Танец света - Ная Брайс
Медленно разжав веки, я вздрогнула всем телом и неосознанно отступила назад.
Прямо передо мной стоял Безликий. Одной рукой он держал за горло бьющуюся в конвульсиях наставницу, лицо которой из ярко-красного медленно превращалось в синюшное.
Впервые он защитил меня. А после заставил ненавидеть себя еще сильнее, когда произнес Никербокер:
– Никто не имеет права трогать вещи Темного короля без его разрешения.
Захотелось выкрикнуть в его зияющее пустотой лицо, скрытое Тьмой, что мы не вещи, а живые люди, дети, которые хотят любви и материнской заботы. Но я только плотнее сжала зубы и поклонилась, как велит этикет, перед солдатом Темной армии.
Мое тело коснулось мягкого кресла, обшитого кожей, а я сразу почувствовала запах антисептических кристаллов. Как и договаривались, нас с Катариной пустили первыми, и сейчас, с нескрываемым страхом, мы сидели в ожидании прихода Деасов. Помещение с белоснежными стенами слепило глаза, и я прикрыла веки, откинув голову. Дышать было нечем: воздух, словно тягучий кисель, нехотя проникал в легкие и вылетал с надсадным хрипом.
– Мне тоже страшно, – подала голос доселе молчавшая Катарина, что было ей не свойственно.
– Если бы не боль, можно было потерпеть.
– Если бы не боль, было бы не страшно.
Я хмыкнула, приоткрыв глаза.
– И то верно.
Дверь распахнулась, и на пороге показался сутулый парнишка – с непонятным кучерявым гнездом на голове и в невероятно большом по размеру халате, который болтался на его тощей фигурке.
Мы переглянулись, а парнишка важно поправил очки.
– Сегодня мы возьмем несколько пробирок крови, а потом проверка Тьмой, – сказал он, одновременно проходя к столику, накрытому белоснежной тканью.
Проверка Тьмой… Это то, чего боялась каждая из нас.
Я молчала, когда тонкую венку проткнула острая сталь и в поднесенный стеклянный пузырек устремилась струйка слишком яркой крови.
Катарина в это время обмахивала себя рукой, раздувая волосы и смешно фыркая. Вида крови она боялась, а после уколов отходила ещё долго.
– Ну, вот и все! – подбодрил меня парнишка. – Теперь капнем капельку на кристалл, и, в зависимости от смены цвета, мы сможем определить патологические проявления в организме!
Я довольно кивнула, наблюдая за действиями Деаса. Когда моя кровь коснулась гладкой поверхности кристалла, он остался неизменным. Удовлетворенный вид Деаса дал понять, что все отлично. Проделав все те же самые манипуляции и с краснющей, как помидор, Катариной, Деас ретировался, оставив нас одних. Значит, пришло время самой страшной и неприятной фазы проверки.
Он появился внезапно, как всегда, и, сколько бы раз я ни пыталась не вздрагивать, у меня не получалось. Всегда в плаще, всегда без лица.
Молча Безликий приблизился ко мне, затем склонился. Хотелось попросить еще день передышки, отсрочить неминуемое, но я не стала, лишь покорно закрыла глаза.
– Умная девочка, – обманчиво мягко проговорил он, а меня его голос вгонял в дрожь. – Расслабься, впусти меня.
И я впускала – каждый раз, смиренно. Тьма, струящаяся из его рук, устремлялась ко мне, просачиваясь в глаза и открытый рот, проникала внутрь, куда-то в центр души. Мне казалось, в таком немом страдании я проводила вечность – когда ни один звук не мог покинуть горло, а мне только и хотелось, что умереть. Затем все так же резко прекращалось, возвращая миру реальность, а не скрытые в черном мареве очертания.
Все эти проверки и испытания были лишь для одной цели: усилить Свет в наших душах или отследить рост потенциала.
– И как? – зачем-то спросила я хрипло, все еще пытаясь отдышаться.
Безликий что-то писал в журнале, возвышаясь надо мной, сжавшейся на мягком кресле.
– Свет растет. Тьма провоцирует его усиливаться, это хорошо.
Я кивнула и посмотрела на ссутулившуюся Катарину. Огонек в ее глазах потух, превратившись в тлеющие угольки.
Глава 3. Маска
Мне больно физически, но эта боль – ничто в сравнении с той, что затаилась в душе с самого детства.
Безликий ушел, оставив нас на растерзание разъяренной Никербокер, и я была уверена, что она еще отомстит мне, когда Высшие вернутся в Аркад – свой город, населенный такими же монстрами, как и они сами. А пока наставница снова надела на меня металлическую маску с острыми шипами, которые кололи веки, оставляя на них мелкие красные точки. Откроешь глаза – и шипы повредят слизистую. Зажмуришься – они располосуют собранную в складки кожу век.
Я медленно выдохнула и постаралась расслабиться.
«Подумаешь, малейшее неаккуратное движение – и я останусь слепой!» – успокаивала себя я. Даже это лучше проверки Безликого монстра. От прошлой до сих пор чувствовалась ноющая боль в груди.
Никербокер плавно ходила между Жертвенницами, обдавая нас шлейфом из запахов пряных трав и затхлой ткани из платяного шкафа.
– Маска учит концентрации, – сквозь зубы диктовала Никербокер. – Чувствуете, как острые лезвия касаются ваших век?
Мы в ответ лишь тихо промычали, боясь сделать лишнее движение.
– Вы должны чувствовать каждый миллиметр вашего тела, быть постоянно в напряжении и одновременно уметь находить силы на расслабление! – поучительно причитала наставница, а я в мыслях корчила рожу ей и Безликому.
Если бы только они видели, какие картинки всплывали у меня перед глазами, то неделю мне сидеть в одиночной камере в подземелье Темной Обители. Но я была рада, что никто из них не умел читать мысли или видеть их по моему лицу.
Ни один день нашего обучения в Обители не обходился без масок. За четырнадцать лет своей жизни я привыкла к этому, поэтому спокойно могла концентрироваться на ощущениях, пока рядом не появлялся он. Тогда все преграды, выстроенные в моем мозгу, рушились, а каждый нерв, словно оголенный, неприятно зудел. Да, я боялась его до дрожи, до скрежета зубов, но не могла понять почему.
Безликий делал больно, но так поступали все. Любая из наставниц, особенно Никербокер, которая постоянно гоняла нас своей тонкой тростью, сестры и даже старая, скрипучая лестница в Обители, об которую я запиналась и рассекала колени. Но при виде Безликого мне хотелось заползти в самый дальний, темный угол и сделать все, чтобы он не заметил меня, не повернул голову в мою сторону. Возможно, я ненавидела его за животный страх, который сковывал мое тело каждый раз, если поблизости оказывался он. Ненавидела его за то, что так боялась.
Сейчас Безликого не было в зале, и я ощущала его отсутствие каждой
