Коварный уклонист - Харитон Байконурович Мамбурин
— Я на лошади видела! — внезапно пискнула Стелла, резво ускакав к меланхолично жующим лошадям.
Пил революционер долго. Высадил половину чуть ли не двухлитровой фляги, из которой несло кислым вином. Я спокойно ждал. От мужчины несло серым флером страха, но гораздо меньше, чем должно было бы от того, кто сидит в темном лесу у костра с человекообразным монстром, который может легко отправить на тот свет. Очень легко. Должники своей легкостью и славятся. Видимо, дела у товарища Крюгера были действительно плохи настолько, что перспектива партнерских отношений со мной была для него была лучшим выходом из положения.
— Не годится, кид, — взгляд моего собеседника, когда он поднял на меня глаза, отняв ото рта флягу, блеснул сталью, — Лучше убей меня тут. Проще и легче для нас обоих.
— Партнерство исключает диктат, человек, — хмыкнул я, — Не торопись на тот свет, просто объясни свою точку зрения. Мы можем попробовать найти компромисс.
Мнение сохнущего бандюги оказалось простым и понятным — он может попробовать взять реванш в Эсхате, да, но с гарантией, что я буду прикрывать его спину столько, сколько потребуется для дела. То есть, не свалю внезапно со свистом, как только на горизонте появятся мои личные интересы. Это было понятно — у человека только что грохнули весь круг доверенных лиц. Что еще остается делать, как не идти ва-банк в ночном лесу под хруст чего-то сушеного, употребляемого теряющей на глазах стеснение полугоблиншей?
Мы договорились.
Я бродяга, изгнанник, разыскиваемый самыми разными личностями, обладающими большой властью. В данный момент, если игнорировать существование Крюгера, то всё, что нам с Стеллой и Волди остается — это шляться по дикой местности, провоцируя и истребляя разных сомнительных типов ради мелочи в их карманах, надеясь когда-нибудь накопить на дирижабль, на котором мы полетим, куда глаза глядят. Хреновые перспективы, что и говорить. Договориться с Крюгером, пообещав прикрывать его спину до тех пор, пока он не сформирует себе нормальную службу безопасности, было вполне логично. В обмен на содержание, вооружение и безопасность для моей спутницы. Кстати, о ней…
— Rkaat fimver vetata infer…, — пробормотала наевшаяся девушка, протягивая руку к костру. С её пальцев сорвалась слабо светящаяся вытянутая искра, тут же зарывшаяся в угли. Пламя вспыхнуло посильнее, обдав наши лица едва заметным жаром.
— Она маг? — без особого интереса спросил прервавшийся на половине фразы разноглазый почти-напарник.
— Лучше, — ухмыльнулся я, — Он пилот дирижабля.
— О! — Крюгер тут же оживился, — И хороший?
— Одна из лучших.
А вот про способности к волшебству у зеленой девчонки я подобного сказать не мог. Потихоньку обучая Стеллу мелочам, которых нахватался по верхам в Незервилле, я уверился, что талант у полугоблинши развит лишь в одной сфере — в полётах. Она не шатко ни валко училась счету, неплохо стреляла, с боем на холодном оружии был полный провал, но совсем полнейший был с магией. Дело было в том, что сила внутреннего источника госпожи Заграхорн вплотную зависела от темперамента девушки, имеющего привычку «переключаться» чуть ли не каждую неделю. Сейчас, в образе «забитой и стеснительной девчушки» она могла разве что слегка оживить костёр или создать легкий порыв ветра. В наиболее стервозном своем режиме это же легкое заклинание розжига костра вполне было способно поджечь человека. Ну а толку от этого?
— Пилот нам очень пригодится, — тем временем потёр руки подмерзший революционер, а затем серьезно посмотрел на меня, — Ну так что, кид, мы договорились?
— Детали обговорим позже, — кивнул я, — А пока нужно отсюда валить. Только куда?
— За этим не заржавеет.
И мы отправились сквозь ночной лес, ведя недовольно фыркающих лошадей на поводу и тихо переговариваясь. Предстояло как следует поплутать, заметая следы, а заодно выбираясь в ту точку, которую революционер-неудачник назначил первым шагом к своему возвращению в свет.
Михаил Басх по прозвищу «Крюгер» оказался странным, но интересным человеком.
Первое — он был циничным отмороженным ублюдком, неплохо побитым жизнью. Преступником, бандитом, вором, контрабандистом, мошенником и убийцей. Правда, в какой-то момент, видимо, еще с молодости, нечто в его мозгах нехарактерно переклинило, от чего он занялся своим образованием.
Второе — да, он был образован. Неглубоко, но всесторонне. Это было видно по манере речи, по скорости импровизации, по тому, как быстро и правильно он анализирует мои и свои вопросы с ответами. Спустя двое суток шатания по лесу, я раскрыл секрет этого жилистого разноглазого мужика — у него была великолепная память. Далеко не эйдетическая, а просто очень хорошо организованная. В работе с ней он был настоящим талантом. Не представляй его Источник из себя дышащую на ладан искру, я бы не устоял перед соблазном поделиться с Крюгером несколькими заклинаниями просто ради того, чтобы стимулировать на обучение Стеллу.
И, конечно же, третье. Я еще из своей первой жизни усвоил, что умный и всесторонне развитый индивидуум может испытывать глубокие чувства либо к своей семье, либо к чему-то, что он назначил для себя якорем. Вера, патриотизм, любовь, преданность господину… у многих не объясняемых чистой логикой эмоций единственный их смысл в заякорении сознания и характера. У этого человека ничего подобного не было. Он был просто зол.
Очень хорошо знакомой мне и совершенно неестественной для этого мира злостью.
Почему господа политики гребут под себя и продают свои голоса в то время, как их работа — служить избирателям? Почему дядя милиционер отворачивает голову, идя мимо драки пяти пьяных тел? Почему службы коммунального хозяйства начинают что-то делать только тогда, когда заваливают жалобами тех, кто может вставить им пистон? Сотни, тысячи «почему» от того, кого в школе и дома учили совершенно другому. Констант не существует. Мир не совершенен. Великая машина держится на компромиссах.
Михаилу Басху никто не давал никаких социальных гарантий. У него не было никаких иллюзий. Именно поэтому он и разозлился.
Преступник из низших слоев общества, осознавший, что его страна уступает позиции, погрузившись в долгую вялую склоку за власть между аристократией, монархом и народом, первый осознал, что если всё оставить так, как есть, то вскоре, лет через 20–30, Эсхат будет поглощен. Завоеван соседями или далеким грозным Кригстаном после долгой и кровопролитной гражданской войны. Это было неминуемо. Вместо того, чтобы бежать или смириться, он взбесился и принялся за дело.
Почти достиг успеха, причем какого! Не просто поднял народ на бунт, о нет, он, этот разноглазый мужик, почти продвинул целых две партии в Верхний Парламент! Еще чуть-чуть и всё в Эсхате могло пройти по мирному пути — с
