе у Неллы Аркадьевны было вагонами. Чем-то ей эта забавная способность сильно не нравилась.
— Например? — улыбнулся я, — Незаметно в туманной форме покрыть слизью пол, чтобы атакующий гомосек потерпел сокрушительное поражение!
Женщины внезапно заржали. А мне способность нравится, только брать её под контроль тяжело. Сам не заметил в свое время, как заставил все стены в нашей с Юлькой квартире отсыреть. Пришлось взывать к старым китаянкам и отлавливать от них, вместе с помощью, нехилых люлей.
— Ладно, поехали дальше! — махнула рукой Нина Валерьевна, разливая еще выпить. И опять не мне.
Третьим у нас шёл туман. Насчет него отчет был лаконичен и сух: изменений нет, кроме прогресса контроля пользователя. Это действительно так и было, я всё лучше и лучше учился контролировать эту форму, хотя выяснил один неприятный момент — чем больше я сжимаюсь для ускорения собственного перемещения, тем серьезнее ощущаю ущерб от внешней среды или воздействия. Удар совковой лопатой в руках товарища Молоко прямо по середке Великого Белого Глиста, пока тот кружит по комнате… в общем, я потом «слипся» назад в одно целое, но сказать, что это было «неприятно»? Нет. Это было усраться как больно, мучительно и страшно. Кроме того, после разделения я не мог вернуть себе человеческую форму дольше часа.
А, еще? Я научился не мочить поверхности без своего на то желания. Мелочь, но очень значимая. Хотя… знаете, что еще я могу, при переходе в форму тумана? Восстанавливать повреждения. Полностью. От царапины до оторванных конечностей, хоть всех, вместе взятых! Только с одним небольшим нюансом — если я сумею перейти в эту форму настолько быстро, что мои собственные мозги не успеют как следует осознать полученный ущерб. Хорошо, что тесты эти проводил я в своей комнате с камерами, переключенными на товарища Молоко. Записей не сохранилось.
По собственному убеждению куратора — от такого нюанса моих сил толку ноль в научном плане, потому что всё снова завязано на клятую мою психику. А вот меня такой секрет может спасти, если я его буду хранить как зеницу ока.
— И, наконец, самое главное — экспатия! — тон Нины Валерьевны приобрел торжественные нотки, а уже слегка расслабившаяся майор подобралась, хищно сверкнув глазами.
Вот это было настоящим проклятием, если судить по последним данным, собранным моим куратором. Я буквально излучаю собственные мысли. Не выборочно, а всю мозговую деятельность за раз, вызывая подсознательный резонанс с окружающими. В подавляющем большинстве случаев это приводит к тому, что человек видит призрачные рожи, оказывающие на него жесткий эмоциональный прессинг… причем, это даже не специально. В упрощенном виде это выглядит так: при контакте сознаний, который провоцирую я своим излучением, мозг реципиента, его подсознание, лихорадочно пытается декодировать поступающую в него обрывочную и перемешанную информацию, буксует, а затем срабатывает по самому простому пути — определяет экспат-спам как опасность, создавая для сознания гибридные галлюцинации.
— Что могу сказать ободряющего, Нелла, — вздохнула ученая, — Люди с заглушенным чувством страха, инстинктом самосохранения, вроде твоей Юльки, они возле Вити могут находиться долго и даже не вызывать этого эффекта резонанса, приводящего к ужасу. Длительное же нахождение… хм, представь себе, что наш Изотов — плохой, но старательный карандаш. Он раз за разом транслирует одну и ту же информацию, которая постепенно оседает в сознании реципиента, каждый раз всё отчетливее и отчетливее. Так что надежда есть. Более чем, если вспомнить, что Витя рассказал про эту «чистую»…
— … Янлинь, — буркнул я, крадя половинку апельсина и начиная нагло чавкать фруктом. Лишившиеся закуски женщины посмотрели на меня с немым, но нецензурным возмущением.
— А ты сам, — буркнула Окалина, — ничего не можешь сказать по поводу… Юльки? Может, что-то заметил?
— Вы серьезно?! — вылупился я на женщину, — Нет, если бы она просто висела посреди комнаты, то я, конечно, заметил бы, делай Юлька хоть что-то! Но так-то она довольно активная девочка, ума не приложу, как отличить её пробуждающуюся эмоциональность от обычного поведения!
— Нель, серьезно?! — хрюкнула Нина Валерьевна, — Ты только что спросила мужика, не заметил ли он что-то в девушке, которую называет Палатенцом?!
— И которая лупит его током, — сварливо добавил я. Нет, призрак просто так этим не занимается… почти, но я понятия не имею, как отличить её собственные стимулы от тех заданий, которые ей выдает как раз эта самая товарищ Молоко!
— В общем ясно, что ничего не ясно, — визуально погрустнела майор, а затем, бросив взгляд на разрумянившуюся от коньяка подругу, обратилась ко мне, — Вали домой, Изотов. Только КАПНИМ здесь оставь, в раздевалке. Дома тебя новый ждёт, удобнее. И да, тебя довезут вместе с сумками, не переживай. И… с Наступающим тебя, что ли…
Глава 2. Праздник к нам приходит
Иногда ты засыпаешь простым смертным, обычным советским неосапиантом с трудной судьбой, утомленным после тяжелого семестра первого курса в университете. Ты сдал сессию, впереди Новый Год, все замечательно, можно отдыхать…
… а просыпаешься императором! Халифом! Героем! Заслуженным!
Именно так и случилось.
Первым в мою сонную, но уже улыбающуюся голову пришло вчерашнее воспоминание. Вот мужики, часть из которых я уже знал по именам, меня подкидывают до «Жасминной тени», вот я выволакиваю свои баулы со шмотом… и меня водила останавливает. Берет под руки белые и ведет аки лебедь важную к багажнику, открывает его широким жестом и говорит святые русские слова:
— Надо? Забирай! Нам оно на**й не надо!
Надо? Надо?! Пять трехлитровых банок яблочного повидла?!! Конечно надо!!
Нет, вы не подумайте, что я с голодного края. Или тот самый легендарный голодный студент, для которого повесившаяся в холодильнике мышь — первое, второе и хвостик на десерт. Да и в этом СССР уже сделали неслабый шаг от дубовых макарон, способных заменить шрапнель, и печенья, способного при хорошем броске пробить миллиметровую фанеру. Нет. Тут постепенно потребительские товары цивилизуются, пусть пока еще это не слишком очевидно. Но всё равно: между человеком и человеком, имеющим 15 литров яблочного повидла — есть очень большая разница!
… точнее, уже 12. Одну из банок я, не доходя до комнаты, подарил Вадиму, встреченному в коридоре. Рука сама дёрнулась. Даже я, бледный, страшный и с волосами торчком, даже со своими наркоманскими глазами и репутацией пугателя, вполне имею шансы встретить Новый Год не один. У Вадима таких шансов — ноль. Крик, шум, смех, взгляд в глаза… и всё, берсерк активирован. Такие
